Внеучебная Практика (СИ) - Гусина Дарья - Страница 27

Интересно, кто в роду у Куделей? Во время разговора с графом Олевский слышал его коловрат – мощный, странный. Тони все время пытался вспомнить, в связи с чем запомнилась ему фамилия Ильи Мироновича.

Сидя в столовой после сытного и еще больше повергшего в сонное состояние обеда, Олевский раздумывал, перебирая в памяти все упоминания фамилии Куделей. Отвлекла его неожиданная фраза Богдана, сказанная другом каким-то расстроенным, виноватым тоном:

— Тут… про тебя.

Райяр даже взгляд отвел, передавая Антону планшет. Сетевая газета «Попечитель», только что выпустившая свой утренний номер, определив смену пользователя, выпустила в лицо Тони несколько ярких коловратных пузырей с заголовками: «Выставка-продажа банальных кукол. Потребитель устал от магии?», «Принц или Нищий? Правда ли, что самый знаменитый род Вендиго постепенно теряет Дар?», «Грид. Новая теория заговора? Ах, нет, все та же»

Антон выровнял внезапно сбившееся дыхание, кивнул в ответ на мрачное Богдановское ворчание:

— Это к предвыборной компании Владимира. Б.Д. – Большое Дерьмо, я так полагаю?

Тони пробежал статью глазами.

Начало? Пафосное: «Олевские Нью-Арконы, древний род, много лет дерзко и самонадеянно вещавший от лица магической расы вендиго, оказывается, скрывает в своих рядах паршивую овцу». «Вещавший»?

Нагнетание: «… не подозревали, что однажды простая случайность лишит младшего наследника Дара, выжжет его коловрат до точки невозврата».

На выходе – вполне ожидаемое: «… велит нам задуматься, стоит ли доверять место в Думе человеку, чей магический Дар может в любой момент растаять, подобно снегу по весне».

Однако журналист Б.Д. Доброжелательный искренне полагал, что Антона лишило Дара умертвие Горзулевича. И что Дар Вендиго – нечто такое, что исчезает при первом же серьезном потрясении носителя. Одна высосанная из пальца теория вела к другой, такой же размытой – все, как обычно. Хорошо, что инопланетян не помянули.

Ничего особо «сенсационного и шокирующего» в статье не было. У Тони отлегло от сердца. И все же… что-то царапало. Что? Намеки на неадекватность потерявшего Дар младшего Олевского – вот что. Они прошивали статью насквозь: «… странная отчужденность наследника… его явное равнодушие к женскому полу (а вот сейчас действительно обидно было)… подозрительные изыскания в областях опасной магии… тяга к фетишам». 

Ну ладно с «изысканиями», вряд ли это был намек на попытки Антона подчинить анти-коловрат, скорее всего журналист разнюхал что-то в Академии. Узнай кто-то о том, что младший Олевский с недавнего времени пользуется темным коловратом – Тони уже в другом месте знаниями бы делился.

Но фетиши? Серьезно?

На последних строках в воздухе проявился пузырь-рекламка: «Продолжение сенсационного расследования в одном из наших следующих номеров». Ладно, разберемся. Нужно поговорить с отцом. Он наверняка в курсе и потому продолжение статьи выйдет вряд ли. Антон отмахнулся от рекламки, как от назойливой мухи, и задумчиво сказал Богдану:

— Я вспомнил, где читал о Куделе. Он поддерживал теорию существования Грида.

 Глава 13.1

Глава 13.1

— Грид… Грид… — Богдан пощелкал пальцами в воздухе. — Единый Злобный Дух? Так это вроде… мифология?

Антон ввел слово в поиск, пробежал глазами несколько абзацев из энциклопедии «Жизнь замечательных магов».

— Понятие сформулировал двести лет назад Рейнольд Фергюсон, альбионский волшебник, преподававший в Гиперборейском филиале Академии. Он обратил внимание на то, что в религии нашего мира отсутствует единое воплощение зла. Многоликий Бог, с его многочисленными инкарнациями, ведущими за собой человеческую эволюцию, имеется. Богиня-Мать, Белолика и Чернолика, присутствует. Есть демоны, — Тони многозначительно хмыкнул, — не те, на кого люди навесили ярлык, не особо вникая в тонкости, а настоящие. Ракшасы, дэвы, асуры, шушера мелкая нечестивая – этого добра в избытке. А вот с квинтэссенцией Зла… тут у нас существенный пробел, брешь, так сказать. В банальном мире с этим все в порядке: там Антипод, Дьявол или Сатана, а у нас как-то не сложилось. Но что если противоположность Творца в форме единой личности все-таки существует, но… как бы это выразиться… не на постоянной основе, а эпизодически, по требованию? Фергюсон утверждал, что при сильных преломлениях Граней и обильном проникновении фантомов в миры живых, такой вот Грид, объединение умертвий в единую информационную и энергетическую, наделенную огромной темной силой систему – скорее исторический факт, чем легенда. Дескать, такое уже в века стародавние бывало, а во времена Фергюсона чуть снова не случилось, но было, по счастью, предотвращено сильными магами. И предшествуют Гриду крупные прорывы с промежутком в двадцать-сорок лет. Так фантомы забрасывают в миры живых свой авангард. Кто прорвался – молодец, кто нет – не повезло, значит. А арьергардом идут самые сильные – мертвая элита. Чтобы занять места живых, им уподобиться и… как там дальше, в пророчествах Святого Изидора?

— Ад принести на землю. Жуть какая, — Райяр передернулся. — И что ж Кудель?

— Изучал вопрос серьезно. Одно время возглавлял группу энтузиастов, выпускавших статьи в магических изданиях. Что сейчас – не знаю. О Гриде давно не говорят и не пишут. Вроде как лжетеория. Кудель ведь нашу Академию оканчивал, Кингзмана хорошо знает, а тот несколько раз о теории Грида очень одобрительно высказывался. Шалтай стар, видел такое, что нам и не снилось. Вот я и думаю, не связано ли…

— Да ну тебя, аж мороз по коже, — возмутился Богдан. — Нет, правда, интересное предположение. Но давай об этом в другой раз. У меня идея. Метнемся в корчму на Суховом Перекрестке? Промочим горло после тяжелого дня?

— У тебя не было тяжелого дня, Даня.

— Будет. Уже на этой неделе. Три лекции два дня подряд. Я-то чисто профилактически, в целях предотвращения прорыва зла наружу из моей тонкой натуры. О студиозусах забочусь, не о себе. А тебе для поднятия духа. Там и офис наш недалеко. На обратном пути заглянем, посмотрим, как работы идут. Я пару умельцев подогнал, вывеска нужна. И чтоб повнушительней.

Антон согласился, хотя вечерние возлияния не жаловал. Как-то тоскливо было на душе. Вспомнилось, что через неделю вывозить из лаборатории оборудование– денег на то, чтобы продлить аренду нет и в ближайшее время не будет. Ну разве что они с Райяром неожиданно «раскрутятся». 

Куда девать коробки с журналами исследований, приборы, кристаллы с материалом? Не в дом же на Победоносной везти?

В «Бедном Водяном» все осталось таким же, как в старые добрые времена студенчества Тони и Дани. Владельцы трактира свято блюли традиции. На стене напротив входа, как и встарь, висела потемневшая от времени, потрескавшаяся доска с намалеванным на ней водяным, сидящим на кочке посреди пересыхающего болота. «Живопись» тайком поправлялась художниками, но так, чтобы не попортить дух старины. Водяной приветствовал входящих отчаянным взором подыхающей от обезвоживания речной нечисти. Всем гостям корчмы с первым блюдом предлагалось опрокинуть стопку – Хозяину болот во здравие и «чтоб горемыка вконец не усох».  Как и раньше, в корчме подавали фирменные «сельдь в короне», «окорок по-царски» и «в горшочке».

Водяных Тони не любил, но существу на картине сочувствовал. Речная, озерная и болотная нечисть, привязанная древними ритуалами к определенным ареалам (чаще всего месту убийства или самоубийства человека, из которого потом и «прорастала» водная нежить), и раньше, и сейчас, несмотря на мониторинг экологических организаций, нередко попадала в ловушку собственной оседлости и гибла. 

Водяного Антон и Богдан «поддержали» бокалом вина. Заведение только притворялось «простонародным питейным». Несмотря на антураж, деревянные полы и вязанки чеснока по углам, в нем было чисто, недешево и вкусно, а низкие балки регулярно аккуратно подкрашивались «под копоть».

«Обратного пути» не получилось. Богдану позвонили. Услышав в трубке нежный женский голос, Райяр встрепенулся, оживился, вызвал такси и, извинившись, умчался. Антону стало совсем грустно. Он заказал второй бокал вина, на этот раз красного, и, раскрыв планшет, принялся нехотя водить стилусом по учебному расписанию, двигая блоки с парами. Но как он ни старался, оно оставалось неудобным.