Когда ты перестанешь ждать (СИ) - Ахметшин Дмитрий - Страница 50

   - Так кто же такие онейронавты?

   Сева был самой доброжелательной справочной на свете.

   - Как раз те, кем тебе предстоит стать. Лазутчики в мир грёз. Те, кто полностью осознаёт, что спит, и может сообразно собственным желаниям перестраивать башню своего сна. Попробуй заниматься осознанным сновидением. Это интересно, познавательно и научно доказано. Написано множество книг. Например, книги Мишки Радуги или Карлоса нашего великого Кастанеды...

   - А можно без радуги и мексиканских шаманов? - жалобно попросил я.

   - Тогда Стивен ЛаБерж. Считается основателем научного подхода. Тебе он понравится.

   - Не сомневаюсь, - пробурчал я сквозь зубы. Всё происходящее внезапно показалось мне одной большой театральной постановкой, в которую меня записали актёром, не спросив. Или даже больше - невольным участником телепередачи для полуночников, от которой я накануне так воротил нос. Что-нибудь формата "Страха и ненависти в Лас-Вегасе", только снятое бездарным режиссёром и за гроши.

   Сева наклонил голову, словно ловил какие-то излучения из моей головы, а потом сказал:

   - Вот тебе халявный совет: не забывай представлять, что всё вокруг сон. Или, если всё твоё воображение уходит на сочинение рекламных объявлений, хотя бы говори себе несколько раз в день: "Всё это сон". Но смотри не пытайся попробовать полетать с крыши высотного дома.

   - Может, проводить тебя до дома? - обеспокоенно спросила в дверях Катька.

   - Проводи, - разрешил я, не тратя время на ехидные заверения, что на улице уже слишком поздно и что я бы добрался как-нибудь сам, без покровительства снизошедшего до меня небожителя.

   Некоторое время мы шли молча. Вроде как гуляли. По моим расчетам от дома Кати и Севы до моего можно было дойти за тридцать-сорок минут. Катя говорила о двадцати минутах, но засекание времени на телефоне показывало всё время разный результат. Я привык связывать такое несоответствие времени и расстояния с метафизичностью одной из точек, между которыми пытаются померить путь. Мой дом всегда на одном и том же месте, а вот обиталище этой чокнутой семейки может играть в прятки, возводя вокруг себя новые дворы и изменяя число подъездов в соседних домах.

   - Как думаешь, туда реально вернуться? - я предчувствовал, что голос будет звучать как щенячий скулёж, но всё равно спросил.

   - Ты же понимаешь, что навсегда ты там остаться всё равно не сможешь... - Катька помедлила, - разве что выпьешь какую-нибудь дрянь и загонишь себя в кому. Чур, я не подсказывала!

   Я красноречиво посмотрел на неё. Остроумие в женщине - самая привлекательная черта, а вовсе не размер груди, не щедрость руки и не лёгкость нрава. Остроумные женщины одним лишь острым своим язычком делают из нас отбивную.

   - Я лишь хочу вспомнить, - сказал я. - А что потом - то потом. Буду работать над проблемой последовательно.

   - И всё же - что ты хочешь делать дальше? Ну, допустим, восстановишь ты в голове этот свой сон... что, запишешь у всех его участников телефоны?

   - Я же сказал, что решу потом. Я никогда ничего в своей жизни не планировал дальше следующего шага. И, как видишь, это корыто всё ещё на плаву.

   Катя засмеялась и попыталась пальцем проделать во мне дыру.

   Распрощавшись с Катей, я завернул в "Буквоед" и спросил там указанного Севой автора, которой, по его мнению, должен мне понравиться. Я никогда не покупал подобную литературу, но если этот дядя и вправду отец-основатель научного подхода, в покер фейсе нет нужды.

   Конечно, можно скачать его на электронную книгу, но когда я садился читать что-то серьёзное, без карандаша и поверхности, на которой можно чиркать, не обойтись. Не нужно называть меня ортодоксом, противником прогресса и приверженцем бумажной литературы - я просто люблю делать пометки на полях и грызть карандаш. Помогает сосредоточиться.

   "Осознанные сновидения" оказались средних размеров томом с невзрачной обложкой и сухими, разбитыми на кирпичи-абзацы строчками, будто намекающими, что всё самое интересное таится не в них - это вообще в другом мире.

   В первых главах говорилось о структуре сна - о том, о чём я знал и сам. Не знал я только деталей: сколько длится фаза быстрого сна, о соотношении времени во сне со временем в реальном мире. Сева был прав - всё это очень слабо рифмовалось со сказками о Силе, которые я ожидал найти под обложкой. Всё строго и официально. С интересом я прочёл о первых сигналах, переданных из мира снов и зафиксированных специальной аппаратурой: сигналы эти представляли собой быстрые движения глазами, которые будучи в сознательном состоянии, подать нельзя.

   Перед самым закатом я ещё раз выскочил на улицу - взять пива и купить тетрадку, которая призвана стать моим собственным Дневником Снов. В книге предупреждали, что процесс будет, скорее всего, не таким быстрым, как того хочется. Но, с другой стороны, дальше одного-единственного своего сна я заходить не планировал, поэтому из предложенных тетрадей в шестьдесят и девяносто листов после недолгого колебания взял в шестьдесят. И тут же сделал открытие, что тетради, оказывается, уже не нужно разлиновывать, как когда-то в школе.

   Пиво я едва успел отхлебнуть: первый раз в жизни оно вызвало у меня отвращение, а глотка раковины оказалась до него неожиданно охоча. Следом за первой банкой последовали две оставшиеся. Беспечная жизнь заканчивается, и я, наверное, подсознательно хотел оставить в ней этакое легкомысленное троеточие. Но она не достойна даже точки. Я привык считать себя совой и первый раз за долгое время готовился лечь спать, когда не было ещё даже десяти. Жалко, что меня не видит Катька: она знала раздолбая, который считает нормальным отправиться с утра пораньше в бар, чтобы успеть налакаться до обеда коктейлем "Ранняя пташка" со скидкой в 20%. Но в существовании себя, способного лечь в десять, сомневался даже я.

   Сама по себе эта суета была для меня достаточно странной. Я редко что-то доводил до конца, особенно если никто не обещает за это звенящих кругляшочков и шуршащих бумажек - более того, вообще никто ничего не обещает. Но в этот сон я решил попробовать вернуться ещё раз.