Кровь на эполетах (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 28

Делу дали ход. Камердинер запираться не стал и выдал хозяина. Серж все отрицал. Суда он не боялся: слова каторжника и камердинера против его, княжеского слова? Смешно. Но о случившемся доложили императору. Позже Сержу объяснили, что презираемый им подпоручик лечил Александра Павловича от какой-то хвори – и весьма удачно, но тут князя угораздило влезть со своими каторжниками. Только кто ж знал? Александр Павлович рассвирепел и повелел разжаловать Сержа в рядовые и направить его в Действующую армию.

Последнее было хреново. Самого разжалования Серж не слишком опасался – в Петербурге такое случалось сплошь и рядом. Аристократы в военных мундирах вели бурную жизнь – устраивали кутежи, стрелялись на дуэлях, задирали полицию. За такое их нередко и переводили в рядовые. Но, во-первых, временно – на полгода или год; во-вторых, наказание в большинстве случаев было условным. Командиры полков, куда аристократа отправляли тянуть солдатскую лямку, нередко оказывались его родственниками или родственниками знакомых. Потому входили в положение и не отягощали провинившегося фрунтом и караулами. Частенько бывший офицер появлялся в расположении полка больше для виду, а то вовсе присылал вместо себя дворового человека. Тот и тянул лямку, пока срок наказания не истекал. Но Сержа, во-первых, разжаловали бессрочно, во-вторых, отправили воевать. Крови и смерти Болхов не боялся – среди его многочисленных пороков трусости не числилось. Князь участвовал в дуэлях, был ранен сам, пролил кровь других, и имел репутацию храброго офицера. Но поменять сладкую жизнь в Петербурге на лагеря и походы? Фу!

К счастью, за него похлопотали. Болхов задолжал многим, и кредиторы не желали, чтобы князь сгинул, оставив их с носом. В Действующую армию Серж отправился не в составе воинской команды, а в коляске со слугами, да еще в статском платье, дабы не привлекать лишнего внимания. Ехал без спешки. Надеялся: вдруг покровителям удастся уговорить императора сменить гнев на милость, и его догонит курьер с предписанием вернуться в Петербург. Увы, не догнал.

Свой Лейб-гвардии гренадерский полк Серж застал уже на марше. Армия вышла из Тарутино и сейчас догоняла Бонапарта. Переодевшись в мундир, Болхов явился пред очи командира полка, вручив тому сопроводительные бумаги.

– А вы не больно торопились, князь, – сморщился генерал-лейтенант[3], прочитав их. – Чуть ли не месяц ехали.

– Виноват, ваше превосходительство! – вытянулся Серж.

– Сам знаю, что виноват! – буркнул Строганов. – Вы, князь, совершили мерзкий поступок. Добро бы дуэль или буйный кутеж – это еще можно понять. Но наемные убийцы… И на кого покушались? На героя войны? Капитан Руцкий хорошо известен в армии. Отважно сражался на Семеновских флешах под Бородино. У Малого Ярославца его батальон выстоял против корпуса французов, не позволив тому навести переправы и захватить город. Если вы рассчитывали, что ваш титул и прежняя служба в Свите государя дадут вам послабления в полку, то напрасно. Офицеры этого не поймут. Мне доложили, что вы приехали в коляске со слугами. Это так?

– Да, ваше превосходительство, – подтвердил Серж.

– Слуг и коляску отправьте обратно. Свой экипаж в армии дозволен офицерам в чине не ниже полковника, но никак не рядовым. Вьючную лошадь тоже запрещаю, она разрешена только офицерам. Это вам не Петербург! Поешьте каши из солдатского котла, помаршируйте вместе с гренадерами с ружьем и ранцем на плечах, возможно тогда осознаете глубину вашей вины. Искупите ее храбростью в боях, и тогда сможете рассчитывать на мое благоволение. А сейчас долой с глаз моих!

Серж повернулся и вышел. А что ему оставалось? Спорить с графом, одним из близких сподвижников государя? Да он его прожует и выплюнет. Несколько лет назад Строганов сложил с себя должности вице-министра иностранных дел и сенатора, попросившись на войну с Бонапартом. Начал ее фактически волонтером – командиром казачьего полка, отличился под Аустерлицем, в войне со шведами и турками, а теперь – и с французами. Отважный и решительный генерал. Просить у такого милости и снисхождения бесполезно – только разозлится. И вот сейчас, шагая в колонне гренадеров с тяжелым ранцем за спиной и ружьем на плече, Серж с ненавистью думал о Руцком, представляя, как расправится с этим мизераблем, если судьба предоставит ему такую возможность. Все из-за него! Болхов принадлежал к довольно многочисленной категории людей, которые в своих бедах и неудачах винят кого угодно, только не самих себя.

Давыдов как в воду глядел. Не успел я прибыть в полк и отчитаться по итогам рейда, как по мою душу явились. А конкретно: незнакомый майор с аксельбантами на мундире.

– Мне нужен капитан Руцкий, – объявил, поприветствовав Семена.

– Вот он! – Спешнев указал на меня.

– Генерал от инфатерии, князь Багратион желает видеть вас, господин капитан! – сообщил мне майор и добавил: – Незамедлительно.

– Поезжайте, Платон Сергеевич! – суетливо сказал Спешнев и опустил взор. – С донесением позже разберемся.

Эх, Семен, Семен! Сдал друга. Нет бы защитить, сказав, что Руцкий сейчас занят и предстанет пред очи князя позже. Я хоть бы побриться успел и привести себя в порядок. Пришлось ехать с недельной щетиной на щеках и в помятом мундире. Дополнительный повод для начальственного гнева, который не замедлил последовать.

Багратион квартировал в захудалой избе деревеньки, случившейся на пути наступавшей армии. Земляной пол, ни сеней, ни потолка. Свет из крохотного окошка, затянутого бычьем пузырем, не рассеивал стоявший внутри мрак, поэтому на столе горела свеча, а сам князь сидел на лавке, подперев голову ладонями. При нашем появлении он встал.

– Ваше сиятельство, – доложил адъютант. – Капитан Руцкий по вашему приказанию доставлен.

– Спасибо, Береснев, – кивнул генерал. – Можешь быть свободен.

Адъютант повернулся и вышел. Багратион подошел ко мне и встал, заложив руки за спину.

– Здравия желаю, ваше сиятельство! – поспешил я.

– Хорош! – процедил князь, не ответив на приветствие. – Мундир мятый, сам небрит, да еще бурка эта дурацкая. Это кто ж научил тебя являться к старшему чину в таком виде?

– Виноват, ваше сиятельство, но я только что вернулся из рейда по неприятельским тылам, где ночевал в лесу у костра. Привести себя в порядок не успел, поскольку ваш адъютант потребовал следовать за ним незамедлительно.

– Мог бы попросить подождать, – буркнул князь. – Не горело. Ладно, не за тем звал. Спросить хотел. Ты меня под Бородино нарочно опоил или так случайно вышло?

– Нарочно, – признался я.

Ноздри огромного носа Багратиона затрепетали.

– Зачем?

– В противном случае вы бы умерли.

– Вот, значит, как… – произнес князь зловеще. – А отдавал ли ты себе отчет, что беспамятного меня отрешат от командования армией?

– Так точно, ваше сиятельство!

– Тем не менее, опоил. Ты что о себе возомнил, выблядок французский? Что по своему разумению можешь снимать с должности командующего армией? А?

Он сжал кулак и поднес его к моему носу.

– Отвечай!

Меня затопил гнев. И вот за что, спрашивается? Я сжал кулак князя в своей руке и отвел от своего лица. Багратион попробовал не позволить, только где там! Не со мной ему тягаться.

– Ты что себе позволяешь, капитан! – вскричал князь, вырвав свой кулак и отступив на шаг. – Поднять руку на генерала?

– Это вы подняли на меня руку, – сказал я холодно. – Стыдно, ваше сиятельство!

– Что-о?! – изумился он.

– Угрожать расправой боевому офицеру, кавалеру орденов Святого Георгия третьей и четвертой степени? И, главное, за что? Под Бородино у меня был выбор: позволить вам умереть или попытаться спасти для Отечества? Я выбрал второе и, как видите, не прогадал. Вы живы и здоровы.

– Да что ты знаешь, щенок! – рявкнул князь. – Для Отечества он меня спасал! Плевать оно на меня хотело. Оправившись от раны, я поехал в Петербург просить назначения у государя. Неделю обивал пороги при дворе, пока соизволили принять. И что услышал? «У меня нет для вас места, князь, – передразнил он. – Поезжайте к Кутузову, может, тот что найдет». Я и поехал. Светлейший принял, но сказал тоже. Дескать, все должности заняты, жди, может, какая освободиться. Понимаешь, певун? Только где тебе, – он махнул рукой. – Я, генерал от инфатерии, прошедший десятки сражений, командовавший армиями, оказался не пришей кобыле хвост. Болтаюсь тут, как неизвестно что. А все из-за тебя!