Попаданец в себя, 1960 год (СИ) - Круковер Владимир Исаевич - Страница 41

Срочно иду сбывать золотишко, а потом в магазин за бумагой, проявителем, фиксажем и на всю ночь в кладовку, там у меня фотолаборатория.

Сижу при красном свете, копирую. Включаю лампу, считаю до пяти, выключаю. Снимаю со стекла бумагу, кладу в проявитель, жду при красном свете четкого проявления, перекладываю в кислый закрепитель. Включаю лампу, считаю до пяти, выключаю. Снимаю со стекла бумагу, кладу в прояаитель, жду при красном свете четкого проявления, перекладываю в кислый закрепитель.

Тру задубевшую спину. Включаю лампу, считаю до пяти, выключаю. Снимаю со стекла бумагу, кладу в проявитель, жду при красном свете четкого проявления, перекладываю в кислый закрепитель.

Чертыхаюсь.

Иду в туалет. Возвращаюсь, закрываю открытую пачку фотобумаги черным сукном, включаю свет, перекладываю в ведро с водой готовые отпечатки. Ведро ставлю в ванную под небольшой ручеек из крана. Иду пройтись.

Червонцы продал Абраму Моисеевичу — кошмару моего детства. Представьте себе механическую педальную зубную бормашину[58]. Абрам Моисеевич качает педаль, колесо вертиться, передавая по шкивам вращение на головку бора, тот сверлит то быстрей, то тише, доставляя дополнительные мучения. И это при том, что в поликлиниках вовсю практикуются электрические.

Но меня маленького упорно водили к частнику, в его большую квартиру в старинном деревянном доме, навсегда закрепив ужас перед стоматологами. Вдобавок лечили еще и временные молочные зубы, которые выдрать бы на хер — и дело с концом. Нет, мучали, лечили.

Мне восемьдесят, но так и не понял — зачем мучить детей.

И опять ловлю себя на том, что старое сознание неспокойно ворочается в молодом теле… Ну нет полной совместимости, завидую тем попаданцам, кои мгновенно адаптировались и в детском теле и в детском поведении.

Или я один такой, неуживчивый!

Посчитаем доход. Николашка, как презрительно обозвал Абрам Моисеевич мое золото, стоит не так и дорого.

— Не говорите мне ваших глупостей, — сказал зубник, глядя снизу вверх (маленький он старичок), — этот ваш Николай был плохой царь и монеты сделал плохие. Вот при императоре Павле I золотые деньги, выпущенный по сегодняшний день находятся в центре внимания нумизматов всего мира. Стоимость червонца 1797 года в хорошем состоянии доходит до 20 тысяч рублей.

Абрам Моисеевич оказался страстным нумизматом, состоящим в переписке со многими зарубежными. Его коллекция зарегистрирована в Московском монетном дворе и на Государство оформлена дарственная. Так что действует он вполне легально, да еще и находится под государственной защитой.

— А чито было делать, — говорит этот маленький старичок, в тридцать седьмом пришли чека в синих фуражках, сказали — выгребпй золото. И все кронки забрали, да еще пепельницу бронзовую свистнули, шмаровозы. Я пошел к власти и взял бумагу…

Абрам Моисеевич наверняка стучит куда следует, с другой стороны он имеет от коллекции и черный нал, и что-то на послать близким. Коих у него, как у всякого еврея, наверное много.

А может он и один на этом свете, старичок, родившийся в прошлом, девятнадцатом веке, и утешающий себя иллюзтей богатства, перебирая золотые монеты, которые потенциально не принадлежат уже ему…

Грустно все это. И государство это грустное.

Монеты зубник принял чуть дороже чем по весу. Чистое золото, как он пояснил, стоит девяносто рублей, в этих червонцах 900 частей чистого золота и 100 частей меди (золото 900 пробы). Лигатурный вес монеты составляет два золотника одна и шесть десятых доли (8,6026 г). Вес чистого золота в десятирублевой монете — один золотник семьдесят восемь и двадцать четыре сотых доли (7,7423 г). Плачу по самьдесят рублей за грамм и округляю вес до восьми грамм. 54 рубля за каждую монету, ты принес пятнадцатьполучается восемьсот десять. Извольте получить.

— Не настучите? — спросил я.

— Конечно настучую Приходил неизвестный таджик или узбек, продал пять «николашек» по пятьдесят рублей, два вложены в коллекцию, три получите и распишитесь.

— Вы мудрый человек, Абрам Моисеевич.

— Я просто старый еврей. И все, что отсюда следует… — грустно усмехнулся старый доктор.

Гнусно все это. И государство это гнусное.

Будет повышение цен на продукты и снижение расценок за работу.

РАБОЧИЕ пойдут толпой, соберутся на площади.

Грянет залп, дети попадают с дерев мертвые.

В тюрьмы загонят некоторых.

И многих расстреляет власть после лживого суда.

Не собирайтесь люди в толпу, не выходите на площадь, горе будет.

Молюсь за вас.

Вот такой краткий текст тушью на фотоотпечатках 9×12.

Может поможет.

А я все просматриваю газету «правду», жду указа о повышении цен на мясо и молоко.

1 июня по радио объявили о «временном» повышении цен (до 35 %) на мясо, молоко и другие продукты.

Особенно в это было тяжело поверить на фоне того что до этого последние несколько лет правительство ежегодно снижало цены, хоть на несколько копеек, но снижало.

Для меня удар был сокрушительным, вот что значит не знать историю государства. Как я теперь успею разбросать эти фото-листовки, я ведь планировал их на кладбище, рядом с могилами, на Родительский день, семнадцатого…

Горе-то какое!

Звоню в аэропорт. Да, у нас есть телефон, номер 41–41. Дом специалистов, первый пятиэтажный дом в Иркутске, построенный для действительно специалистов. Рейсы только до Москвы, можно взять билет через Москву до Ростова-на-Дону. Я действительно не помнил даты, но по фильму знал, что восстание началось после объявления по радио об повышении цен и грубости директора завода, сказавшего что-то вроде:

«Будете ливер жрать, раз мясо дорого…»

Впрочем, с мясом в магазинах была напряженка. У нас, в Сибири оно получше было, да и на рынке всегда убоина была или охотники торговали дичью.

Надо смириться. Первая моя попытка вмешаться в реальность потерпела неудачу. Ткань времени не так то легко поддается перекройке.

Конец первой книги.

Вторая перенесет действие в 1963 год. Герой экстерном закончит четырехгодичное обучение и отправится на трехмесячные военные сборы, откуда вернется уже офицером.

Поступит предложение продолжить обучение в двухгодичной школе КГБ.

Второй вариант — распределение учителями и переводчиками по стране, вплоть до Охотского моря — везде нужны специалисты по языкам.

Что выберет мой герой не знаю.