Убежище (ЛП) - Хупер Кей - Страница 38

— Да, это более чем возможно, — ответил Бишоп. — Ты можешь находить мертвых. И являешься ясновидцем. И когда объявятся твои способности медиума — это, вероятно, вопрос времени. Такое обычно случается во время расследования, когда мы в полной экстрасенсорной готовности.

— Вполне логично. — Наварро сразу же сменил тему. — Но, как я уже сказал, женщина тоже ее видела. Она действующий медиум.

И снова молчание затянулось, пока сам Наварро его не прервал.

— Может, я ошибаюсь, но не много исследовательских групп оказывается настоящими экстрасенсами. По крайне мере, такой силы. А если и так, то ты знаешь о них.

— Существует очень много групп, изучающих паранормальные явления, — уклончиво ответил Бишоп. — Просто посмотри в интернете.

— Бишоп, я только что видел призрака. И медиум тоже. Я прямо тебя спрашиваю, она — один из твоих агентов или детективов или, как ты их там зовешь, «наемных» сотрудников?

— Нас не приглашали, — спокойно ответил Бишоп.

Наварро медленно вдохнул и выдохнул.

— Слушай, я просто хочу знать, кто может встать у меня на пути, когда все станет по-настоящему ужасно. Я предпочитаю работать в одиночку, а мне уже надо беспокоиться об одном сотруднике Убежища и я не хочу спотыкаться о твоего человека, когда мы оба преследуем одну и ту же цель.

— Не думаю, что ты сделаешь это. Ты пока не нашел улик, указывающих на серийного убийцу в Бэррон-Холлоу?

— Нет, ничего определенного.

— Если Джейн Доу была убита, местная полиция точно должна знать об этом преступлении.

— Да, но без возможности установить личность — а никто из местных или приезжих не пропадал в подходящие временные рамки — я сомневаюсь, что они очень уж много усилий прилагают к расследованию. Так мне и сказал шеф полиции. Штатный судмедэксперт не сможет дать им достаточное описание Джейн Доу еще несколько недель, даже месяцев, если слова шефа о лаборатории верны.

— У него будет отчет быстрей, чем он думает.

— И как скоро?

— К понедельнику.

Наварро был поражен: практически невозможно сделать официальные вещи за выходные на День независимости. Но он просто спросил:

— Это мне поможет?

— Вот ты и дашь мне знать, — ответил Бишоп.

— Полная экстрасенсорная готовность?

— Не начинай, Тони. Я не в настроении. — Несмотря на слова, голос Бишопа был практически рассеянным.

— Однажды, — задумчиво проговорил Тони, — кто-нибудь даст тебе по лицу. Раньше я считал, что это будет Гален. Но сейчас я склоняюсь к Наварро.

Бишоп взглянул на него, но не ответил.

— Серьезно, босс, у тебя сводящая с ума манера преподносить информацию, особенно агентам и оперативникам, пытающимся проводить расследование. — Тони задумался на мгновение, а затем добавил: — Или же наоборот — не преподносить информацию.

— Наварро — большой мальчик, — спокойно ответил Бишоп. — Он сам все поймет.

— Я не спорю с этим. Просто думаю, что он может прийти по твою душу, когда все это закончится.

— Это зависит от того, как все обернется, — ответил Бишоп.

— То есть ты не знаешь? — Тони внимательно посмотрел на собеседника.

— Я не видел окончания.

Уловив едва слышимое ударение на местоимение, Тони сразу же отреагировал:

— Но кто-то другой видел?

— Перешли мне тот файл, хорошо, Тони?

Вздохнув, Тони переслал документ, но не смог не добавить:

— По крайней мере, скажи мне, что здешние секреты никого не убьют.

— Если бы я только мог. — Голос Бишопа стал серьезным. — Я действительно хотел бы.

Если бы Эмма поддалась разочарованию, то к разгару фестиваля была бы готова кричать. Но ей это было не свойственно, хотя беспокойство за Джесси росло, как и разочарование от того, что сестра вела себя слишком неуловимо. Она глубже упрятала свои чувства и занялась делами.

Фестиваль был главным событием для Бэррон-Холлоу и привлекал толпы в центр, а посетители приезжали даже издалека. Рейберн-Хаус был заполнен, как и полдюжины небольших гостиниц и крупный сетевой отель на трассе.

Центральная улица была перекрыта с обеих сторон, заставлена палатками, киосками и столами, демонстрирующими работы местных мастеров, а еще больше палаток, грузовиков и тележек предлагали разнообразную еду и безалкогольные напитки. Также на улице стояли два фургона — с мороженым и фруктовым льдом.

Четвертого июля в празднованиях всегда присутствовал патриотический элемент: различные красные, белые и голубые праздничные флаги на стационарных объектах, людях и даже на собаках. Лиззи, не любившая громкий шум, осталась в гостинице с Пенни, которая также предпочитала тишину полуорганизованному хаосу фестиваля. В воздухе гордо развивались флаги, футболки и шляпы были разукрашены, как и кожа некоторых посетителей. И практически каждая группа исполняла необычные вариации национального гимна.

Небольшой городок празднует День Независимости.

Было ясно, солнечно и жарко, около тридцати пяти градусов. А значит, временами куда менее устойчивые, нежели у Эммы, характеры вспыхивали.

— Привет, Эмма, участники группы «Три контакта» не ответили, можем ли мы попользоваться их усилителем? Наш, черт с ним, только что сгорел.

— Эмма, нашему барабанщику плохо, кого мы можем взять?

— Эмма, ты должна сказать майору Шарпу, что, при всем уважении, мы не можем продолжать играть гимн! Зрители устают стоять.

— Эмма, чьего ребенка только что вырвало в чехол от гитары Бо?

— Эмма…

Это была забавная работенка. Большую часть времени.

Опытная Эмма со всем справилась. Она вынуждена была оставаться достаточно близко к зданию суда большую часть времени, но пыталась обращать внимание на то, что еще происходит на фестивале.

Например, с ее сестрой.

Джесси не предложила помощи с фестивалем и скорей всего избегала сестру, но, гуляя по центральной улице все утро, она хотя бы внешне проявляла интерес и веселье. Эмма видела, как сестра ела хот-дог, позже попробовала мороженое и позволила одному из художников нарисовать флажок у себя на щеке.

Эмма видела, как Джесси говорит с несколькими людьми, проявляя некую напряженность. Виктор был первым, и, что бы ни было сказано между ними, оба не выглядели счастливыми. Позже Эмма увидела, как сестра говорит с Нелли Холт, а несколькими минутами позже с начальником Нелли, Сэмом Конвеем.

Поскольку из-за меняющейся толпы Эмма периодически теряла из виду беседующих, она не представляла, как долго длился каждый разговор и говорила ли еще с кем-то сестра. Но что-то в позе и осанке Джесси указывало на то, что все разговоры были запланированными и таким образом сестра складывает воедино крупицы информации, которые ей необходимы.

Чтобы восстановить воспоминания?

Или помочь указать на убийцу?

Эмма не знала, и это сводило ее с ума. Она постоянно ощущала тревожное чувство, осознавала, что есть подводные течения, которые ей необходимо понять, и не важно, как много готова рассказать сестра. Занимаясь делами, она пыталась решить, почему ее страх за Джесси сопровождается странной, холодной и нервной тревогой по большей части за себя. По крайней мере, она так думала. Будто что-то на краю ее сознания… ожидало, когда же она посмотрит на верного человека или вещь в правильном направлении, чтобы увидеть и понять необходимое.

Но что бы это ни было, оно оставалось неуловимым.

Она совершенно не видела Наварро, отчего ей становилось еще более тревожно, потому что она полагала, что он ищет Джесси. Хотя она и подозревала, что у него был талант сливаться с толпой при желании, но полагала, что уж краем глаза должна была заметить его хоть раз.

Но его она не видела.

Незадолго до полудня Эмма увидела, как сестра говорит с Дэном Мэйтлендом, а спустя пару минут с Питером Троем, одним из местных, который из плохого парня вырос в обычного выпивоху.

Она не представляла, о чем они говорили, но никто из собеседников не выглядел легкомысленным, и это беспокоило Эмму. Особенно когда она потеряла Эмму в толпе где-то после обеда. Фестиваль продолжался, но она не видела и следа сестры.