План по соблазнению герцога (СИ) - Лисканова Яна - Страница 12

— Ваша Светлость… — с какой-то неуверенностью шепчет он, будто желая что-то попросить, но не решаясь.

— Да, мой герцог? — мурлыкая ему в ответ с видом победительницы.

Я делаю шаг, и он отступает к стене, вскидывает на меня испуганный взгляд. Я иду на него, а он отступает, пока не упирается спиной в стену, и от осознания, что ему некуда больше отступать, мужчина вздрагивает и жмется к стене сильнее. Я вглядываюсь в его лицо, чтобы как можно подробнее запечатлеть выражение беспомощности перед своими порочными желаниями.

Медленно подхожу, уже почти прижимаясь к его телу.

— Госпожа, не здесь, прошу вас… — сбивчиво шепчет он, опуская взгляд, — Нас же кто-то может увидеть!..

— Я ведь ваша невеста, чего вы стесняетесь? — я приближаю свое лицо к его и страстно целую! А потом…

Дальше фантазия немного засбоила, но настроение все равно приподнялось, как-то веселее стало! Да, так будет лучше.

— Даже спрашивать не хочу о чем вы думаете с таким выражением на лице…

Я зашипела и возмущенно посмотрела на Элизу.

— Вот и не спрашивай! — я выдохнула и своей нескончаемой силой воли успокоила возмущение, — Бал уже послезавтра. Надо все хорошо продумать. И как там наши пташки, приставленные к мисс Невинность?

— Вечером сдадут отчеты, — отчиталась Элиза.

Я щелкнула пальцем. Думаю, на какое-то время мне стоит отвлечься от мисс Ламбри. Пока что практика показывает, что мое самообладание — величина непостоянная, так что полагаться на него слишком уж не стоит. Следить я за ней буду, и пусть только представится удачный случай, опущу с размаху об пол, так что мало ей не покажется! Но умный хищник знает, когда нападать, а когда выждать в засаде.

Тем более, был еще один не менее важный для меня вопрос…

— Элиза, надо продумать туалет.

— Разве мы еще неделю назад с этим не разобрались?.. — удивилась она.

— Да, но тогда я еще не была роковой женщиной!

Элиза устало выдохнула.

Отец очень старался. Как мог — старался. Придумывал оправдания, смотрел строгим взглядом, обещал блага и угрожал карами небесными, но в конце концов, он сам был виноват, раз когда-то решил, что моим воспитанием всенепременно должна заниматься матушка, и ставил мне ее в пример, как идеал благовоспитанной благородной леди! Я многому у нее научилась, многое узнала — в том числе и его слабые места чуть не по пунктам.

Я-таки вытащила его — почти волоком, но все же вытащила! — на совместное полуденное чаепитие. Он ненавидел отрываться от работы, но когда и кого в нашей семье это волновало? Меня тоже не спрашивали, хочу ли я замуж за герцога, но я же не ною!

Мы устроились в беседке в саду. В солнечный весенний день сидеть в четырех стенах — просто преступление! Мы сидели в тени деревьев, но шаловливые лучики солнца то тут, то там, добирались до кожи, щекотали светом лицо. Дул легкий приятный ветерок, и я не могла удержаться от улыбки. Вид портило только постное лицо отца, искренне не понимающего, что он делает в этом царстве благоденствия, когда у него там горы возлюбленных бумажек необласканные его вниманием лежат на рабочем столе.

Зачем он мне здесь вообще нужен был?

Просто передо мной стоял один очень важный вопрос!

Я всегда считала, что врать, конечно, можно, но только не самой себе. Так, например, я признавала, что хорошей девочки из меня не получится. Я вовсе не была злым человеком, у меня были морально-этические границы, которые я не переходила. Беспокойство герцога о его слугах, к примеру, было вполне логичным, учитывая мое поведение, но я никогда не была груба с прислугой, так что по факту — беспокоиться ему было не о чем.

Была ли я той милой девочкой из сказок о добрых и чутких принцессах? Отнюдь. Но у меня никогда не была самооценка настолько низкой, чтобы самоутверждаться, мучая тех, кто не может мне ответить. С такой самооценкой, как у меня, получить удовлетворение можно, только мучая равных! А если получается повыделываться перед теми, кто умнее, сильнее и выше, и даже без звездюлей, было вообще замечательно! Поэтому за свою прислугу и своих подчиненных он мог особо не переживать, если только они сами нарываться не будут.

Когда я была маленькой, я конечно всегда ассоциировала себя с добрыми персонажами из сказок — как, наверное, и любые дети! — но лет этак в двенадцать, когда такая наивность уже не к лицу, пришлось признать, что от добрых принцесс у меня разве что хорошие брачные перспективы.

Сначала я отрицала, убеждала себя в том, что я хорошая, что искренне ненавидимым матушкой запахом гвоздики я обработала ее комнату, потому что она меня обижает, а не потому что ее злость меня веселит… Но в какой-то момент я все-таки признала, что я не очень добрая девочка — и жить стало гораздо легче!

Поэтому убеждать Элизу в том, что быть роковой женщиной — мое призвание, и ничего нет проще, я, конечно, могла, но сама не обманывалась. Я юная и не особо-то искушенная в таких делах девица. Сначала надо хорошо все продумать и как можно больше собрать информации о том, что вообще такое роковая женщина и как себя ведет в дикой природе.

И именно поэтому…

— Отец, у меня к вам важный разговор.

Стоило ему услышать такое скучное словосочетание как «важный разговор», от которого у нормальных людей возникает нормальная такая изжога, да вкупе с серьезным тоном, он слегка оживился и даже посмотрел на меня с легкой заинтересованностью. Такой большой, а такой наивный!

Будто первый день знакомы, честное слово.

— Это касается Его Светлости герцога Сильбербоа, — начала я, и отец кивнул, предлагая продолжить, и я затараторила, не давая ему опомниться и вставить хоть слово, — Думаю, мы уже достаточно знакомы, чтобы можно было начинать бесстыдно его соблазнять. Так как он слегка занудный — почти как вы! — я решила спросить у вас совета! Вот вас какая женщина могла бы бесстыдно соблазнить? Как бы она выглядела и как бы себя вела, чтобы вы позабыли о чести и достоинстве?..

— Ну и зачем было это устраивать? — уточнила Элиза, хотя я прекрасно видела, как веселье искрится в ее глазах, — Вы же не рассчитывали всерьез, что он даст вам дельный совет, а не наказание?

Я хохотнула.

— Да ну что ты… Просто я так настрадалась за последнее время — надо было чем-то себя порадовать!

Отец, конечно, тоже себя порадовал, заперев меня в моих покоях на весь оставшийся этот день и даже на весь следующий… Но никто не сможет у меня отобрать воспоминания о том, как он поперхнулся чаем и пусть на мгновение, но посмотрел на меня с такой вселенской беспомощностью, какую от него вообще сложно было ожидать. На моей памяти, такое проворачивать могла только матушка, и то — ей требовалось довольно много времени.

Всерьез он меня за такие выходки уже давно не наказывал, так как знал — горбатого могила исправит. Ни розги, ни домашние аресты, ни нотации, ни лишение каких-либо благ результата не давали, наоборот — я становилась только еще более невыносимой, причем делала это даже не осознанно. Получалось само собой!

Как-то отец даже отослал Элизу — единственного близкого мне человека — за то, что я довела матушку до слез. Надеялся меня ей шантажировать и по итогу приструнить. И хотя поначалу я действительно старалась вести себя лучше, чтобы Элиза вернулась, характер мой становился только хуже день ото дня, пока он все-таки не вернул мне моего алчного до золота друга и единственного на свете человека, у которого получилось меня пристыдить и приструнить!

Что ж, настроение я себе подняла, а теперь пора заняться делом всерьез!

— Надо встретиться с графом Фройнтлихом, и как можно скорее.

Элиза вскинула брови.

— У ваших дверей стражи с четкими инструкциями. Под окнами тоже.

Я скривилась. Уж что-что, а давать максимально четкие и вдумчивые инструкции на основании анализа предыдущего опыта отец умел, так что рассчитывать обдурить их особо не стоило. Вообще из-под домашнего ареста я обычно даже и не пыталась сбегать, если не было особой необходимости. Ну а зачем? Мне и в комнате хорошо! Чтобы я не шумела мне в любом случае оставляют Элизу и стопку книг.