Тонкие грани (том 4) (СИ) - Кири Кирико - Страница 43

— Именно. Контролировать полностью.

— Это плохой план. Рано или поздно, связавшись с грязью, любой человек станет грязным.

— Не буду спорить, однако определённые границы всё же соблюдать можно. Раз такое зло неизбежно, им хотя бы можно будет как-то управлять и держать на поводке, а плюсы распределить между действительно полезными вещами. И здесь мы подходим к одному важному моменту, о котором я хотел бы с вами поговорить.

Я выдержал паузу, чтоб показать важность ситуации. Янмэй тоже подтянулась, готовая выслушать то, что я ей скажу. Атмосфера стала немного напряжённой от ожидания, довольно благоприятная, чтоб закинуть удочку.

— Вследствие последних событий… войны для нас закрылись главные ворота наркотрафика в Евразию. Прибыли упали, появились сложности с транспортировкой, наркотики подорожали. Но это ударило не только по нам, Янмэй. С одной стороны, это да, казалось, должно было уменьшить количество наркозависимых — нет наркотика, им нечего принимать, они отучиваются. Но всё пошло в другую сторону. Как я говорил, кто ищет, тот всегда находит. Будем честны, кокаин — страшный наркотик, но он вызывает по большей части психологическую зависимость, желание почувствовать тот самый последний раз. Так люди и подсаживаются. Мы ввозили раньше и героин, который куда страшнее кокаина и вызывает не только психическую, но физическую зависимость. Ломку, другими словами. Были и другие, но даже они были не так страшны по сравнению с тем, что пришло на замену. Знаете, о чём я?

— Я ожидала, что вы мне скажете.

— Люди начали искать замену и нашли её. Дезоморфин. Называют ещё «крокодилом». Кто ищет, тот всегда находит, однако этот наркотик относится к тем, которые вообще никогда открывать не стоило. Человек гниёт заживо, зависимость после первых двух уколов. Гниение тоже с первых двух уколов начинается. Это страшная вещь, убивает в разы быстрее, чем любой другой наркотик, и зависимость в разы сильнее того же героина, хотя и он тот ещё ад. Дети, пристрастившиеся к наркотикам, как это ни печально, попробовав его, вообще не будут иметь шансов. Однозначная смерть. Всех. Это убивает настолько же эффективно, как и пуля в затылок, но делает это дольше и мучительнее. Когда пропали обычные наркотики, стало только хуже. Никаких после и никаких «излечиться от зависимости». Выход только через смерть.

— И что же вы предлагаете?

— Я могу поспособствовать тому, чтоб это исчезло с улиц. Всеми способами — от конкуренции до прямого уничтожения поставщиков и производителей. От кокаина можно спасти людей. От опиума можно спасти людей. Даже от героина можно. Но не от дезоморфина.

— Я понимаю, к чему вы клоните, Томас.

— К чему же? Чтоб точно знать, что мы думаем об одном и том же.

— Вы хотите проход в порт, — сказала Янмэй. Теперь она не улыбалась, совсем не улыбалась.

— Не совсем верно, — она удивлённо взглянула на меня. — Нет, вы правильно угадали, мне нужен проход в порт, но вы меня им не обеспечите. Акциями владеет только Великий род Ли, основатель вашего дома.

Я подготовился. Элементарно, но подготовился, чтоб знать, что можно выиграть. Поэтому я не поленился узнать, входят ли Ли в состав владельцев портом. Они держали одну треть. Подозреваю, что война, о которой говорила Янмэй, произошла из-за этой доли. Они её отстояли, но вот потеряли всё остальное. Куда уходят все деньги? Не знаю, но мне и плевать. Мне важно то, что они могут мне дать золотой ключик от ворот, которые откроют для меня все пути. Но естественно, что просто прийти к ним я не могу.

Но меня могут привести. Например, благородный род Лань, который, если тот, за кого себя выдаёт, предпочтёт помощь обездоленным собственной гордости, а там уже я сам.

— Я хотел бы попросить вас свести меня с Великим родом Ли. Чтоб я попал на приём к ним, а там уже будут мои заботы.

— Почему тогда сами к ним не придёте?

— Вы верите, что меня к ним пустят? — усмехнулся я.

— Не верю.

— И я не верю. Но вот у вас есть шанс меня представить им. Взамен… вы хотели радиус чистоты вокруг садов, школ и больниц? Пожалуйста, если ничего не выйдет, я всё равно сделаю, как вы просите. Но если всё получится… больше денег у меня, больше возможностей для вас.

— Хотите сказать, что будете спонсировать борьбу с наркотиками? — саркастично усмехнулась она.

— Почему бы и нет? Я за честную конкуренцию и действительно не против того, чтоб помочь тем, кто действительно этого хочет, слезть с иглы. И не собираюсь силой или обманом подсаживать людей на наркотики, дураков всегда будет хватать. Кто не хочет, того хоть палкой гони, всё равно будут курить и нюхать. К тому же… может быть вы даже решите открыть приют, кто знает. Моя охранная фирма может выделить для него неопределённое количество денег в пределах разумного и даже охранять. В интернете вы можете найти, сколько приносит наркотрафик, и можете представить, насколько я буду вам благодарен, учитывая тот факт, что и мне этого хватит.

— Предлагаете мне побороть зло злом?

— Можно и так сказать. Но от моего зла вы можете спасти людей, а от того уже нет. Мне кажется, выбор вполне очевиден. Может я и торгую наркотиками, но и у меня есть принципы. Я никогда насильно в них не втягивал. И я не против, если кто-то пытается избавиться от зависимости.

— Значит, если я постараюсь представить вас роду Ли, вы клянётесь, что не будете продавать в радиусе двухсот метров от больниц, триста от школ и детских садов с приютами. А если всё удастся, вы поможете нашему фонду финансово, так?

— Если вы представите, — выделил я эти слова, — меня или поможете организовать встречу, я обещаю не продавать вокруг них свой товар. А если мы договоримся, то и помогу, чем смогу. Даю вам своё слово.

Она думала больше минуты, глядя то на листы перед собой, то на меня. Изредка покусывала губы, но будто одёргивала себя, хотя пальцы раз за разом отбивали дробь на столе.

Да, сотрудничество со злом во имя благой цели, вот как она это видела. Впусти больше наркотиков, она сможет лучше бороться против них — ирония судьбы. Но правда остаётся в том, что тот, кто хочет, всегда будет их принимать. Это неизбежно. А вот кого-то ещё можно спасти. В итоге, спасение утопающих в первую очередь дело рук самих утопающих, а уже потом остальных.

В конце концов, даже благотворительность — лишь бизнес, какие бы цели он ни преследовал.

Он ушёл. Молодой человек, изуродованный, как она слышала, после аварии, покинул поместье, стараясь вести себя как положено. Немного лести, немного комплиментов, и он, откланявшись, уехал. Немного забавно было наблюдать, как неуклюже он кланяется, явно перебарщивая с углом, однако в остальном вёл себя как положено. Как говорила её мать, немного отполировать, и будет идеально. Он не грубил, не повышал голос и не пытался давить своим «я». Но осадок всё равно остался.

И дело было не в его поведении или словах, нет.

— Думаешь, я правильно поступила? — спросила Янмэй свою сестру, заполнявшую документы.

Вторая по старшинству, Хуикинг — девушка, в отличие от своей старшей пышной сестры, совсем худая. Лань Хуикинг очень редко покидала свою комнату, ещё реже поместье и почти никогда территорию дома Ли, и причина этого крылась в её внешности. Первым, что бросалось в глаза — отсутствующая по локоть рука и очень сильный шрам от ожога на подбородке. Такие же скрывались и под одеждой, охватив половину её туловища.

Она было очень тихой, рассудительной девушкой, которая, казалось, больше предпочитала книги и интернет живому общению, но столь замкнутый образ жизни объяснялся полностью её внешностью. Возможно, она бы и была красивой девушкой, однако шрамы давно поставили на этом крест.

— Что ты хочешь от меня услышать, Янмэй? — тихо спросила она, покосившись на сестру. — Ты глава, ты принимаешь решения, только тебе решать, правильные они или нет. А время покажет, насколько ты была права.

— Как тебе он? Ты всё слышала, не так ли?