Беременна от нелюбимого (СИ) - Вильде Арина - Страница 58

— Д-да.

— Тогда ты должна была заметить пункт, который гласит о том, что при разводе я получаю единоличную опеку над всеми нашими совместными детьми. А ты не имеешь права даже приближаться к ним.

Меня бросает в жар, а потом становится настолько холодно, что немеют пальцы ног. Я несколько мгновений молча пялюсь на Даню, чувствую, как гулко бьется сердце в груди, не верю ему. А потом срываюсь с места и мчусь в спальню, где в гардеробной в папке с документами должен быть тот самый брачный договор.

Пальцы не слушают меня, пока я перебираю бумаги в поисках брачного контракта. Даниил соврал. Не мог он так со мной поступить. Это все какой-то плохой сон. Чертов плохой сон, иначе я придушу Кравцова собственными руками за все сказанное. Господи, знала же, что ничем хорошим наша связь не закончится, но нет, влезла почему-то в это, а теперь получай. Даже не удивлена почему-то таким поворотом событий. Но все равно больно. Как же больно!

Что на него нашло? Неужели из-за Серёжи так взъелся? И правда, что ли, Таня ему наврала обо мне?

— Вот он! — Резкими движениями переворачиваю страницы, пытаясь отыскать тот самый пункт. До этого момента все сказанное Даниилом казалось выдумкой, но вот сейчас, когда в расплывшихся от слез строчках я вижу подтверждение его слов, становится не по себе.

Как он мог? Зачем сделал это? Он что, и правда собирался выбросить меня из своей жизни?

Я разъяренной фурией бросаюсь вниз. Дани в гостиной не нахожу. Его вообще нигде нет. И автомобиля во дворе тоже.

— Чудесно! Просто прекрасно!

Я достаю из сумочки телефон, на экране высвечивается сообщение от мужа.

«Надеюсь, когда вернусь, тебя в доме уже не будет. Встретимся на родах, я принесу документы на развод».

Моя гордость берет верх. Не собираюсь перед ним унижаться. Не хочет видеть меня? Чудесно! Вот только и ребёнка он тоже не увидит. Пусть остынет и поймёт, что натворил. Даже выслушать меня не захотел. А ещё говорят, что женщины истерички.

Я поднимаюсь обратно в спальню. Шаги по лестнице даются мне с трудом не только из-за беременности, но и из-за нервного напряжения. Ноги не слушают меня.

Я достаю спортивную сумку из шкафа, бросаю туда документы и несколько вещей. Больше ничего мне не нужно. Пусть выбросит, сожжет, раздаст бедным. Все равно. Куплю себе все новое. Чтобы ничего о Кравцове не напоминало.

Уже сидя в своем внедорожнике по пути до своей квартиры, позволяю слезам прорваться наружу.

— Скотина! Какая же ты скотина, Кравцов! — ору в пустой салон и бью ладонью по рулю.

Я же полюбила тебя. Полюбила! Старалась. И в самом деле старалась. Нам хорошо было вместе, я ведь чувствовала. Так какого черта нашло на тебя, Кравцов?!

Дома становится совсем тоскливо. Квартира пустая и мертвая. А ещё теперь она мне кажется чужой.

— Ничего, солнышко, все у нас хорошо будет. — Я глажу живот, потому что малышка тоже разволновалась и начала активно пинаться.

Нужно успокоиться и наконец-то выяснить, что происходит. Сначала позвоню Серёже. Точно. Нужно спросить, о чем они с Даней успели перекинуться, что тот словно с катушек съехал.

Но Безруков трубку не берет. Даже после четвёртого звонка.

Ладно. Спокойно. Осталась Таня.

Я долго смотрю на список контактов, прежде чем набрать подругу. Размышляю над тем, могла ли она в самом деле сдать меня, да ещё и к Дане приставать. Но если не она, то как он узнал, где я?

Выбираю стратегию нападения.

— Алло? Решетникова? С ума сошла? Ты время-то видела? — сонно бормочет она.

Ну да, сейчас уже первый час ночи. Это Семёнова сладко спала все это время, я же переездом занималась.

— Таня, подруга моя дорогая, — начинаю я, — а скажи-ка мне, как так получилось, что ты вместо того, чтобы прикрыть меня, пошла к моему мужу и рассказала, где и с кем меня можно найти? Да не только рассказала, ещё и наплела бог знает что! — со злостью выдаю я, и на том конце провода возникает долгая пауза.

— Знаешь, подруга, — последнее слово она практически выплевывает, — наверное, пришло время расставить все точки над «i», потому что мне надоело постоянно находиться в тени невероятной Милы! Даня мой! Всегда был моим, а ты украла его у меня! — Яд прямо-таки сочится из ее слов.

— О чем ты? — пораженно спрашиваю я, такое поведение подруги меня удивляет.

— Я ещё со школы его любила, пыталась заставить его посмотреть в свою сторону, но он, кроме тебя, никого вокруг не замечал! А тебе он не нужен был, как и сейчас! А мне знаешь каково было? Знаешь, Мила? Общаться с ним, видеть его, но при этом знать, что на меня он никогда не будет смотреть так, как смотрит на тебя. Но сейчас я уже не та глупая девочка. За своё счастье до конца бороться буду. По головам пойду, а Даню своим сделаю.

На какое-то время в трубке воцаряется тишина. Слышно лишь наше с Таней тяжелое дыхание. Сердце в груди колотит неистово сильно. Я пытаюсь переварить сказанное ею, но не выходит. Как вообще осознать, что человек, который много лет был твоим лучшим другом, оказывается в душе испытывал к тебе ненависть? Разве я виновата, что Даня полюбил меня, а не ее? Разве пыталась отбить его у нее? Разве хоть раз давала ему надежду?

— Почему ты не сказала? — с трудом выдавливаю из себя единственный вопрос. Меня бросает в холод, а ладони потеют. Малышка нервничает, как и я.

— Что именно не сказала? Что Кравцова люблю? Чтобы ты высмеяла меня? Чтобы и против меня настроила полшколы? Думаешь, я желала быть изгоем?

— Я бы не поступила так, — заверяю ее, а сама с силой впиваюсь пальцами в телефон.

— Не поступила? — фыркает Таня. — Да ты была самой эгоистичной и самовлюбленной тварью, которую я когда-либо знала, — Таня бьет меня наотмашь. Своими словами. Интонациями. — Признайся я тебе в своих чувствах к Дане, ты бы сморщила свой аккуратный носик, а потом придумала бы и мне прозвище.

— Ты была моей подругой, Таня. Если бы ты пришла и четно сказала, что вы с Даней встречаетесь, я бы…

— Что? Что бы ты сделала?

Я молчу. Потому что понимаю, что здесь Таня права. Я бы разозлилась на нее. Ничего плохого бы не сделала, конечно, но определенно была бы против их с Даней отношений. Потому что он был только моим. Всегда был.

— Ничего, Таня. Ничего бы я не сделала. Потому что выбор был бы за Даней. Я не заставляла его влюбляться в себя. Я не делала ничего для этого. Я не флиртовала с ним. Не крала его у тебя. Понимаешь? Все было честно. Я тебя подругой своей считала, а ты мне нож в спину воткнула. И из-за чего, Таня? Из-за чего ты перечеркнула столько лет нашей дружбы? Из-за того, что не смогла смириться, что парень, к которому ты пылала юношеской любовью, выбрал меня? — повышаю я голос, с трудом сдерживая гнев. — Так вот, тебе давно стоило перешагнуть эту ступень в своей жизни, забыться, найти мужчину, с которым ты была бы счастлива. Но вместо этого ты выбрала другой путь. Страдать, делая из себя мученицу, и портить жизнь людям вокруг. Которые, к слову, считали тебя другом. А ещё во всех своих бедах обвинять меня.

— Забыть? — голос Тани срывается на ультразвук. — Я двенадцать лет его люблю! Двенадцать! И ты предлагаешь просто так забыть? Думаешь, легко это?

— Но я ведь забыла. Думала, с ума сойду, когда с Матвеем разошлась, но забыла же! Ты сама мне говорила, Таня: если не складывается, значит, это не твоя судьба, нужно просто немного подождать. Мне очень больно, Таня, оттого, что моя лучшая подруга оказалась предателем. Я разочарована в тебе. И очень жаль, что не смогла раньше разглядеть твою настоящую сущность.