Становление (СИ) - Янтарный Дмитрий - Страница 47

Дитрих обернулся и тоже и проследил взгляд эльфийки. Рядом с его левым боком стоял гном и виновато смотрел на них.

— Ну, теперь не отстанет, — эльфийка закатила глаза, — извини, парень. Прогони его или выслушай, сам решай.

— Ну, чего ты хочешь? — недовольно спросил гнома дракон. Он был уже в предвкушении того, о чём не узнал двадцать лет назад, и задержка его совершенно не радовала.

— Уважаемый дракон, — неловко начал гном, — не сочтите за грубость и наглость — но не будет ли мне дозволено вас погладить? Пожалуйста, всю жизнь мечтал настоящего дракона погладить, да только разве подойдёшь с такой просьбой?

Дитрих отвернулся. Нет, благодаря тесному знакомству с орками он не испытывал неприятных ощущений, когда его гладили. Да и сейчас был не очень-то против. Но, как и тогда, гнома подводил очень неприятный голос. Дитриху почему-то упорно казалось, что шуты, приставленные к королям для того, чтобы в меру дозволенного критиковать их деятельность, разговаривают именно вот таким, высоким, гнусавым, противным голосом.

— Валяй, — фыркнул, наконец, Дитрих, ради информации решивший потерпеть несколько прикосновений.

— Вот и ладно, — сказала эльфийка, снова положив ладонь на драконью лапу, — а теперь, Агрехен, будь добр, сделай так, чтобы следующие несколько минут мы о тебе не вспоминали.

Хозяйка снова закрыла глаза, а Агрехен, получивший добро, принялся гладить Дитриха по спине. Стоило признать, голос был единственной отталкивающей чертой гнома. Ладонь у него была сухая и тёплая, кожа на ладонях грубая и шершавая, но от этого было даже приятнее. Казалось, его наполовину поглаживали, наполовину почёсывали. Но в этот момент эльфийка начала говорить, и дракон обратил своё внимание на неё…

— Да, — провозгласила она, — теперь я точно вижу! Ты — перерождённая душа!

Несколько секунд ничего не происходило. Дитрих недоуменно смотрел на эльфийку. Моргнул. Задумался. Снова моргнул. И вежливо уточнил:

— И это должна быть новость? Кажется, вполне очевидно, что до этой жизни у меня была другая, и я в ней был кем-то ещё. Это у всех так, разве нет?

— Так-то оно так, да вот всё дело в нюансах, — эльфийка пожевала губами, явно подыскивая доступные слова, — обычная душа после смерти возвращается… ну назовём это источником, и все полученные знания, опыт, память… это всё исчезает. Ну или не исчезает, а уходит, если опять же прибегнуть к сравнению, в общую копилку. В общем, трудно и долго объяснять, да и даже самые посвящённые знают не очень много. А ты после предыдущей смерти не возвращался к источнику. Я это точно вижу. Сколько тебе лет?

— Двадцать восемь, — с недоумением сказал Дитрих.

— А я чётко вижу, что твоей душе не меньше пятидесяти лет. И именно по этой причине ты, возможно, иногда ведёшь себя слишком… сдержанно и разумно, думаешь, мысли всякие… слишком взрослые в голову приходят… бывает такое?

— Ну… да, — осторожно согласился Дитрих, вспоминая ужасное видение, где он был драконом в рабском ошейнике.

— Вот, всё потому. А из этого следует вывод, что ты переродился сразу после… предыдущей смерти. И вполне вероятно, что большая часть твоего окружения знала тебя и в прошлой жизни…

— Да этого быть не может, — удивлённо возразил Дитрих, — если бы это было так — они бы сказали. Точно бы сказали!

— Может, хотели защитить тебя от какого-то опасного знания? Прости, юный дракон, но этого я уже не вижу. Мой дар тоже имеет пределы. О таком тебе надо спрашивать у тех, кто живёт на свете давно. У тех, кто растил тебя.

Дитрих пожалел о том, что так рано улетел из Сиреневого замка. У него назревает всё больше и больше вопросов к собственному отцу. С другой стороны, сейчас для него самое главное — это Меридия. Какая разница, кем он там был в прошлой жизни и почему не ушёл к источнику душ? Сейчас это ему ничем не могло помочь.

В этот момент он обнаружил, что Агрехен всё ещё его гладит. Приподнявшись, дракон сердито рыкнул, отгоняя обнаглевшего гнома, после чего обратился человеком.

— Вы вот думаете, небось, что я больной на всю голову, — виновато прогнусавил Агрехен, подходя к Дитриху, — ну, может, есть немного. Ну да что я, виноват, что мне драконья кожа так нравится? Какая она мягкая, прохладная, удобная. Вот, посмотрите, — он указал на свои сапоги, которые оказались из чёрной драконьей кожи, — не первую сотню лет ношу, между прочим.

Какое-то время гном любовался своими сапогами. Потом, поймав сердитый и красноречивый взгляд Дитриха, торопливо пояснил:

— Нет, нет, господин, вы не думайте, это не браконьерское… Дружил я с одним, из простонародья он был. Драконом в лучшем случае на час-два в сутки мог становиться. И кожу сбрасывал всего один раз. Но вот удружил я ему тогда здорово, он мне часть кожи и подарил. Сейчас он, бедолага, помер, уж лет семьдесят как помер, а вот сапоги его как новенькие. Память мне, значит, на всю жизнь.

— В общем, — эльфийка щёлкнула пальцами, и любителя драконьей кожи сгусток энергии унёс за прилавок, — это всё, что я вижу. То, что ты не ушёл на перерождение по всем правилам как минимум означает то, что дела твоей прошлой жизни ещё дадут о себе знать. Поэтому будь готов. Ладно, теперь же ступай, — она протянула Дитриху его янтарный кулон, — время позднее, мы устали, нам нужно отдохнуть…

Вежливо поклонившись хозяевам, Дитрих так же оставил им драконий серебряный и покинул лавку. Эльфийка не обманула: вопросов у Дитриха, в самом деле, стало гораздо больше, чем ответов. Но это всё откладывается в долгосрочную копилку. Сейчас главное — Турнир…

Дитрих задумчиво возвращался обратно, лениво обдумывая услышанное. Однако, как и двадцать лет назад, он умудрился заплутать. Спустя полчаса бесполезного плутания по трущобам Стигиана, который, как оказалось, ещё как могли удивить даже того, кто, казалось бы, выучил город наизусть, раздражённый принц был сосредоточен не на поиске выхода. Он подбирал относительно большое и широкое пространство, на котором можно было бы без ущерба для окружающих зданий обернуться драконом, да и улететь к посадочной площадке, от которой до его кафе рукой было подать.

Однако, к счастью, столь радикальные меры не потребовались. Минуту спустя Дитрих сам собой набрёл на переулок, ведущий на оживлённую улицу. И голоса поздних гуляющих прохожих, казалось, скрадываемые пустыннми улицами, снова зазвучали. Однако дойти до него принц не успел…

Что-то привлекло его внимание. Повернувшись в сторону, Дитрих обнаружил мужчину, одетого вполне прилично. Он сидел, опершись о стену, и прихлёбывал из бутылки. Длинные чёрные нечёсаные волосы почти полностью скрывали его лицо. Дитриха он пока не замечал, бормоча себе что-то под нос. Дракону даже показалось, что он слышит всхлипывания.

Дитрих замер. Он не был уверен, что хочет вникать в проблемы этого человека. В конце концов, нельзя помочь всем на свете. Да и хозяйка кафе его ждёт, а на улице совсем стемнело. Но когда принц уже решился идти дальше, мужчина внезапно сам взглянул на него. После чего встал, подошёл и, убрав мешающиеся волосы, прошептал:

— Ты высокий дракон. Не притворяйся, я вижу. Как напьюсь, так любого дракона опознать могу. Ты можешь исцелять. Ты умеешь исцелять, я точно знаю. Все высокие драконы умеют. Помоги, умоляю тебя. Моя дочь… уже два года как болеет. Не знаю, что за хворь. Какие только лекарства не перепробовал. Ничего не помогает.

— А в гильдию знахарей вы её не отводили? — машинально спросил Дитрих, жалея, что не успел вовремя уйти. Этот, казалось бы, простой вопрос смутил мужчину. Он отвёл взгляд и нехотя буркнул:

— Нельзя мне к знахарям, — неохотно пробурчал мужчина. Было видно, что этот вопрос ему не понравился.

— Почему это? — удивился дракон.

— Проблемы с законом у меня были, — ещё более неохотно сказал он, — в любое казённое учреждение острова обратишься — вмиг засекут. И сошлют прочь с острова.

— Но в этом случае ваша дочь получила бы медицинскую помощь, — возразил Дитрих, — а так вы только мучаете её.