Невинная для Лютого. Искупление - Коротаева Ольга - Страница 6

– За братика? – отколол еще кусочек.

Лина выпрямила спину и отстранилась:

– Надо позвонить Ире, как там Саша. Не испугался ли. Меня давно уже нет дома.

– Лина, – я придавил тоном. – Ешь спокойно. Мы передохнем полчаса и вернемся.

Я надеялся, что Лина увлечется, хоть немного успокоится, но она неисправимая. Любит все контролировать, властная женщина. Наверное, это меня и привлекало в ней всегда.

Лина хотела возразить… а может, согласиться – этого я узнать не успел.

– Ой!

Жена прижала ладонь ко рту, подскочила и исчезла за дверью уборной. Вышла довольно быстро. На щеках жены сверкали капельки воды, будто она решила не вытирать лицо полотенцем.

– Пихнула так сильно, прямо по желудку, – пожаловалась громко и рассмеялась: – Хулиганка.

– Это нормально, что она так активна? – забеспокоился я, поднявшись навстречу. – Часто дерется. Иди сюда, – взял девушку за руку и повел к дивану в гостиной. Я был словно в тумане: очарован ее непринужденностью, но и безумно напуган за ее жизнь.

Чех. Чех. Чех. В голове пульсировало, будто сигнальная лампочка. Не мне звонил, а Лине. Что-то тут не так. И Настя. Почему именно ее он забрал? Почему?! Как она там? Что бы ни сделал Сергей, девчонка не должна страдать. Она же даже закричать толком не сможет!

– Сядь, – попросил я, и когда Лина послушалась, устроился рядом. Развернул ее от себя, заставив смотреть в стену. Стал разминать зажатые плечи и спокойно говорить: – Будь осторожней. Никаких больше ответов на странные звонки. Это мужские игры, я запрещаю тебе вмешиваться, – провел пальцами по маленькой спине, свел ладони в центре, где сильно выпирали позвонки, снова огладил плечи и спустился по рукам. – Обещай. Ангел.

– Нам от этого боя не уйти, Лютый, – вздохнула она и осторожно оперлась на меня спиной. Поглаживая живот, добавила: – Мы думали, противник в нокауте, а это лишь нокдаун. – Она запрокинула голову и, глядя на меня, улыбнулась. – Мне было интересно, чем ты увлекался, вот папа и достал старые записи боёв.

– Зачем, Лина? Это скучно ведь, – я искренне удивился и провел пальцем по ее щеке.

Кожа густо покраснела, взгляд жены чуть потемнел.

– Это интересно, – с лёгким смущением объяснила она. – Смотрела для того, чтобы понять твою тактику боя. А ещё мне стало интересно, что я почувствую, когда тебе будет больно. Конечно, ты почти всегда побеждал, но порой доставалось.

– Да, – я качнул головой. – И выдержу сильные удары, а ты – нет, потому – это мой бой, а ты останешься за старшую. Дома, – я обнял Лину со спины, вжался, как мог. – Я так за вас боюсь, – поцеловал в шею, вкрай обнаглев. Я был будто пьян. День сумасшедший, ужасно хотелось спать, но не хотелось упустить эти драгоценные минуты нашей близости. Наверное, больше таких не будет.

– Значит, ты согласен на моё предложение, – Лина вернула разговор к деньгам. – Я перевожу сумму… из дома! А ты выводишь ищейку на дичь.

– Ты неисправима, – я положил голову на спинку дивана и устало прикрыл глаза. Притянул к себе Лину ближе и, вдохнув запах ее волос, снова откинул затылок назад.

Как же хотелось спать.

Я помню, как пахли волосы Милы – сладкими тропическими фруктами. Лина пахнет иначе, теплее, что ли. Или мне так кажется?

Я ненавидела Лютого! Смотрела сейчас на него спящего и снова истекала ядом злости, да так, что тошнота подкатывала к горлу, и выкручивались нервы.

Почему он ведёт себя так, будто я фарфоровая статуэтка времён Екатерины Второй? Пылинки сдувает! Поддержал меня, когда я, качаясь, как шарик с водой, не удержала равновесие. Следил за каждым движением и никому не давал приближаться ближе, чем на три шага. Даже отцу приходилось выдерживать дуэль взглядами, чтобы обнять меня после рабочего дня.

Ненавидела Лютого! За то, что кормил меня, как маленькую. Аккуратно вытирал мне пальцем губы, облизывая при этом свои. За то, что взгляд его теплел, когда муж смотрел на меня. И как при этом преобразилось изуродованное шрамом лицо, выглядело до противного милым. За то, что пытался заставить меня слушаться и безоговорочно принимать его решения.

За то, что вел себя так, как я всегда мечтала, будет относиться ко мне муж.

И когда Лёша обнял меня, осторожно целуя, снова ощутила его возбуждение. У меня складывалось впечатление, что муж всегда возбуждён. Но даже ночами, прижимая меня к себе, ни разу не заикнулся о повторении брачной ночи.

– Ненавижу! – выдохнула я, прикасаясь к лицу Лёши. Провела кончиками пальцев по длинному уродливому шраму, погладила мягкие волосы. – Как же я тебя ненавижу.

Раньше, заметила на старых фото, Лютый носил короткий ёршик, но теперь волосы отросли, и я перебирала пальцами непослушные вихры. Читала, что волосы растут в разные стороны у крайне эмоциональных людей. Да, Лютый всегда был таким, и без подсказок ясно. Стихия, сносившая всё на своём пути!

И меня…

– Я обещала, что не буду ненавидеть, – прошептала я. – И не сдержала своего слова. Прости. Смотрю на тебя, и сердце сжимается болью.

Я провела подушечкой большого пальца по густой брови Лёши. Ресницы мужа подрагивали, было заметно, как двигается око под веком. Наверное, сон к Лютому пришёл неспокойный. Через приоткрытые губы вырывалось рваное дыхание.

Я прочертила линию носа и коснулась подрагивающих губ. Они могут причинить боль и удовольствие… В памяти сразу возникли яркие картинки. Нет, не того случая в машине. Сейчас мне казалось, что это вообще произошло не с нами. Или с нами, но в прошлой жизни.

Сейчас я вспоминала, как Лёша ласкал меня в первую брачную ночь. Его нежные руки, чуткие слова, осторожные поглаживания, и нервная дрожь большого накачанного тела. Я видела, как сильно хочет меня Лютый – старалась не замечать оттопыривающиеся брюки и вечно голодный взгляд, но не получалось. Он меня хотел, но отчаянно сдерживался. Даже на пике наслаждения жёстко контролировал себя, чтобы не причинить мне боль.

И за это я тоже ненавидела Лютого.

Я нажала на нижнюю губу Лёши, провела по ровным зубам, коснулась пальцем языка. Муж причмокнул и качнул головой, но глаза не открыл. Дыхание вновь стало глубоким, расслабленное тело застыло в неподвижности.

– Ненавижу, – шепнула я.

Не знаю, что он делал ночью, и это злило ещё сильнее. Может, он действительно навещал Агату, но сейчас, вместо того, чтобы идти к беременной лошади, просто уснул. А может, он пытался выяснить, куда пропала та девушка – сестра Волкова.

Странно, почему Лёша так заботится о сестре того, кто жестоко убил его жену. Может, он был в неё влюблён? Они же давно друзья.

Захотелось сделать Лютому больно. Я потянулась к нему и, прикоснувшись губами к его, втянула нижнюю и прикусила. Не до крови, но, надеюсь, чувствительно. Лёша застонал во сне и обвил меня руками.

Больно? Так тебе и надо.

– Лин, – услышала я тихий голос Марии. Подняла глаза и увидела, что она одевается. Когда она успела пройти? Я даже не заметила. – Вижу, Лёша заснул. Присмотри пока за домом, хорошо? Мне нужно в город съездить, купить кое-что, а Миша на конюшне сейчас. До ночи не явится точно… Можно мне ваш джип взять?

– Ключи на столе, – растерянно кивнула я.

Она улыбнулась и, подхватив ключи, вышла. В доме установилась тишина, какой я давно не слышала. У нас постоянно кто-то есть. Кроме нас с Лёшей и папой – это Ира, слуги, ремонтники, охранники, врачи, гости… Непрерывный поток! Я осознала, что, кажется, впервые осталась наедине с мужчиной. Более того – со своим мужем!

– За это тоже ненавижу, – буркнула я.

Отстранилась и, устроившись бочком, чтобы большой живот мне не мешал, медленно расстегнула рубашку мужа. Давно уже хотелось посмотреть на его тело ближе, но останавливал взгляд. Сейчас же, когда вымотанный мужчина крепко спал, я могла себе позволить маленькую вольность.

А вдруг он у женщины был?

Спина покрылась липким потом, в груди будто что-то оборвалось. Сразу вспомнилось, как тогда, ещё в загородном доме Лютого, ко мне пришла Эля. Волосы растрёпаны, макияж потёк, глаза блестят, а улыбка такая довольная, что…