Паргоронские байки. Том 2 - Рудазов Александр - Страница 23

Но сейчас она сидела и думала, что Сидзука в целом права. Она не может прятаться тут вечно. Надо переломить себя и попытаться хоть как-то улучшить свое положение.

Надеяться ведь не на кого. Первое время Лахджа еще надеялась, что ее спасут… не полиция, понятно, а какие-нибудь светлые силы. Ведь если существуют демоны, то должны существовать и ангелы, верно? Должен существовать Бог. Это как-то само собой вытекает из того, что она уже увидела.

Но ее никто не спас, никто не помог. Демон похитил ее, взял в наложницы, многократно мучил и насиловал… и ничего. Никто ему не помешал.

Лахджа была христианкой чисто для галочки. В младенчестве ее крестили по просьбе одной из бабушек, в детстве она пару раз была в храме и каждый год отмечала с родителями Рождество. Вот и все.

Но разве это делает ее плохим человеком? Разве из-за этого она заслуживает ада… ну, не ада, но чего-то очень похожего? Нет, не заслуживает. И никто из похищенных Хальтрекароком девушек не заслуживает.

Но высшие силы не вступились ни за кого из них. Наверное, им просто плевать.

Если они вообще существуют.

– Мне кажется, Янгфанхофен, или ты с некоторым удовольствием рассказываешь о том, как человек клянет высшие силы? – поинтересовался Бельзедор.

– А то! – ухмыльнулся Янгфанхофен. – Всегда приятно видеть чье-то прозрение, скажи?

Возможно, если бы ее похитил тривиальный маньяк, Лахджа не была бы так обижена на мироздание. Ведь такое действительно случается в объективной реальности. От этого никто не застрахован. Маньяки, психопаты, насильники – такие же люди, просто очень скверные и часто с психическим расстройством. Это никакие высшие силы не регулируют, и обижаться на них за это бессмысленно.

А демонов они должны регулировать или как-то бороться с ними… должны ведь? Лахджа понятия не имела, как это все устроено на самом деле. Она постепенно собирала информацию из кэ-очей и от той же Сидзуки, но пока что узнала недостаточно. Во дворце была громадная библиотека, и пару раз Лахджа в нее прокрадывалась, но туда часто заходили гости Хальтрекарока, а с ними ей встречаться не хотелось.

На столе осталась пачка бумаг, исписанных Сидзукой. Лахджа неохотно взяла верхний лист – исчерканный, с кучей помарок. Большая часть надписей на японском, но имена наложниц Сидзука писала латиницей. Кандзи, хирагана и катакана плохо подходят для иностранных слов.

Первое место – Абхилагаша. Второе – Ассантея. Третье – Мистрильда. Четвертое, пятое, шестое… привычных почти нет, все какие-то неземные. Только сама Сидзука, да вот еще Бренда на сто двадцать втором месте. Возможно, тоже землянка.

Себя Лахджа нашла в самом конце. На сто девяносто пятом месте. Причем ее имя было дважды перечеркнуто и дважды внесено заново.

Кажется, Сидзука уже дважды списывала ее со счетов.

А кто те неудачницы, кого она поставила в своем рейтинге даже ниже Лахджи? Киша, Имала, Эллези, Маш-а-Аха… и что-то непонятное хираганой. То ли тоже японка, то ли Сидзука не знает имени наложницы под номером двести. Видимо, совсем новенькая.

А может быть, Сидзука даже не видит смысла записывать ее имя. Судя по тому, что Лахджа уже узнала, едва Хальтрекарок находит где-то новую жену, как номер двести отправляется в утиль.

От этой мысли внутри все сжалось. Умирать Лахдже не хотелось. Тем более, что здесь смерть вряд ли будет быстрой и легкой… причем даже не факт, что освободит.

Лахджа ведь уже знала, что основа мира демонов – души смертных. Из них Хальтрекарок черпает свою силу. Так что в ее ситуации не поможет даже самоубийство.

Скомкав рейтинг Сидзуки, она заходила по покою. Подошла к туалетному столику, вздохнула и посмотрелась в зеркало. Под глазами темные круги, волосы поблекли, черты лица заострились. Сказались три месяца дикого стресса и жизни в страхе.

Но она все еще красива и полностью здорова. В лабиринте Хальтрекарока она… пострадала, скажем так, но новый муж и повелитель все вылечил щелчком пальцев. По крайней мере этого у него не отнять – чинит свои игрушки он с такой же легкостью, что и ломает.

Ей даже исправили зрение. Раньше Лахджа была довольно близорука, а теперь прекрасно все видит без очков. Хоть какой-то плюс в ее нынешней ситуации.

Своей косметики у Лахджи не было. Сюда ее притащили в чем была, а обзавестись она не пыталась. Хотя это нетрудно, наложницам гарантированы любые материальные блага. Самое простое принесут слуги, что посложнее – можно заказать через кэ-очи. Лахджа видела, как Сидзука это делала.

Но сама она еще не научилась, так что просто цапнула косметичку соседки. Надписи непонятные, все на японском и корейском, но тональный крем всегда можно отличить, просто выдавив каплю на палец. Губную помаду и тушь тоже трудно с чем-то перепутать.

– Интересно, водостойкая или нет? – бормотала Лахджа, крася глаза. – Водостойкая или нет?

Помад целая куча оттенков, но все слишком яркие. Лахджа всегда пользовалась самым минимум косметики, предпочитала стиль а-ля натюрель, но Сидзука относилась к этому иначе. Она как-то упоминала, что если наложница Хальтрекарока хочет оставаться на вершине рейтинга, ей следует иметь какую-то фишку. Что-то, что выделит ее из общей массы.

Сидзука очень старалась выделяться. Она вела себя эпатажно, красилась максимально броско, носила одежду кричащей расцветки, говорила пискляво и пронзительно, душилась сладкими фруктовыми духами. Да еще эта ее особенность… впрочем, в ней Сидзука уже не виновата. Это был очередной извращенный каприз Хальтрекарока.

У других наложниц с вершины рейтинга фишки тоже есть. Абхилагаша, например, знаменита своим происхождением. Дочь двух демолордов, местных князей… королей… Если бы в Паргороне была привычная дворянская система, Абхилагаша называлась бы принцессой. Других достоинств у нее нет, и нрав фантастически мерзкий, но происхождение, конечно, возносит ее на самую вершину.

У Ассантеи такого происхождения нет, зато она выбилась на самый верх делами. Она почти что правая рука Хальтрекарока, он постоянно поручает ей то, что лень делать самому. Ассантея вообще редко появляется во дворце, все время в каких-то командировках. Счастливица.

Мистрильда, в отличие от первых двух, не демоница. Она человек. Колдунья. Сидзука завистливо рассказывала, что Мистрильда, в отличие от них, сама выбрала себе такую судьбу. Не была похищена Хальтрекароком, а заключила с ним сделку. Что-то вроде брачного контракта. Отдалась ему душой и телом, а взамен получила гарантии неприкосновенности, вечную жизнь и кучу всяких благ.

– Подожди-ка! – перебил Дегатти. – Ты сейчас говоришь о Мистрильде Орданатти?! Той самой Мистрильде Орданатти, которая была деканом вассального факультета Апеллиума?!

– Да, она самая, – кивнул Янгфанхофен. – А что тебя так удивляет?

– Да я просто удивился… она же пропала лет двести назад. Мне дедушка про нее рассказывал… но подожди, она же была вассалом какого-то природного духа.

– Сменила, дело житейское, – пожал плечами Янгфанхофен. – Видишь ли, прошлый сеньор не мог дать ей вечную жизнь, а Хальтрекарок мог. Выбор очевиден.

Лахджа вышла было уже из покоя, но в последний момент вернулась и залезла в мини-бар. Там в основном были легкие вина и сакэ, но нашлась и бутылка водки. Лахджа выдохнула, опрокинула рюмку, немного подумала… и выпила еще одну.

Пойти к Хальтрекароку трезвой у нее решимости не хватило. Не сегодня. Не в этот раз.

Водка, кстати, была отменная. Пилась, как водица ключевая. Почти не уступала тому эликсиру, что подают в «Соелу», лучшем заведении Паргорона, о котором Лахджа уже много слышала и которое мечтала однажды посетить…

– Янгфанхофен, прекрати, – поморщился Бельзедор. – Тебе самому-то не стыдно? Мы сидим прямо здесь, перед тобой. Просто предложи свою водку.