Тонкие грани (том 4) (СИ) - Кири Кирико - Страница 40

На эту мысль натолкнули меня её слова. Осталось трое. Приплюсовал сюда нищету их предполагаемого дома и получил вполне логичный ответ. Если только они сами на благотворительность своих родителей не сдали и туда же не отправили все богатства дома, но что-то в этом я сомневаюсь.

Зачем мне это? Просто для общего развития. Учитывая мои подозрения к их дому, это может стать одним из объяснений их интереса к моей персоне. Когда ты тонешь, то готов схватиться за любую соломинку, даже перепачканную кровью и грязью, я-то знаю.

— А у вас, Томас, есть семья?

— Боюсь, что я сирота, Янмэй.

— А родители?

— У меня их не было, — невозмутимо ответил я. — Я всегда был сам по себе.

— Это ужасно, — покачала она головой. — Но тем более вы должны понимать, как важно то, чем мы занимаемся. Поэтому мы рады любой помощи, даже маленькой, хотя чем больше… — она покачала головой в разные стороны, как маятник, показывая, что это будет только приветствоваться.

— Поэтому я и готов вам помочь, Янмэй.

— И всё же, вы из Сильверсайда, Томас?

— Нет, я не местный, — ответил я, потому что везде давал совершенно другую информацию и им не составило бы труда узнать её. Поэтому я строго следовал своей легенде. — Из Читы приехал.

— Далековато отсюда, — заметила она.

— Не так далеко от мечты стать кем-то больше, чем был.

— А кем вы были?

— На тот момент никем.

— Страшно, когда молодые люди встают на такой путь. Не мне вас удить и корить, но вы, видимо, и сами это понимаете.

— Увы, Янмэй, жить вообще страшно. Особенно в Нижнем городе.

— Не могу оспорить. Как вам суп из креветок?

— Спасибо, это было действительно вкусно. Передадите повару мою благодарность?

— Непременно. А это мы ещё второе не пробовали, Томас. Наш повар хранит кулинарные секреты нашего рода, некоторым из которых несколько веков.

— Внушительно, — уважительно кивнул я.

Янмэй улыбнулась.

И всё же я не мог расслабиться. Казалось, что она и ничего плохого не мыслит, однако лицо было настолько хитрое, словно пыталась расшатать меня, чтоб потом обрабатывать было легче.

Обед так и прошёл под лёгкие ничего не значащие разговоры. Янмэй иногда пыталась меня тонко подколоть, не переходя границы, что-то спрашивала или что-то рассказывала. Я же либо вежливо отвечал, либо поддакивал в моменты, когда это было необходимо. Не сказать, что я не получил удовольствие — вкусная еда и разговоры, которые немного развлекали, были весьма к месту, однако, как по мне, было скучновато. Возможно, сказывается тот факт, что я просто не привык к подобному и такой образ жизни мне чужд. А может я просто вижу истину, в отличие от аристократов, которые придают слишком много значения тому, что в действительности не существенно.

Так или иначе, под конец мы выпили вина, и она предложила мне пройтись до гостиной, где мы сможем обсудить всё.

— Наверное, это может прозвучать грубо, однако вы не похожи на обычных сирот, с которыми мне приходилось встречаться, — сказала она, когда мы шли по коридору.

— Да, соглашусь, не часто встречаются сироты-наркобароны с громким прозвищем.

Янмэй негромко рассмеялась.

— Что ж, вижу, вы понимаете. Хотя не могу не отметить ваш ум.

Лесть. Когда она идёт в бой, значит, мы подходим к сути дела.

Гостиная представляла из себя небольшое помещение с камином, несколькими креслами около него, шкафами вдоль стен и стола в центре. Под ногами слегка поскрипывал деревянный пол. В углах виднелись стопки книг, которые кто-то пытался сложить более-менее аккуратно, чтоб они не бросались в глаза. Вполне себе уютная комната, но она не сильно походила на гостиную. Скорее читальня или помещение, где хозяева дома могут посидеть перед камином, наслаждаясь хорошей книгой или коньяком.

— Итак, Томас, — Янмэй села за стол, на котором лежало несколько небольших папок. Достала… откуда-то очки, нацепив их на нос, вытащила документы и начала рассматривать. — Мингю сообщила мне, что вы согласились присоединиться к нам…

— Я не соглашался ни к кому присоединяться, — тут же сказал я. Может грубо было её перебивать, однако надо было сразу внести ясность. К тому же, она сама сказала, у аристократов слова слишком много значат. — Я лишь согласился выделить деньги для вашего фонда.

— Прошу прощения, я неправильно выразилась. Да, вы согласились выделить деньги в наш фонд. Так… Томас, на какую сумму мы можем рассчитывать? Я думаю, что такой человек, как вы, должны лучше остальных понимать как наше дело важно.

Это из меня так доят деньги? То есть сначала смущают, выбивают уверенность, а потом атакуют? Или у меня паранойя?

— Не знаю, зависит от того, как пойдут дела у нас в ближайшее время.

— Мы приветствуем ежегодные пожертвования, хотя можно отправлять нам и ежемесячно небольшие суммы.

— А о каких суммах идёт речь? — поинтересовался я.

— А какие вы назовёте? — задала Янмэй встречный вопрос.

— Сто тысяч долларов, — именно такую сумму переводил Соломон. Наверняка Янмэй поняла, что вытрясти из меня много не получится, раз уж я знаю, сколько платил Соломон.

— Миллион двести в год, — кивнула она, что-то начеркав. — Благодарю вас, Томас. Ещё один момент, который стоит обсудить. У нас была договорённость с Соломоном, что некоторые зоны не покрываются вашими дилерами. Двести метров от больниц, триста от школ и детских садов с приютами. Мы не хотим никого обидеть, однако я очень надеюсь, что вы понимаете…

Многозначительно замолчала.

— Да, дети, сироты, зоны риска, но это идёт в разрез с моим бизнесом, Янмэй.

— Я понимаю, однако неужели вам будет мало взрослых людей, которые уже есть и которые вскоре подсядут? Дети слишком падки на подобное, слишком глупы, слабы и не понимают, что наркомания — не всегда выход.

— Но я-то это понимаю, — не согласился я.

— И помогло ли вам это, Томас?

— Не очень. Однако это было связано абсолютно с другим.

— У всех свои причины, уж поверьте. Но дети быстрее и чаще поддаются вредному влиянию. Они как губки, впитывают всё подряд. В особенности их привлекают вещи, которые, в их искажённом детском понимании, делают их старше и более… продвинутыми в глазах сверстников. Курение, алкоголь… — она посмотрела на меня сквозь очки. — Наркотики. Незачем им ломать жизнь с самого детства, вряд ли у них и без этого мало проблем.

— Иначе говоря, вы лишаете меня будущих покупателей. Подсел в детстве, не слезет потом. А это деньги. Большие деньги.

— Кто-то да подсядет и когда вырастет, Томас, это неизбежно, как и неизбежна гибель людей под колёсами автомобилей. Однако в наших силах уменьшить количество сломанных судеб среди детей.

— И мой заработок. К тому же, неужели вы верите, что двести метров спасут их от желания попробовать?

— Я верю, что если этим не трясти у них перед носом, куда меньше детей попадёт в зависимость. А во взрослых клиентах у вас вряд ли будет недостаток при любом раскладе.

— Я подумаю, — пожал я плечами. — Вы должны понимать, это убытки, причём вполне значительные.

— Поймите, Томас, это очень важно.

— Так же, как помощь борьбе с наркозависимостью. Там половина направлена конкретно против меня и моего бизнеса. Я не против помогать людям, но то, что вы предлагаете, равносильно спонсированию терроризма в собственной стране. Я буду в прямом смысле слова спонсировать войну против самого себя. Услышит кто, засмеют.

— Я понимаю, — вздохнул Янмэй. — Что ж, если таково ваше слово, я ничего сделать не смогу. Могу лишь поблагодарить от чистого сердца, что решили помочь нам. Возможно, у вы захотите сделать какие-то другие пожертвование? Заменить чистые зоны вокруг школ и больниц на… что-то иное?

Меня пытаются раскулачить.

— Можно задать личный вопрос, Янмэй?

— Вы уже смущаете меня, Томас, — сделала она наиграно смущённое лицом. — Всё зависит от того, насколько он личен. Вы же знаете, девушка не всегда готова раскрыть свои тайны.