Я иду искать (СИ) - Люро Полина - Страница 24

Не помню, сколько времени так просидел, как незаметно закрылись глаза, и, кажется, я задремал. А проснулся от странного скулящего звука. Ещё толком не очнувшись, подумал: «Ну, вот и волки появились…» И подскочил от этой мысли.

С другой стороны догоравшего костра сидело маленькое существо, очень напоминавшее щенка обычной дворняжки. Худой, с большими чёрными глазами и симпатичным круглым носом. Оно снова заскулило и поползло в мою сторону.

Я присмотрелся: из передней лапы «собаки» торчала колючка и, видно, причиняла бедняге сильную боль. Конечно, у меня не было уверенности, что это просто щенок, а не какой-нибудь пустынный волк. Я не мог безразлично смотреть на страдания маленького существа, поэтому, сбросив одеяло, поманил зверька к себе.

Удивительно, но он повёл себя как обычная домашняя собака, потому что, явно не боясь человека, доверчиво приблизился ко мне. Его большие глаза были полны слёз. Осторожно погладил лохматую большеухую голову и быстрым движением вытянул колючку. «Щенок» легонько взвизгнул и начал усиленно вылизывать лапу, а потом, завиляв смешным хвостиком, и мою ладонь.

Уже без страха взял его на руки и снова сел у костра, внимательно рассматривая забавного «пришельца». Он был непонятного пёстрого окраса, очень милый и игривый, на вид ― не больше двух месяцев отроду, и, порывшись в кармане, я нашёл кусок лепёшки, потихоньку скормив его малышу.

Тот жадно ел, смешно урча, и я понял, что больше не расстанусь с ним, чтобы ни говорили мне друзья. У меня было странное чувство, что уже видел этот умный, понимающий взгляд, от которого на душе сразу же потеплело. Почувствовав, наконец, насколько на улице холодно, подхватил одной рукой одеяло и вернулся в повозку, пряча щенка под курткой.

Задёрнув полог, улёгся на своём месте и накрылся одеялом.

― Что так долго? ― сердито прошипел Ланс.

― Любовался на звёзды, ― ответил, решив пока умолчать о своей неожиданной находке.

― Тоже мне, звездочёт, ― фыркнул друг и отвернулся к стене.

Я улыбнулся и, прижав к себе лохматое «нечто», у которого пока ещё даже не было имени, заснул. Утром щенок разбудил меня на заре и потащил наружу. Мне понравилось, что он сделал «свои дела» у скалы, а не в повозке. Выходит, и вправду раньше жил дома. Кто же тот бесчувственный чурбан, что выбросил малыша среди этих безжизненных пустошей? Может, ему надоели скулёж и завывания? В любом случае, я уже убедился, что самое жестокое существо на свете ― человек.

Мы немного побегали с Малышом в догонялки ― это имя возникло само собой и вполне меня устраивало, а потом пошли в повозку. Причём Малыш вцепился маленькими как иголки зубами в мою куртку и старался её прогрызть. Хватка у него была железная, дававшая понять, что просто так добычу у «грызуна» не вырвать.

Я слегка увлёкся, уговаривая своего зубастого питомца не лишать меня единственной одежды, и нечаянно натолкнулся на выходившего из повозки Ланса. Он посмотрел на меня со смесью удивления и скептицизма.

― Ты чем это занимаешься, Барри?

― Разве не видишь ― играю со своим щенком. Мы встретились сегодня ночью, и теперь я с ним не расстанусь.

Ланс открыл было рот, чтобы ответить мне, но потом махнул рукой, и в его глазах я увидел жалость. Что бы это значило? Уж не меня ли он жалел? Да сегодня, обретя щенка, я, наконец, почувствовал себя гораздо лучше…

Мой друг как-то смутился, в потом сказал:

«Не отпустит, не проси. Я знаю эту породу. Её как раз ценят за «мёртвую хватку». Кстати, где ты его нашёл?»

Я продолжил свои безуспешные попытки вырвать куртку из зубов мелкого вредителя:

«Вчера он сам вышел к нашему костру. Наверное, кто-то выкинул его, бедняжку…»

Ланс снова странно на меня посмотрел.

― Ты, видимо, забыл, какая вчера была погода. Думаешь, я поверю, что маленький щенок выжил в такую бурю? Сам-то подумай головой.

Я немного растерялся, а потом сказал Малышу:

«Ну хватит, поиграли и будет, отпусти, а то рассержусь».

Он тут же послушно выпустил уже прогрызенную куртку, уткнулся носом мне в грудь и тихо заскулил. Мне стало его жаль, и я тут же поправился:

«Не сержусь, не плачь, только не грызи больше мои вещи, у меня других-то нет».

Малыш поднял на меня свои умные глаза, и мне показалось, что он моргнул, словно обещая больше не безобразничать.

Ланс удивлённо хмыкнул.

― И всё же, как ему удалось выжить? Непонятно.

― Как, как… Просто он Везунчик. Хорошее имя, не то что ― Малыш. Малышей-то много, а Везунчик ― один…

Ланс завёл глаза к небу.

― Смотри, Реми, под твою ответственность. Да и еды у нас в обрез…

― Ничего, я с ним поделюсь, ― сказал и почувствовал шершавый язычок на своей ладони.

Из повозки вышла Мири и, внимательно посмотрев на Везунчика, погладила его по лохматой голове.

― Так вот кого я видела во сне. Считай, тебе здорово повезло, Реми. Это твой оберег от тёмных сил, посланный небесами. Кто-то там, наверху, очень хочет, чтобы ты добился своего. Береги его, как самого себя, ― и, улыбнувшись, она подтолкнула меня в повозку.

Я вошёл внутрь и задумчиво посмотрел на притихшего щенка.

― Кто же ты такой, Везунчик, и почему у тебя добрые глаза Али? Наверное, это просто очередной мой бред. Последнее время с моей головой творятся странные вещи. Лучше бы я научился себя защищать, это у меня пока неважно получается, ― гладил щенка по лохматой голове и не мог забыть о собственной догадке. Мои мысли настойчиво возвращались к одному и тому же вопросу: «Неужели маленький Али вернулся ко мне, чтобы помочь? Такого же не может быть!» ― долго смотрел на него, словно надеялся, что он мне ответит, а потом опустил его на пол.

В этот момент Везунчик тявкнул и смешно забарабанил хвостом по доскам, словно говоря: «Чего только не бывает на свете ― поживём, увидим!»

После нехитрого завтрака, состоявшего из горчащего травяного чая и куска лепёшки, повозка двинулась к долгожданному оазису, о котором Мири прожужжала нам все уши: там и озеро с тёплой водой, где можно вымыться, и чистейший ручей, и фруктовые деревья, и долгожданная тень. Просто рай!

Мы с Лансом, утомлённые серостью и однообразием пустошей, скептически хмыкали, слушая её восторженные рассказы. Но не перебивали, боясь обидеть.

― Ох, Ланс, озеро воды, где можно вымыться и просушить эти ужасные доспехи, в которых я почти сварился в такой жаре. Залезу в воду, и ничем ты меня оттуда не выгонишь, ― мечтал я, хотя на самом деле побаивался большой воды, ведь так до сих пор и не научился плавать.

― Да, поплескаться в водичке и простирнуть бельишко было бы неплохо. А ещё, знаешь, чего мне хочется? Мяса, настоящего, зажаренного на вертеле, истекающего ароматным соком…

Я шлёпнул его по спине:

«Замолчи, убью, изверг!» ― и мы шутливо стали огрызаться друг на друга. Мири посмотрела на нас с завистью и неожиданно сказала:

«Вот если бы у меня были такие братья, никто не посмел бы обидеть сироту…»

― Не расстраивайся, Мири, ты обязательно встретишь хорошего человека, который ради тебя сделает… ― моя фантазия на этом иссякла, и я задумался, на что готов пойти ради такой прекрасной девушки, как Мирела?

Ланс засмеялся:

«Мири, а ты к нему присмотрись, наш-то Реми на тебя давно глаз положил. Как ни крути ― завидный жених пропадает, Наследник как-никак».

Разумеется, я покраснел и показал другу кулак, что вызвало новый приступ хохота у них обоих, а у меня ― горький вздох досады.

«Тоже мне, друзья, могли бы и не напоминать, кто я такой… Самому хочется забыть об этом. Страшно подумать, что сейчас творится в княжестве. Наверное, топор палача уже многим испортил причёски. И первой в этом списке должна была быть моя голова…»

Сделав вид, что обиделся на друзей, побрёл рядом с повозкой, играя с Везунчиком: бросал ему серые, как сама пустошь, камушки, и он охотно возвращал их мне, правда, при ближайшем рассмотрении это оказывались совершенно другие камни.