Беременна от нелюбимого (СИ) - Вильде Арина - Страница 27

Он был разочарован, что не получил большего, чем просто поцелуи, я же радовалась. Потому что кто знает, чем бы все закончилось этой ночью?

— Это просто токсикоз. У всех нормальных женщин он по утрам, а мне всю неделю становится плохо по вечерам. Могу поспорить, это из-за того, что ребенок твой, — проворчала я, красноречиво взглянув на Даню.

Потом мы лежали в одной постели, и я даже не сопротивлялась, когда Кравцов обнял меня и притянул к себе, а потом начал медленно поглаживать пальцами мой живот. Почти невесомо. И так нежно. Словно боялся причинить мне вред. Ладно, не мне, а ребенку. Он одержим этим ребёнком, все порывался доктора вызвать, хотя сказала же, что это обычный токсикоз.

А потом я уснула. И вот на часах уже десять утра, а Дани в номере нет.

Вспоминаю, что он должен был улететь сегодня. Хоть бы попрощался! Невежа!

Вчерашний день нашей идиллии прошел, и внутри меня снова разгорается пламя ненависти. Проверяю телефон. Ни одного сообщения от него. Внимательно осматриваю номер. Записку тоже не оставил.

— Да катись ты к черту, — бубню себе под нос и иду в ванную комнату, чтобы умыться. Мне еще предстоит развлекать сегодня весь день родственников, которые останутся на несколько дней в городе, и как-то объяснить исчезновение жениха на следующий же день после свадьбы.

В дверь стучат, когда я почти уже собрана. Не спеша подхожу к ней, ожидаю там увидеть свою маму, но, к моему удивлению, за ней стоит Давид.

— Привет, сестрица, — искренне улыбается он, проходясь по мне любопытным взглядом, а потом присвистывает. — Начинаю понимать Даню, я бы тоже перед тобой не устоял. Правда, он сказал, что характер у тебя такой скверный, что на второй день я бы сбежал к другой бабе.

— Что еще тебе сказал мой муж? — Складываю руки на груди и с интересом рассматриваю мужчину. На вид он наш с Даней ровесник, безумно привлекательный, и глаза эти… словно я сейчас в глаза Кравцова смотрю.

— Ну, в последние десять лет ничего, но вот когда учился в школе, — многозначительно поигрывает бровями он, словно был в курсе всего, что происходило между нами с Даней.

— О, так ты знаешь о нашем сумасшедшем прошлом и о том, как мы ненавидим друг друга. Отлично, будешь моей группой поддержки. Хоть одному человеку можно будет рассказать, какой же идиот Даня и как меня достал. А еще как безумно я ненавижу его за то, что он со мной сделал, — стону я и резким движением достаю из шкафа чехол с платьем. Надо бы в химчистку завезти.

— Ну, раз ты здесь, а еще беременна, то не думаю, что так уж сильно его ненавидишь, — насмехается он надо мной.

— Эй-эй-эй, никаких глупых шуточек и намеков в мою сторону, иначе поставлю тебя на одну полочку с Даней. Твой брат, между прочим, нагло меня соблазнил. Кстати, где он?

— Улетел в командировку. Собственно, поэтому я здесь. Сергей вчера перебрал и еще несколько дней будет отходить, так что важную миссию доверили мне. Отвезти тебя домой, присматривать за тобой и организовать переезд.

— Мечтайте, — хмыкаю я. — Никуда я переезжать не собираюсь.

— Слушай… — Делает шаг в мою сторону с серьезным выражением лица, но я выставляю руку вперед, перебивая его:

— Раз ты все знаешь о наших с Даней отношениях, то должен знать и то, что брак фиктивный. Мы делаем это ради ребенка, а после его рождения разбежимся в разные стороны. Так что решать, где мне жить, я буду сама и уж точно не собираюсь обсуждать это с тобой. А теперь сделай то, зачем приехал, пожалуйста. Отвези меня домой, и на этом все. В следующий раз увидимся на одном из семейных ужинов.

— А Даня все же был прав, — качает головой Давид, при этом на его лице блуждает странная улыбка, — характер у тебя скверный. Начинаю понимать его.

— О, только не нужно жалеть Даню-пиранью. Поверь, мне в школе доставалось не меньше. А сейчас он вообще сделал из меня инкубатор для продолжения своего рода и уничтожил мою карьеру модели. Всего раз в жизни я оступилась — и посмотри чем, это кончилось. Я замужем за Даней Кравцовым и скоро рожу ещё одного Кравцова.

— Даня-пиранья? — прыскает Давид.

— О, похоже, ты не все знаешь, — загадочно улыбаюсь я и, пока мы идем в сторону стоянки, рассказываю смешные истории из нашей с Даней школьной жизни. Давид же в свою очередь делится тем, как Даня постоянно доставал его жалобами на меня.

Мы смеемся всю дорогу. Вспомнить и в самом деле есть о чем. А еще это так странно, что в нашей войне, оказывается, был еще и третий участник. О котором я никогда не знала, но который все знал обо мне и помогал Кравцову придумывать план мести.

— На самом деле я все ждал, когда же вы наконец-то начнете встречаться. В ваших отношениях обязательно должен был быть взрыв, после чего начался бы новый отсчет. Но вам понадобилось еще десять лет, чтобы прийти к этому.

— Мы, вообще-то, не встречаемся.

— Ну да, вы просто женаты. Это намного выше каких-то там свиданий, — многозначительно произносит он, усмехаясь.

Несколько минут мы едем в тишине, а потом Давид продолжает, но уже серьезным голосом:

— Знаешь, я был очень рад, что Даня привязался к тебе в школе и эти перепалки между вами немного встряхнули и оживили его. Он тяжело перенес смерть родителей, все лето почти ни с кем не разговаривал, но благодаря тебе начал понемногу отходить и проявлять интерес к чему-то.

— Его родители умерли перед тем, как он перевелся к нам? — задерживаю дыхание, и все веселье уходит.

Давид кивает в ответ.

— Он хоть и хочет казаться сильным, но на самом деле просто все держит в себе. Слишком рано на его плечи взвалилась ответственность. О нем некому было заботиться и любить. Нет, ты не подумай, мы его очень любим, просто наша семья не могла заменить ему родителей. Он отличный парень, и уж если женился, то отдаст вам с ребёнком все, что сможет, не заботясь о себе. Поэтому, Мил, будь к нему чуточку терпеливей и дай ему небольшую поблажку. Попробуй сделать вид, что вы и в самом деле семья, и сделай, как просит, — переедь в его дом, чтобы, когда он вернётся обратно, его было кому встретить.

Я поджимаю губы и отворачиваюсь к окну. Мне становится жаль четырнадцатилетнего Даню, который потерял родителей. Я силюсь вспомнить, каким он был, когда перевёлся в нашу школу. Странным. Это единственное, что лезет в голову. И необщительным. Совсем не таким, как сейчас.

— Спасибо, что подвёз. — Я хочу поскорее покинуть салон автомобиля, так как чувствую некую напряженность и неловкость рядом с Давидом. А ещё у меня ощущение, словно он недоговаривает.

— Если решишься на переезд, набери меня.

— Спасибо, но этого не будет. Здесь мой дом, — киваю в сторону многоэтажки.

— Упрямая, — вздыхает Давид и кивает на прощанье.

Даня

Когда целуешь любимую женщину, совсем не ожидаешь, что ее от тебя вывернет наизнанку. У меня были грандиозные планы на ту ночь, но с Решетниковой, как и всегда, невозможно ничего предвидеть.

Обломала так обломала. Мне начинает казаться, что тот единственный наш раз будет и последним. К Снежной Королеве не подобраться ни на хромой кобыле, ни на белом лимузине. Беда. А терпеть уже сил нет. Стоит почувствовать ее запах, услышать голос, притронуться к ней, как крышу срывает. От таких баб подальше держаться надо, а я жизнь с ней свою связал.

Две недели в Германии думал, что сойду с ума. Хотел обратно рвануть, ведь тут Мила. Боялся потерять ее, боялся, что свадьба лишь сном была, и каждый раз улыбался как идиот, смотря на обручальное кольцо на пальце. Не верил. Не верил, что все так просто, а ещё надеялся, что можно все изменить.

Дурак.

И вот я дома.

За две недели с Милой всего несколько раз поговорили. По минуте, не больше. Она, как обычно, была раздражена и зла, я же с удовольствием слушал ее голос. Жаловалась на тошноту, на то, что набрала несколько килограмм, и во всех красках рассказывала, как ненавидит меня.