Тараканы в твоей голове (СИ) - Наумова Сора - Страница 45

Это трудно было объяснить со здравой точки зрения. Почему людям так важно увидеть чьи-то ошибки, вычислить слабости? Смаковать подробности чужой оплошности.

Когда-то давно Глеб был неправ, он был самоуверенным ханжой, разбил надежды Саши своим высокомерным отношением к… не к ней. К новичкам, к женщинам-писателям. Стоило Саше подумать, как она припомнила еще несколько человек, которым досталось от Генри Росса. Правда, теперь Саша встречала некоторые из этих имен на обложках сборников или сольных книг, на электронных изданиях. В отличие от нее эти люди не бросили писать и выкладывать свои тексты в Сети. Возможно, они ушли в другой жанр, возможно, нашли в себе силы расти дальше.

Саша не нашла.

Она злилась, впадала в отчаяние и даже рыдала, но никогда в жизни ей не приходило в голову мстить, пытаться очернить своего обидчика, испортить его репутацию. Опозорить, поставить на свое место.

Так отчего же этим, совершенно посторонним людям, так нравилось смаковать его промах? Подумаешь, Генри Росс, крутой детективщик, автор бестселлеров, лауреат и даже победитель некоторых литературных премий, начал писать под женским псевдонимом эротическое фэнтези. Да, новость, да, интересно. Но разве он заслуживает вот этих слов?

Комментарии не отличались деликатностью. Если бы не фильтр цензуры Вконтакте, установленный в группе, выражения были бы еще забористей. Кто-то заменял слова звездочками, но смысл от этого не менялся. На Глеба выливали помои так, словно он был привязан к позорному столбу и обязан быть наказан.

И Саша не хотела, чтобы Глеб это видел.

Этот сетевой скандал не имел бы никаких последствий, не будь Глеб — Генри Россом. На "хайпе" можно было поднять уровень интереса к его детективным книгам. Те, кто был лояльней к происходящему (комментарии в духе "кто такой Генри Росс, впервые слышу?" встречались почти через один) чисто из интереса пошли бы искать его книги в сети, многие бы из них перешли на бумагу, ведь в книги Генри невозможно было не влюбиться. Просмотры Эллиот выросли бы еще сильнее, продажи тоже.

Но Глеб просто не сможет писать дальше, зная, как его смакуют, полоскают и унижают из-за того, что он и сам считал позорным.

— Я знаю, что нам делать, — Саша нервно облизнула губы и посмотрела на Глеба. — Нужно выждать немного времени, пока эту новость не донесут до тебя лично. А потом я напишу опровержение, скажу, что это я — Элли Эллиот, что это я случайно ответила на комментарий с твоего ноутбука, зайдя через авторизованный ВК. Можем даже снять видео, попросим Леню прокомментировать у себя в блоге. Но придется сказать всем, что мы встречаемся и живем вместе.

— Ты уверена?

— Да. Я знаю, что значит для тебя твоя карьера. Как ты относишься к книгам, как ты их любишь. Это чувствуется в твоих романах. Я не хочу, чтобы ты все это похоронил из-за этого случая. Я хочу, чтобы ты и дальше писал.

Она понимала Вику. С тех пор, как между Сашей и Глебом появились отношения, он стал больше работать. Еще больше, чем прежде. Иногда их отношения сложно было назвать отношениями — вместе они даже не спали, виделись, как и раньше за обедом, завтраком, ужином, остальное время работали. Саша помогала с Эллиот, иногда писала отдельные эпизоды, помогая Глебу быстрее закончить книгу. Она столько лет любила книги Самарина, что давно нащупала его стиль, ту самую незаметную постороннему изюминку, которая делала его текст действительно ЕГО, будь то Генри Росс или Элли Эллиот.

Но давая Глебу время на работу, Саша получала то же самое время в ответ. За те пару месяцев, что они жили вместе как пара, она написала приличную часть собственного романа, который очень долго задумывала. Дело шло быстро и гладко, и она очень хотела показать его Глебу. Когда закончит.

— Тебе не обязательно это делать, — наконец, сказал Глеб, и Саша видела, какого труда стоят ему эти слова. — Поорут, поорут и перестанут.

Очень хотелось бы в это верить, и, в конце концов, он прав. Но готов терпеть все именно ради нее, а этого Саша допустить не могла.

— Обязательно. Я решила.

Она сжала в руке телефон, но больше не смогла ничего добавить и ушла. По привычке спряталась на кухне, но даже не думала что-то готовить, для этого она была слишком возбуждена. Все катилось по наклонной, а она не могла это остановить. На самом деле она даже не могла дать гарантии, что ее идея с ответным постом выгорит, но должна была хотя бы попробовать.

Она спрятала лицо в ладонях, глубоко вздохнула и вдруг оказалась в крепких объятиях Глеба. Он прижимал ее к себе совсем не так трепетно и уютно, как обычно, а словно вкладывал в это объятие все свое отчаяние. Саша наклонила голову, позволяя поцеловать себя в шею, потом развернулась и приникла к своему парню, своему непутевому писателю. Они целовались и целовались, пока хватало дыхания, и Саша даже не заметила, когда снова начала плакать.

— Я люблю тебя, — сказал Глеб, и она всхлипнула. — Люблю. Обещай, что не оставишь меня.

— Обещаю!

Сейчас она готова была пообещать ему все, что угодно, но в конкретно этом обещании была абсолютно искренна. Она вернулась, потому что боялась за него, потому что переживала и потому что любила.

— Даже если я почти весь день работаю и не уделяю тебе времени?

— Да.

— И даже если могу не замечать очевидных вещей?

— Угу.

— И не в состоянии поддерживать порядок?

— Угу.

— И…

— Стоп. Остальные откровения только в письменном виде, — Саша прижала палец к его губам и улыбнулась. — А я отредактирую.

Она убрала палец, чтобы Глеб мог снова поцеловать ее.

— Слушай, — он вдруг отстранился и странно покраснел. — Я еще кое-что хочу тебе сказать.

Саша закатила глаза.

— Я еще не все о тебе знаю?

— Нет. На самом деле я это только что решил, поэтому не хочу затягивать. Саша, ты выйдешь за меня замуж?

Она закрыла глаза, справедливо полагая, что это какая-то шутка или у нее просто на нервной почве начались слуховые галлюцинации. Потом открыла и недоверчиво посмотрела на Глеба.

— Что?

— Наверное, надо было встать на одно колено, — сообразил он и реально рухнул перед ней на колени. — Ты выйдешь за меня?

Саша не знала, что происходило в его гениальной, но иногда удивительно недалекой голове. Вытерла слезы и ответила:

— Нет!

Настала очередь Глеба удивляться.

— Что?

— Говорю, нет, — повторила Саша. — И встань, мне так разговаривать неудобно.

На Глеба было больно смотреть. Он поднялся на ноги и понуро опустил голову. Саше стало стыдно, что она так с ним поступает, но на самом деле, она еще не закончила.

— Я не выйду за тебя сейчас, — сказала она. — Сегодня был просто кошмарный день, твоя бывшая только что ушла, а еще надо разгрести этот ужас в интернете вокруг твоего имени. Как только все уляжется, ты спросишь меня об этом еще раз. Если еще захочешь, конечно.

Глеб недоверчиво покосился на нее, а потом вдруг засмеялся и подхватил ее на руки. Кухня была просторной, но не для того, чтобы кружиться. Саша ударилась ногой, но ей было все равно. Глеб смеялся, и она подумала, что едва ли не впервые слышит, чтобы он делал это так открыто и так весело.

Она хотела все переиграть и крикнуть ему в ответ: “Да! Я согласна!”, но понимала, что должна дать им обоим время. Хоть немного. А пока оно идет, она просто будет рядом.

На следующий день Саша просматривала ленту ВК, лежа рядом с Глебом в его постели. Холивар под тем самым постом не только не утих, но и породил целый вал постов на схожие темы, где нет-нет, да всплывало имя Элли, а также Глеба Самарина и Генри Росса. Саша размышляла, не пора ли начать действовать, как пришло сообщение от Леонида.

[Леонид Медянский]: “Если не передумала, сейчас самое время. Я подхвачу”

Глеб еще спал, для него было еще рано, вчера они легли в одно время, засмотревшись на ночь кино. Саша выскользнула из постели, сходила в гостиную, достала свой нетбук и отправила в паблик “Шумел камыш” неанонимное сообщение со своей “исповедью”. Когда его опубликуют, начнется новая волна обсуждений, будут перетирать подробности их личной жизни, которая, наверняка, обрастет самыми неожиданными подробностями, но это надо будет просто пережить.