Повелительница леса (СИ) - Май Татьяна - Страница 43

Еще раз окинув спальню взглядом, я вышла из комнаты, а затем и из дома, направившись к тому участку земли, где было наше семейное кладбище.

— Привет, мама, привет папа, — я присела и дотронулась до безымянной могилы кончиками пальцев. В неярком лунном свете росшие на ней ярко-красные маки казались черными. А я вспомнила, как мама говорила, что каждый цветок имеет свое значение.

«Маки — это неувядаемая молодость, — говорила она, после паузы с грустью добавляя: — а еще символ вечного сна».

Я смотрела на могилу Лаирасула и отчетливо понимала — ни одна сила на земле не заставит меня выкопать хоть горсть земли из нее. Я тупо сверлила взглядом заросший цветами холмик, чувствуя, что время уходит. Нужно действовать, ведь неизвестно, как долго будет отсутствовать Маркус.

В волнении я перебирала пальцами длинную цепочку маминого медальона. Внезапно я заметила, что она светится. Светится в лунных лучах! Вытянув медальон, я увидела, что он тоже издает свечение, а на его изысканной поверхности вырезан полумесяц. Я безошибочно определила вещицу работы эльфов. А этот символ Я точно видела его раньше Ну, конечно! Это же символ лунных эльфов! Как на воротах, ведущих в Исил Наллэ! И хотя мама никогда не носила этот медальон, я сразу поняла, что держу в руках подарок Лаирасула. Я провела пальцем по полумесяцу, поймав на него лунный свет. Медальон мелодично звякнул и открылся. Из него выпала сложенная записка.

Я сглотнула и, неизвестно зачем, воровато обернувшись, подняла ее и развернула. Сердце застучало в три раза быстрее своего обычного ритма.

«Любимая доченька, если ты нашла это письмо, значит, я теперь счастлива, потому что наконец соединилась со своим любимым, твоим настоящим отцом. Я никогда не рассказывала тебе правду о нем, но у меня были на то свои причины. Его отец был против нашего брака, против твоего рождения. Ведь Лаирасул (так его звали) происходил из знатного древнего рода, а кто такая я? Обычная деревенская травница из простой семьи. Но Лаирасул ушел из дома, чтобы быть с нами. Его отец не смог принять решение своего сына и послал за ним наемников. Наемники смертельно ранили Лаирасула, но он успел добраться до нас и защитить. Твой отец мертв, это он лежит в безымянной могиле. Прости меня. Твоя мама».

Я прижала письмо к груди, напряженно размышляя. Даже зная, что ее уже не будет в живых, когда я найду это письмо, мама все равно не раскрыла мне всей правды. Во-первых, она не сказала, что Лаирасул был эльфом. Во-вторых, ни словом не обмолвилась про венец. Может, не хотела, чтобы я бегала по лесам в поисках сказочных созданий, может, боялась, что однажды я наткнусь на родственников Лаирасула и ничего хорошего из этой встречи не выйдет, а может, она знала о свойствах венца и хотела уберечь меня от того хаоса, который непременно бы начался, если бы венец вдруг был найден. Не могла же она предвидеть, что судьба жестоко посмеется над всеми ее попытками оградить меня, и я окажусь в самом центре волшебного мира, да еще выйду замуж за одного из эльфийских королей!

Я припомнила, что было написано в дневнике Лаирасула, и что в своем горячечном бреду наговорил Исилендил. Быстро сложив одно и другое, я потрясенно застыла. Наемники, ну конечно! Почему я забыла об этом? Исилендил послал наемников с приказом убить мою маму, Идриль предупредила Лаирасула и тот, зная о свойствах венца, сбежал, прихватив его. Тогда неугомонный Исилендил послал еще убийц, теперь уже за своим сыном!

Можно лишь догадаться, что произошло дальше — между толпой наемников и Лаирасулом произошла схватка, его смертельно ранили. Но, видимо, он успел передать венец моей маме, потому что нас никогда никто не беспокоил. Венец действительно скрывал нас. Вот почему Исилендил перед смертью говорил о сыне — он жалел о своем поступке. Но приговорить свою родную кровь — как он мог? А все этот венец, будь он неладен!

Аккуратно сложив письмо и закрыв медальон, я поднялась. Перед глазами крутился калейдоскоп отдельных картинок: наемники, смертельно раненый Лаирасул, истекающий кровью, но успевший добраться до дома любимой. Открывшееся чутье безошибочно повело меня за дом, туда, где росли маки, к которым мама запрещала мне приближаться. Они были все там же — густые заросли ярко-красных крупных цветов, тянущих свои головки к лунному свету. Если я не ошибаюсь, Лаирасул умер именно здесь, а там, где пролилась его кровь, выросли цветы. И будь я на месте своей мамы, то спрятала бы венец именно здесь.

Опустившись на колени и положив сумку рядом, я вытянула руки и попыталась призвать свою силу, чтобы с ее помощью заставить плотно растущие цветы чуть раздвинуться. Однако ничего не произошло.

— Придется копать руками, — вздохнула я, донельзя раздосадованная тем, что моя сила в мире смертных не имеет никакой власти. Значит, про возвращение в отчий дом и месть Маркусу можно забыть. Я вонзила руки в мягкую землю, мысленно пообещав себе посадить здесь маки еще пышнее и красивее этих. Когда-нибудь я все равно вернусь. Выпрошу у Элрика немного денег, чтобы отсудить половину принадлежащего мне дома, и вернусь. Только затем, чтобы посадить маки. В память о маме и отце.

Видимо, в мире смертных недавно прошел дождь, потому что земля была мягкой и податливой. Я отбрасывала влажные комья земли вперемешку с цветами и думала о том, как мою маму угораздило влюбиться в эльфа. Пока что все эльфы, с которыми мне довелось пообщаться, исключая Алистера, Камелию и иногда Флориана (хотя эльфом он наверное был тем еще!), производили не самое приятное впечатление. А уж чтобы влюбиться в кого-то из них! Не приведи лесные боги! Хотя Может, Лаирасул был другим. Камелия ведь говорила, что ему были искренне интересны смертные. Жаль, что мама ничего мне не рассказала. Наверное, она боялась, что я не пойму и не поверю. Я поймала себя на мысли, что действительно бы не поверила. Был у нас в деревне один паренек, который в детстве рассказывал байки о том, что его отец пират, хотя соседские бабки всем давным-давно растрепали, что это был заезжий лоточник. Расскажи мама историю про эльфа, слава о сумасшествии травницы пошла бы далеко. Я копала и копала, изредка бросая взгляд на будто откушенную с одного бока луну. Куча земли и вырванных маков рядом со мной росла. Наконец пальцы наткнулись на что-то острое, и я извлекла из земли небольшой венец.

— И из-за этого весь сыр-бор? — разочарованно протянула я, отряхивая венец и поворачивая его в лунном свете. При таком ажиотаже вокруг этой штуковины ожидания у меня были малость завышены. И что мы имеем? Непроницаемые матовые камни в тусклой оправе. Вряд ли продолжительное лежание под землей пошло ему на пользу.

«А вдруг это не тот венец?» — пришла паническая мысль, которую я тут же отбросила. Глупости! Алмазы черные? Черные. Никто не обещал, что они будут сверкать, как гирлянда. Несмотря на усталость, я чувствовала облегчение: скоро я отдам эту безвкусную вещицу Норину, он отблагодарит меня волшебным камешком, а там и Элрик очнется. Я найду заговорщиков (пока еще не знаю как, но найду!), и тетушку Идриль (я хихикнула) к жизни верну, там можно и с гномами всем эльфийским сообществом помириться, а однажды в Лоссэ Таурэ, дадут лесные боги, появятся маленькие острые ушки, оптимистично подумала я. Вот только о способах заводить детей придется с Элриком серьезно поговорить. Его напор мне совершенно не пришелся по вкусу. Но ничего, как только он узнает, что смертные не такие ужасные, как он себе вообразил, его отношение ко мне изменится. Не может не измениться. К тому же во мне ведь течет древняя эльфийская кровь. Жду не дождусь увидеть лицо Элрика, да и всех в Лоссэ Таурэ, когда они об этом узнают! А как же Морнэмир? При мысли о черноволосом эльфе с белозубой улыбкой внутри что-то кольнуло. Нет-нет-нет! Я вышла замуж за Элрика и не должна думать о других прекрасных эльфах, особенно о тех, что так внезапно появляются и не менее внезапно исчезают.

Вдали между деревьев мелькнул яркий огонек. Я поняла, что это посылает сигнал Флориан. Видимо, единорогу наскучило торчать одному, и он советует поторопиться. Что ж, я нашла все, что хотела. Я встала и услышала за спиной голос, заставивший меня замереть ледяным столбом.