Иные - Диксон Гордон Руперт - Страница 33

• Предыдущая
• 33/120
• Следующая

Тони молчала.

– Вам ведь уже рассказывали о моем грехе, – продолжил Генри. – Помните, тогда в машине я еще не захотел о нем говорить?

– Нет, – покачала головой Тони. – Да и кто мог это сделать? Блейз? Данно? Ни тот ни другой ничего мне не рассказывали.

– Данно просто не знает, – пояснил Генри. – А Блейз знает – от моих сыновей, хотя они и не должны были этого делать. Но в то время им казалось, что так будет лучше Но если Блейз вам не рассказывал, откуда же вы знаете?

– Я знаю только одно – что ваш пистолет у вас всегда в наплечной кобуре, – сказала Тони. – Я видела вас без него только когда мы проходили таможню здесь, на Новой Земле, да еще когда ездили в клуб ПСД. Вы ведете себя иначе, когда он при вас. У вас даже походка становится другой. Я чувствую, что у вас с ним связаны какие-то очень тяжелые воспоминания; очевидно, тот грех, о котором вы упомянули.

Генри долго смотрел на нее. Она не отводила взгляда.

– Тогда я вам расскажу, – произнес Генри и, некоторое время помолчав, начал:

– Когда я был еще совсем молодым и в первый раз отправился воевать как Солдат Господа, я думал, что иду защищать Божье дело. Но потом я оказывался на войне снова и снова и вскоре понял, что дело тут не только в Боге, а просто что-то во мне любило и искало сражений. Но только… войне и убийствам не может быть оправдания. Оправдание этому можно найти только в этой земной жизни, проходящей среди других грешников. В будущей же жизни…

Он внезапно смолк. Затем продолжал:

– Со временем я понял, что душа моя в опасности. Я закопал свой пистолет еще двадцать лет назад. И он оставался в земле до того самого дня, когда я появился у Блейза.

– Ну и как, вас спасло то, что вы закопали пистолет?

– Спасло меня не только это, – ответил Генри. – Ведь сначала мне казалось, что с его помощью я творю добрые дела, но на самом деле с каждым боем я все сильнее увязал в тенетах сатаны.

– И тем не менее вы пришли с ним к Блейзу, сказала Тони. – Значит, теперь ваша душа снова в опасности, разве не так?

– Да, – согласился он. – Но я могу спасти Блейза.

– Неужели с помощью пистолета, какого-то несчастного пистолета?

– Да, – подтвердил Генри и отвел взгляд в сторону, в раскинувшуюся до горизонта даль. Тони побледнела.

– Вы случайно не имеете в виду, что используете пистолет против него, если решите, что он идет не праведным путем? – тревожно спросила она.

Генри твердо посмотрел ей в глаза.

– Да.

– Но вы же любите его, – воскликнула она. – Вы же сами сказали, что он вам как сын! Неужели у вас рука поднимется убить его?

Пока она говорила, Генри снова отвернулся. Когда Тони закончила, он опять взглянул на нее, и она вдруг обратила внимание на его глаза – в них застыла мука, но взгляд их был по-прежнему тверд.

– Душа значит гораздо больше, чем тело, – произнес он. – Если придется выбирать, я прежде всего должен буду спасти его душу – если, конечно, Господь даст мне силы.

Наступила томительная пауза.

– Вы можете рассказать ему об этом, – наконец сказал Генри, и было видно, что эти слова дались ему с трудом. – Но мне кажется, вы не станете это делать.

– Нет, – ответила она. – Но я буду следовать тому, что считаю своим долгом. И с этого момента, Генри, я с вас глаз не спущу.

– Понимаю.

Еще несколько мгновений оба молчали. Потом Тони мягко протянула руку, и после недолгого колебания Генри пожал ее, как если бы перед ним был другой Солдат Господа, старинный друг, который тем не менее вынужден сражаться на стороне врага.

Блейз снял наушники. Он вдруг стал сам себе противен за то, что в такой момент наблюдал за ними. Он встал и вышел из домика. Там он находился в одиночестве и, идя к своему шалашу, тоже так никого и не встретил. Блейз пролез в треугольный вход и ничком бросился на специально устроенное для него длинное ложе.

Некоторое время он лежал на спине, глядя на сходящиеся вверху пушистые ветки, среди которых в самом центре виднелось темное отверстие. Затем встал и уселся в жесткое деревянное кресло перед обычным столом, служившим ему вместо письменного.

На столе лежала стопка писчей бумаги, ручка и папка, в которой находились карты окрестностей и план лагеря.

Блейз взял ручку, чистый лист бумаги и начал писать.

«ЗАМЕТКИ…» – как всегда написал он вверху, поставив после этого слова дату и время. Ирочкой ниже он, немного поколебавшись, начал писать следующее:

Сегодня я решил проверить, как работает система безопасности лагеря, камеры и датчики которой установлены по всему его периметру. На экране я вдруг увидел Тони и Генри. Они разговаривали между собой.

Мне следовало самому догадаться – нет, я должен был это знать, – в чем причина столь внезапного появления Генри у меня в тот день на Ассоциации. Конечно же, для Генри душа является гораздо большей ценностью, чем тело.

Но как я мог быть настолько слеп, что не понял, какую ношу он взваливает на свои плечи, особенно учитывая его образ мыслей и то, как он относится ко мне…

Он бросил ручку и скомкал листок длинными пальцами.

Через мгновение Блейз привычным жестом разгладил скомканный лист и машинально огляделся в поисках щели фазового деструктора.

Но здесь его и быть не могло. Встав с кресла, он подошел к отопительной батарее, повернул ручку терморегулятора, и тот загудел. Вверх забила струя горячего воздуха. Отверстие, из которого она выходила, очень напоминало щель деструктора.

Блейз дождался, пока горячий воздух не начал жечь ему руку. После этого он сунул в щель листок. Тот исчез, как будто его кто-то слизнул. Наконец наружу выплыл скрученный клочок пепла, зацепился на мгновение за решетку, как будто не желая подчиняться раскаленной струе. Но вскоре и он исчез.

На следующий день утром Блейз услышал чьи-то шаги на ступеньках, ведущих ко входу в его убежище, а затем стук в доску, прикрепленную специально для этой цели. Блейз оторвался от листка: он рисовал что-то вроде паутины, на самом деле это была кодированная версия его планов на будущее, изображенных в виде линий, которые располагались в иерархической последовательности по степени их значимости. Схема просто помогала ему думать, и никто другой не смог бы в ней разобраться. Но привычка к осторожности заставила его скомкать листок, спрятать его в карман куртки и только потом отозваться на стук.

– Войдите, – сказал он. На пороге возник Анджо.

– Великий Учитель! – начал он. – Я так и думал; что найду вас здесь. Мне сказали, что вы совсем недавно ушли из студии, а в шалаше вас не оказалось.

– Я думал, что ты появишься только через несколько дней, – улыбнулся Блейз.

– Я и сам так думал, – ответил Анджо, – но за это время кое-что произошло. Я надеялся, что смогу все уладить сам, но, похоже, ничего не получится. Это связано с Аной Вассерлайд – с той женщиной, что возглавляет Иных на нашей планете. Она хотела переговорить с вами, и я взял на себя смелость привезти ее сюда – хотя ей не больно-то понравилось путешествовать в наглухо закрытом фургоне. Мы вынуждены были принять меры предосторожности, чтобы она потом не смогла указать это место.

– Более чем разумно, – одобрил Блейз.

– Как бы то ни было, она уже здесь, – продолжал Анджо. – Она в столовой, и если хотите, можете встретиться с ней прямо сейчас. По ее словам, ей необходимо поговорить с вами с глазу на глаз. Так что, привести ее?

– Непременно, – сказал Блейз.

– Вообще-то я рассчитывала… – начала Ана Вассерлайд, усевшись в одно из кресел напротив Блейза и бросив на Анджо, который остался с ними, довольно недружелюбный взгляд. – …я рассчитывала, что вы сообщите мне о своем местонахождении.

Блейз взглянул на нее с легкой иронией.

– Неужели?

Ана открыла было рот, снова закрыла его и наконец не выдержала.

– Еще бы! Конечно! – взорвалась она. – Я, кроме всего прочего, еще и руководитель организации Иных на Новой Земле. Мне почему-то казалось, вы собираетесь работать именно с нами.

• Предыдущая
• 33/120
• Следующая