Ювелирная работа - Шляхов Андрей - Страница 8

Новоселье Алекс праздновал в одиночестве, в своем новом жилище. Прежние владельцы оставили Алексу «про̀клятую» кровать, на которой молодожены провели первую брачную ночь, и кухонную мебель, которая была сделана по индивидуальному заказу именно для этого пространства, а при демонтаже превратилась бы в никому не нужный ворох дров. Алекс купил в магазине по соседству уютное кресло и решил, что на первое время с него мебели хватит, работать можно и на кухне, благо стол там огромный.

Меню праздничного ужина было скромным – пицца, эклеры, красное сухое вино. Для пущей романтики Алекс зажег ароматическую свечу… Скучно не было, потому что он привык к одиночеству давно, еще после смерти матери. Было страшно. Один, в незнакомом городе, да еще в каком… Это же Москва, которая бьет с носка и не верит слезам. Однако же, имелись в его нынешнем положении и преимущества. В Москве никто не знал ни Александра Николаевича Бушмакина, ни обстоятельств его жизни. Можно было писать жизнь с чистого листа, чем, собственно, Алекс и занимался с сентября прошлого года, и не опасаться неожиданных встреч со старыми знакомыми. В Братске эти встречи конкретно задолбали. То приходилось «узнавать» незнакомых, то одергивать себя, чтобы не узнавать знакомых. От всей этой «дипломатии» голова шла кругом.

За время, прошедшее после увольнения из больницы, у Алекса составился четкий план действий. Со стационарами пока надо завязать. Там ты у всех на виду и каждый твой промах сразу же становится общеизвестным, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Пока будешь набираться ума-разума, испортишь репутацию. К тому же работа сложная, пациента никуда не сплавишь, пока он не пойдет на поправку. Плавали – знаем.

Вначале Алекс склонялся к работе на участке. Не сахар работенка у участкового терапевта, конечно – бегать по вызовам на своих двоих в любую погоду. Но зато на дому тебя никто из коллег и сестер не видит, а на приеме видит только одна медсестра и больше никто. К тому же, в амбулаторных картах содержится подробнейшая информация о пациентах. Читай – и действуй. А как опыта наберешься и окончательно «породнишься» с медициной, то можно и в стационар вернуться. В какой-нибудь хороший, на хлебное место.

Но однажды, во время своего блуждания по сетевым просторам, Алекс зацепился глазами за форум работников скорой помощи и открылась ему истина, во всей ее красе. Он раньше думал, что работа на «скорой» – самая трудная в умственном смысле. Нужны знания из различных отраслей медицины, причем – твердые, такие, чтобы их можно было бы применять незамедлительно, не пытаясь что-то вспомнить или сообразить. А на самом деле все оказалось гораздо проще, настолько проще, что на «скорой» в будущем собираются оставить одних лишь фельдшеров. Но то – в будущем, а пока там и врачи работают. Есть утвержденные наверху алгоритмы, называемые «клиническими протоколами оказания скорой медицинской помощи». Согласно им проводится все лечение в экстренных случаях. О существовании клинических протоколов Алекс знал – в первой больнице ему рассказали, что это такое. Но он как-то не думал, что все разнообразие скоропомощной работы тоже укладывается в узкие рамки протоколов. Ему казалось, что на «скорой» все по-другому. Ан нет – то же самое, причем в небольшом объеме. В таком-то случае делаешь то, в таком-то – это, при таких показаниях нужно госпитализировать… Алекс скачал протоколы и за две недели вызубрил их наизусть. Время от времени устраивал себе проверки – тыкал пальцем наугад в перечень неотложных состояний и с ходу, не задумываясь, рассказывал, что нужно делать. Опять же, «скорая» долго пациентами не занимается. Сделают пару-тройку уколов и везут в больницу. Лечение скоропомощные бригады не назначают, этим занимаются врачи поликлиник и стационаров. Единственная задача «скорой» – стабилизация состояния пациента. А это, если вдуматься, не такое уж и сложное дело. Для пущего спокойствия можно будет попросить, чтобы сначала, как новичку, раньше на «скорой» не работавшему, дали бы опытного фельдшера. А еще Алекс узнал о том, что по скоропомощным правилам новички к самостоятельной работе сразу не допускаются, проходят двух или трехнедельную стажировку. Это замечательно – за две-три недели можно научиться пользоваться всей аппаратурой и освоить установку подключичного катетера, а также другие манипуляции. «Да я вообще со станции во время стажировки вылезать не буду, – думал Алекс. – Что мне дома делать?».

Финансовая сторона вопроса тоже привлекала. На «скорой» платили больше всего. Сама зарплата повыше, плюс надбавки за ночную работу и еще за что-то. И график удобный, полторы ставки – это сутки через двое. Десять дней в месяц работаешь, двадцать – отдыхаешь. Красота! Хватит времени на то, чтобы как следует познакомиться с Москвой и завести здесь знакомства. Нельзя же всю жизнь жить бирюком, к тому же врачу отшельнический образ жизни противопоказан. Врач должен иметь много знакомых, которые будут его «рекламным фондом». Чем больше контактов, тем больше потенциальных клиентов. Через годик-другой, когда в Братске окончательно забудут о Савелии и его сыновьях, можно будет и в соцсетях засветиться, впрочем, посмотрим по обстоятельствам.

В трудовой книжке Александра Бушмакина был полугодовой пробел, на который при трудоустройстве сразу же должны были обратить внимание. После увольнения из первой городской больницы Алекс больше нигде не работал. Длительные пробелы сразу же наводят на мысли о запоях или еще о чем-то нехорошем, но Алекс придумал объяснение, которое казалось ему убедительным. Пережив тяжелую психотравму, он понял, что не может жить дальше в Братске, где каждый дом, каждое дерево, напоминают ему об отце, матери и брате, которых он горячо любил и по которым безмерно скучает. Решил уехать как можно дальше и остановил свой выбор на Москве. Но организация переезда с продажей и покупкой квартир требовала много времени, поэтому с работы пришлось уволиться.

В качестве ответа на вопрос: «а почему вы вдруг решили работать на скорой помощи?» у Алекса был приготовлен замечательный ответ: «Я хочу делать настоящее дело, а не бумажками заниматься с утра до вечера! Хочу реально помогать людям и видеть результат!». Пуд решительности, фунт серьезности, две унции пафоса – и ни один скоропомощной начальник не устоит.

Читая форумы, Алекс выяснил, что устройство на «скорую» начинается с подстанции. Нужно получить согласие заведующей, а затем ехать в центральный офис, для оформления. На форумах московские «скорики» (Алекс уже начал овладевать профессиональным жаргоном) ругали на чем свет стоит некоего Сестричкина, главного по кадрам. И вредный он, и въедливый, и самодур, и вообще скотина. Любит задавать каверзные вопросы и может дать от ворот поворот, несмотря на согласие завподстанцией и хроническую нехватку кадров. Бывалые люди советовали приходить к Сестричкину в идеально чистой и идеально отглаженной одежде, с аккуратной прической, «выбритой до хруста» физиономией и чистыми руками, поскольку если этот гад что-то и ценит в людях, так это аккуратность и педантичность. Боже упаси подать ему документы ворохом! Документы должны лежать в папочке, каждая бумажка или «корочка» в отдельном пластиковом «гнездышке». На стуле не разваливаться, ногу на ногу не закидывать, на вопросы отвечать кратко и по существу, Сестричкина называть «Валентином Валериановичем». Если случайно вылетит «Валериан Валентинович», то на этом аудиенцию можно считать провалившейся. Подобные оговорки Сестричкин воспринимает как насмешку. Алекс принял все к сведению и даже потренировался произносить «Валентин Валерианович», чтобы случайно не оплошать.

– Я, в принципе, не против, врачи нам нужны, но на Центре вас вряд ли оформят, – сказала Алексу заведующая подстанцией после недолгих расспросов и беглого изучения документов.

– Почему? – удивился Алекс.

– Там не любят таких анамнезов, – смущенно улыбнулась заведующая. – После ординатуры по кардиологии и вдруг на «скорую».

– Я же вам всем объяснил. Мне в отделении работать скучно. Настоящего дела нет, одна писанина. А мне хочется приносить пользу…