Становление (СИ) - Янтарный Дмитрий - Страница 32

Закончить Трелона не успела — Меридия вскочила на ноги, едва не потеряв равновесие.

— Это… как вообще? Он же дракон, — возмущённо заявила она, — он же теперь дракон! Он должен жить долго! Я не для того столько ждала его, чтобы через каких-то пятьдесят лет он…

— Я не знаю, — виновато развела руками Трелона, — я просто рассказала то, что подслушала. Совсем не обязательно, что и стареть он будет так же…

— Это всё Янтарь, — уверенно сказала Меридия, лихорадочно меряя комнату шагами, — это он заставляет расти его быстрее. Трелона, прошу тебя, спроси у него, как это прекратить.

— Меридия, — Трелона, не стесняясь в невербальных средствах, покрутила пальцем у виска, — ты с ума сошла? Я — малявка, два года как вставшая на крыло. Ни один Цвет не станет разговаривать со столь маленьким драконом. Он меня даже не услышит. Если тебе так приспичило поговорить с Янтарём — спроси бабушку. Ну или хотя бы Хольдвига.

— Я не могу их об этом просить. Они сразу догадаются, что нам известно слишком много. Прошу тебя, Трелона, — Меридия бросилась к сестре и умоляюще схватила её за руки, — хотя бы попробуй!

Трелона вздохнула. Назвала Меридию сумасшедшей. Пробурчала, что если отец прознает — то убьёт её. И… покорно закрыла глаза…

Минут десять ничего не происходило. Меридия терпеливо ждала. И вот, когда Трелона открыла глаза, из них бил Янтарный свет.

— И по какому случаю столь бесцеремонный вызов? — спросила девушка чужим голосом, — имей в виду, я явился лишь потому, что мне показалось забавным, что такая малявка, едва-едва научившись летать, осмелилась так нагло воззвать ко мне. И как же мне поступить с таким наглым, но таким юным и беззащитным телом? Пожалуй, надо лишить её крыльев лет на десять…

— Не надо, — сказала Меридия, — это я её попросила. С меня и спрашивай!

— Ох, какие мы нервные, уж и пошутить нельзя, — хмыкнула девушка.

— Ничего себе шутки, — воскликнула Меридия, — на десять лет запереть дракона на земле без возможности взлететь…

— Я, моя дорогая, — нехорошо прищурившись, сказал через Трелону Янтарь, — был больше шестисот лет заперт, когда Убийца драконов подчистую уничтожил мой клан. И ничего, выстоял. Так что попытками про запереть можно не пытаться меня разжалобить. Ближе к делу. Ресурсы этого тела не бесконечны. Даже без платы за вызов оно будет долго приходить в себя.

— Зачем ты ускорил рост Дитриха? — выпалила Меридия, — он же теперь и сотни лет не проживёт. За что?

— А чего ещё здесь можно было ожидать? — искренне удивился Янтарь, — у него душа человека. Такое — никакой Тургор не изменит. Ты, конечно, не в курсе, но ему было тягостно расти столь медленно. Мы дозволили это замедление лишь потому, что с душой, пережившей Тургор, надо действовать крайне бережно и осторожно. Но теперь он готов к нормальному человеческому росту. У нас на него большие планы, девочка. И в наши намерения совершенно не входит вредить ему. Да и потом, в качестве вишенки на торте — ты увидишься с ним гораздо раньше, чем могла надеяться. Это так плохо?

— А потом? — в отчаянии спросила Меридия, — он же умрёт, не дожив и до ста лет. Зачем было дарить ему драконью жизнь, а потом отнимать?!

— Я бы на твоём месте не сильно переживал на этот счёт. В его положении старость — последняя вещь, которой ему следует бояться.

— Как это понимать? — поражённо спросила Меридия.

— Кажется, я сказал слишком много, — нахмурилась Трелона, — шестьсот лет заточения явно не пошли мне на пользу. Достаточно. Ваши отцы со временем вам всё расскажут.

Трелона закрыла глаза. А в следующую секунду глухо застонала.

— Сестричка, как ты себя чувствуешь, — кинулась к ней Меридия.

— Выжата, как лимон, — прошептала Трелона, кашляя, — позови Хольдвига. Он хотя бы через Янтарь меня восстановит. И, надеюсь, не будет задавать лишних вопросов.

Глава 7.

Прошёл год. Как Янтарь и обещал, Дитрих стал расти с человеческой скоростью. Обучение шло полным ходом и, как и опасался Уталак, больше всего вопросов вызвал период истории с Убийцей драконов.

— Но, папа, — отчаянно спрашивал Дитрих, — зачем нужно было так поступать с людьми и прочими расами? Почему нельзя было жить мирно?

— Время такое было, сынок, — сдержанно отвечал Уталак, — подчинить и заставить служить себе считалось в порядке вещей. Мы ведь не только наполовину люди. Мы ещё и наполовину звери. И мышление у нас тоже было, соответственно, наполовину звериное. А звери как мыслят: если другое живое существо на тебя не похоже, то он или враг, или пища. И человечности нашей хватило лишь на то, чтобы подчинить и заставить служить себе вместо того, чтобы сожрать. И никому в голову не могло прийти изменить это поведение, ведь оно работало и приносило плоды. Соответственно, изменить мышление драконов могло лишь что-то глобальное, что никак нельзя будет игнорировать. Например, угроза полного уничтожения. Что и было воплощено в жизнь Убийцей. Нас стало на порядок меньше. И если бы не жертва Янтарного клана, не факт, что кто-то из драконов вообще уцелел бы.

— А что случилось с Убийцей драконов? — спросил Дитрих.

— А почему ты вдруг об этом спросил? — поинтересовался Уталак.

— В учебнике не написано, что его уничтожили. Всего лишь остановили. И о том, что он умер впоследствии, тоже ничего не сказано. Вот я и спрашиваю. Едва ли он, получив отпор от Янтарного клана, махнул на всё рукой и ушёл на пенсию. Его где-то заточили, чтобы он не мог убивать драконов и дальше?

— Если это и так, на этот вопрос у меня нет ответа, — развёл руками Уталак, — после этого боя погибли все очевидцы. Я с Мизраелом, Геярром и Тарганом были заняы тем, чтобы хоть как-то защитить свои кланы и горстку выживших из Изумрудного и Серебряного клана. И никто ничего рассказать уже не сможет.

Не обходили Дитриха стороной и физические тренировки. Правда, теперь перед каждым занятием Микаэро тщательно проверял состояние мышц, мускулов и связок Дитриха. Уталак сообщил драконьему наставнику, что теперь принц растёт с человеческой скоростью, и тот тщательно вносил коррективы в программы тренировок, чтобы Дитрих не надорвался.

Год пролетел стремительно. Дитриха всё ещё не брали в гости к другим драконьим кланам. Для этого принц хотя бы формально должен был встать на крыло. Хотя он и был уверен, что после всех тренировок Микаэро без труда долетел бы до любого острова на Драконьем Архипелаге. Но близился день зимнего солнцестояния. А, значит, Сиреневый замок снова скоро примет гостей.

В Лазурном клане творилась страшная суматоха. Меридия, ураганом носившаяся по всему замку, успела окончательно доконать всех и каждого. В итоге её заперли вместе с портным Ватеком, который невозмутимо строчил для неё платья с сумасшедшей скоростью. Так же принцесса ни на минуту не расставалась с письмом от Дитриха. И раз за разом прокручивала слова Янтаря:

«Старость — последняя вещь, которой Дитриху стоит бояться».

Меридию можно было обвинить во многом: в обострившихся возбудимости, нервозности, да и истеричность, чего уж греха таить, тоже не была чужда принцессе, но дурой при этом она всё-таки не была. Из этих слов напрашивался вполне закономерный вывод о том, что Дитрих с высокой вероятностью может умереть от чего-то ещё. Но от чего? У него не может быть врагов, Уталак лично клялся ей, что глаз не спускал с принца, и она ему верила. Но что тогда ему угрожает?

На этот вопрос у неё не было ответа. Она об этом разговоре даже Трелоне ничего не сказала. И та, к большому удивлению принцессы, даже не рассердилась за это на сестру.

— Что-то личное, да? — спросила она Меридию три дня спустя после ритуала, — ну дело твоё.

За день до полёта в Сиреневый замок Карнелла твёрдо взялась за внучку.

— Меридия, дорогая, ну не пристало принцессе быть такой нервной и взвинченной. Давай мы немного успокоим твои нервы…