Девочка бандита - Стар Дана - Страница 5

Вот и что теперь мне делать? У меня ничего нет. Абсолютно. Голые руки, дырки в карманах. Последнее отобрали, твари. Новый день ещё хуже предыдущего. Отчаявшись, я обмякаю и засыпаю с мыслью, что завтра смогу найти хоть какую-нибудь работу или еду.

– Пшла отсюда! Шалашовка блохастая!

– Ну, дяденька, пожалуйста, давайте я полы вымою в вашем заведении! До блеска затру. Как новенькими станут! Или посуду перемою! Я всё могу! Я много чего умею!

– Тьху на тебя! Сказал же, нет работы! Нечем платить. Каждую копейку считаю сейчас, власть в городе поменялась. Одна банда уходит, другая приходит. Сам скоро землю жрать буду от безденежья. Задолбали, нелюди проклятые!

– Ну можно хоть за еду? Пол подмету! Или мусор вынесу.

– Прочь пошла, повторяю, – ногой грозно топнул. – Слов человеческих не понимаешь, что ли?

– Ну хоть горбушку хлебца дайте? – с протянутыми руками лащусь к трактирщику, из глаз слёзы выдавливаю.

– Я сейчас вышибалам звякну, коль не испаришься в воздухе, моль назойливая.

– Не-не, всё, ухожу. Поняла. Не глупая.

Я разворачиваюсь, прячу руку в карманы и почти срываюсь на бег. Живот жалобно рычит, да так громко, что на весь переулок слышно.

– Эй! Ладно, погодь. На вот, – я оборачиваюсь. В ноги что-то падает. Неужели? Корка черного! Раскошелился всё-таки, сноб зажравшийся.

С жадностью я опускаюсь на колени, стряхиваю пыль с куска хлеба и смотрю на него с такой щемящей болью в сердце, будто вижу слиток золота.

– Спасибо, – сдавленно шепчу.

– Как звать-то?

– Кристина.

– Не серчай, Кристинка, коли будет работа, я свистну, сама понимаешь, какие сейчас времена паршивые грянули. Как звери живём и за кусок сухаря глотки друг другу грызём. Валить из города надо. Да денег нет, город закрыли, как в клетке заперты, рабы ЕГО вечные. Ни туда, ни сюда. Эх! Жизнь-жестянка!

Я молча киваю, прячу сухарь за пазуху поношенной пайты, разворачиваюсь и шагаю прочь. Старый прав. А ведь раньше, при другой, так сказать, власти, в городе даже дышалось иначе. Но пришли другие. Кровавые реки пролились… Новая власть теперь правит. Гектором его кличут. Даже вслух боятся имя нового вождя произносить. Жестокий он. Могущественный. Никого не щадит. Нельзя ему на глаза попадаться, если жизнь дорога. Такой одним махом сердце из груди выбьет, когтистыми пальцами его в кулаке стиснет и в фарш мелкий сплющит. Даже и пикнуть не успеешь. Не человек он. Зверь самый настоящий. Монстр плотоядный. Чудовище беспощадное. Один взгляд на него – и ты труп. Слухи разные по городу бродят. Но истина одна – смена власти. На троне новый король теперь. И нет в его чёрном сердце ни капли милосердия. Там жестокость и тьма сплошная. Тиран он, кровопийца безжалостный. А мы – рабы его немощные и жить теперь будем по его правилам. Неподчинение – страшная смерть. Бежать некуда. Молиться бессмысленно. Дьявол уже стоит за твоей спиной. Я решила попытать удачу и направилась в центр города. Но там тоже есть жирный минус – патрули. Они прочёсывают улицы и отлавливают тех, кому здесь не место.

Два дня проходит. Местные полицейские нам меня недобро косятся. Пора менять место кантования. Я думаю. Строю планы. Ничего на ум не приходит. Я шныряюсь по городу, брошенная на произвол судьбы. Покупаю себе сраный сэндвич на мелочь, которую мне дали в кафе за то, что я вынесла их мусор, и того половину отдаю бродячему псу из-за жалости к животному.

Я пытаюсь найти работу, но тщетно. Меня попросту посылают нахер. А домой я не вернусь. Сукин сын убьет меня, если я сама его не убила. Я боюсь. А вдруг… Перестаралась. Кровищи там было… Жесть.

Я до одури хочу есть! Но денег у меня кот наплакал. С перестройкой власти сейчас работу найти очень трудно. Но на панели всегда рады молодым красоткам. Нет уж, спасибо. Я лучше с голоду сдохну, чем буду телом торговать, не мой профиль, хоть вот Ленка моя хвастается да не нахвастается, как она ноги перед бандюками бородатыми раздвигает и как они ей щедро бабло отстёгивают за приятное времяпрепровождение.

Мне вдруг вспомнился недавний разговор с Леной.

– Ой, тоже мне скромница нашлась! А-ха! Посмотри на себя, в кого ты превратилась? Кожа да кости. Как бомж одеваешься!

Ничего подобного! Не бомж я. Просто как мужик одеваюсь, специально, чтобы внимание к себе не привлекать. С приходом новых налетчиков мне вообще стало страшно на улицу показываться. Первые три дня, после того как по всем каналам объявили о смерти Саида Закирова и всей его семьи, которую вырезали прямо на свадьбе его старшей дочери, на улице чёрт знает что творилось. Грабежи, убийства, погромы. Отчим тогда дверь сваями забил, замуровал нас в четырёх стенах на трое суток и на мушке её держал, аж трясся весь и думал, что вот-вот кто-нибудь внутрь ворвётся. Он даже ствол где-то раздобыл. Украл, наверное.

Смотрели фильм «Судная ночь»? Ну вот, в те дни мы почувствовали себя героями трешового боевика.

– А хошь, я тебя по дружбе в тёпленькое местечко пристрою? Знаю, тебе вряд ли понравится, но ты хотя бы жить как человек будешь, а не как псина с помойки. Шмотки блестящие, цацки навороченные. Ты станешь ИХ девочкой.

– То есть? Клубной шлюхой?

– В клубах Гектора не принято девушек шлюхами обзывать. Мы для него – девочки. Он добр к нам. И щедр. Никогда руку не поднимет. Но трахают его парни жёстко. Как твари ненасытные во все дырки отжаривают. Не буду тебя пугать, кто как этот факт воспринимает, но многим девочкам нравятся огромные приборы, – я краснею, а Ленка хихикает. Увы, мне не с чем сравнивать. Я неопытна и невинна. Чиста, как слеза океана. – Тебя кто угодно заказать может. Хоть рота целая бородатых лысых лбов, которые тебя по кругу пустит. Ужасное заявление. Нет уж, такая работа определённо не для меня. Лену я понимаю, у неё выхода нет, как и у многих живущих здесь девушек. Она от отчаяния в клуб работать пошла. Телом торговать. Жить ведь хочется. А голод даже хуже смерти. Он толкает людей на безумные вещи.

– Слушай, а ты когда девственности лишилась? – я задала подруге очень важный и волнующий меня вопрос.

– Когда в клуб пришла, там и лишилась. Гектор меня на аукцион выставил. Я другу его хорошему досталась. Он был сдержан со мной. Пожалел.

– Больно было?

– До дури! Зато потом… Я от кайфа рыдала. Мне нравится то, чем я занимаюсь.

– Секс?

– Да, секс с настоящими мужиками. Ты бы их видела. Это не мужики, а медведи! С огромными брёвнами между ног. Раз попробуешь поскакать на таком инструментище, как на наркотик подсядешь.

И она подсела. Только не на члены, как говорила, а на порох. Два дня назад я видела Лену в последний раз в жизни.

Вечереет. Я сижу на высоком парапете напротив клуба с яркой неоновой вывеской, жую губу и прикидываю дальнейшие планы на жизнь.

«Элизиум». Так указано на вывеске яркими мерцающими буквами. Роскошное место. Рай на земле. Любимое заведение вождя города. Он там часто расслабляется после того, как обделает свои тёмные делишки. На свой страх и риск я хотела устроиться туда уборщицей, но администраторы сказали, что я опоздала. В вакансиях только шлюхи выставлены. Я ругаюсь сквозь сжатые зубы, спрыгиваю с парапета, собираюсь уйти, как вдруг шум слышу. Рокот мотора. Агрессивный. Будоражащий. Да не один. Ко мне приближается реальный оркестр. Ну, мать его, почти кортеж президентский.

Я оборачиваюсь и вижу вереницу внедорожников. Лощёные, завидные тачки, все как на подбор одинаковые, громоздкие, царские кареты. Кортеж целый. Они останавливаются напротив клуба, друг за другом в ряд выстраиваются, у меня аж челюсть отвисает. Оттуда гурьбой вываливаются бородатые мужики. И ОН. В центре компании. Вышагивает самоуверенной, напыщенной походкой, как будто плюёт свысока на нас, блох мелких.

Его окружает толпа рослых мужчин. Коротко стриженые. Бородачи. В чёрных куртках с заклёпками и в синих джинсах. У всех одна одежда, как униформа, что ли? Я давлюсь собственной слюной, а потом почти на пол собственную челюсть роняю. По коже противными змеями ползёт чистый страх, скручивая нервы в узлы. Бандюки опасливо осматриваются, сканируя территорию грозными взглядами, держат руки на стволах, которые торчат во внутренних карманах курток. Бородатые мамонты охраняют своего лидера будто он – уникальное, неповторимое сверхсущество.