Украденная у дракона (СИ) - Рияко Олеся "L.Ree" - Страница 32

Девушка смотрела на него во все глаза, не зная что сказать — он требовал от нее решения прямо сейчас и, если Вэйлон говорил правду, от него действительно завесила ее дальнейшая жизнь и судьба. Ее и его.

— Да… конечно… Мой отец не откажет. Если тебе удастся вернуть меня к нему тайно, то он, пожалуй, и вознаградит тебя.

— О, миледи, честный труд — это все, о чем я могу просить. Но нам нужно торопиться. Если вы будете слушаться меня, то у нас непременно все получится. Вы верите мне?

Пожалуй, Кассандра кивнула в ответ быстрее, чем успела обдумать свое решение.

— Поспешим. — Тут же отозвался Вэйлон и, протянул ей руку, чтобы помочь выбраться из палатки в холодную осеннюю ночь.

Холодный ветер порывом подхватил плащ Нэймана и разметал по плечам мужчины темные волосы. Лорд Рид обернулся ему навстречу, но в тусклом свете звезд сложно было разглядеть что-то дальше двадцати шагов. На миг ему показалось что он услышал знакомый женский голос, но то могла быть птица или даже шелест листьев. И все же мужчина подал сигнал Грэтту и прислушался.

Внизу, под его ногами расстилалась темная лесистая долина. У подножья гор неярко поблескивала речная лента, а за ней, среди нечастых деревьев можно было разглядеть скопление теплых огоньков — маленькой лесничей деревни, которую минувшим днем они обошли стороной, пробираясь к горной тропе.

Здесь, на высоте, широкая дорога, петлявшая между горными уступами и поросшими ельником и кустарниками площадками, была как на ладони. И все же вздумай кто отправиться по ней этой ночью скрытно, не разжигая факелов и фонарей, довериться наблюдателям можно было только слуху и природному чутью.

Убедившись, что голоса ему только послышались, Нэйман вернулся на пост и вновь опустился на землю, чтобы привалиться спиной к поваленному дереву. То же сделал и Грэтт чуть поодаль.

Тропа внизу была главным источником опасности, помимо естественных врагов человека, в обилии водившихся в этой местности. Она была единственным путем из долины и центральных земель королевства на ту сторону горной гряды Хаймор, где у предгорья раскинулись земли Ридов. Земли его отца, граничившие с дикой равниной и Дэйнским морем.

«Соль, камни, да горстка сорной травы» — как говорил Рид старший знатным гостям, бывавшим в их родовом замке с визитами вежливости. А после шепотом добавлял, так чтобы слышал только его сын: «И только мы, Риды, знаем почем на самом деле пуд этой соли, сколь много среди тех камней драгоценных и какие резвые кони вырастают на нашем сорном разнотравье».

Возвращаться домой было горько, и мужчина упрямо откладывал мысли о том, как въедет в ворота собственного замка и лицом к лицу встретится с тем, что так упрямо отказывался принять все без малого шесть лет, которые отсутствовал. Когда он в последний раз видел шпили центральной башни с развивающимся сине-черным штандартом, у того замка еще был истинный лорд… а что же теперь?

Известие о смерти отца настигло Нэймана лишь спустя три месяца после событий. И даже оно не заставило его вернуться. Ведь можно ли было забыть тот, их самый последний разговор, эхо которого содрогало стены замка, заставляя слуг и домочадцев прятаться по комнатам, в страхе перед кровавым исходом столкновения властного отца и его своенравного сына:

«— Честь лорда — это благоденствие его людей, а не то что ты себе придумал, щенок!

— Я не позволю чтобы ее смерть сошла ему с рук! Честь — это честь, отец, а не твоя «очередная истина»! Неужели ты и правда думаешь, что говоря банальности менторским тоном, ты заставляешь хоть кого-то под этой крышей верить в них?

— Закрой рот и знай свое место! Я все еще твой лорд-отец и ты не имеешь права перечить моему решению! Ты останешься здесь и выбросишь из головы весь этот высокопарный бред, которым тебя потчевала мать, а если нет…

— Если «нет»? Что же будет, если нет, мой лорд?

— Если нет… то ты более не сын мне! Носить наше имя — вот та честь о которой тебе стоит позаботиться в первую очередь. И я не позволю тебе так глупо втоптать в грязь то, что Риды строили поколениями!

— Ты прав! Вот и решение, которое примирит наш спор, старик. Я больше не Рид! Прощай!»

Даже годы спустя Нэйман все еще помнил, как вытянулось и побледнело лицо старого лорда. Тогда он думал, что от ярости, но лишь узнав о смерти отца и том, что тот так и не выписал его из завещания, понял наконец, что от страха.

Больше всего на свете старый лорд Рид боялся потерять своего единственного сына, ведь тот был надеждой семьи, единственным защитником его дочерям и многочисленным людям… То было настолько важно для него, что мужчина поступился гордостью, оставив наследнику шанс одуматься, несмотря на все сказанные в тот вечер слова. А что же сделал Нэйман? Лишил отца мирной старости и спокойной смерти, но даже после нее не остался верен своему пути — мести. И куда же она привела его годы спустя?

Когда сегодня утром он получил известия о том, что часть его людей, отправившихся к Шейдскому горному хребту, схвачены или убиты, мужчина почувствовал, как земля покачнулась под его ногами.

Несмотря на то что они сами вызвались быть с ним до конца и рискнуть жизнями, хоть Нэйман и ясно дал понять, что желает искать смерти в одиночку, лорд Рид чувствовал свою вину за случившееся. Ведь очарованный новой возможностью выманить змея из его укрытия, именно Нэйман позволил всему случиться!

Как знать… быть может, все сложилось бы иначе, если б его холодную кровь не горячило присутствие рядом белокурой драконьей супруги, а разум не туманили мысли о том, что между ними двумя может быть что-то большее, чем мести ее мужу…

Нет! В том, что случилось уж точно не было вины Кассандры. Но смотреть на нее, разговаривать с ней сегодня Нэйману было больно. Чувство вины перед ней и перед всеми его людьми, за решения где-то поспешные, где-то слишком импульсивные, острыми иглами впивалось ему под ногти всякий раз, когда Кассандра бросала на него свои взволнованные взгляды или пыталась заговорить. Он избегал ее, боясь, что его собственные люди начнут винить Кассандру в смерти своих товарищей.

Должно быть, старый лорд все же был прав, а не просто пытался отговорить сына от охоты на младшего Дракона, грозившей тому неминуемой гибелью. «Честь лорда — это благоденствие его людей» и сейчас люди лорда Нэймана Рида не благоденствовали ни по эту, ни по ту сторону Хайморской гряды, потому что он так и не оставил своего желания отомстить за Диану. Так много ли в том для него на самом деле было чести?

Но все же теперь Нэйман был на пути к землям Ридов и слишком поздно было поворачивать обратно. Узнают ли ищейки Амделла о том, кто именно похитил жену Дракона или так и останутся ни с чем? Если нет, то смерть его людей не была напрасной и Нэйман не упустит шанса это доказать, а если да… То зря старый лорд Рид не изменил свое завещание! Но даже древним Драконам не дано знать, что будет наперед…

По левую руку послышался легкий шорох палых листьев — это Грэтт поднялся со своего места и тихо подошел к Нэйману.

— Полагаю, пора будить смену. — Пробурчал тот и зевнул, поежившись, да зябко тряхнув бородой. — Сложно сказать сколько еще до рассвета, но и нам надо поспать. До ваших земель не меньше дня пути и что-то мне подсказывает, что погодка на пике может подкинуть нам неожиданный сюрприз.

— Для снега еще рановато. — Со знанием дела фыркнул Нэйман, не спеша подниматься с пригретого места.

— Что вы, лорд Рид, какой снег! — Ехидно парировал тот в ответ. — С наших тушек, изнеженных погодой в долине, хватит и проливного дождя. Я — так и вовсе позабыл какова она, осень в родных землях у Дэйнского моря.

Мужчина улыбнулся в спину старому другу и чуть погодя двинулся вслед за ним к лагерю, выше по тропе. У самых подступов к нему Грэтт внезапно остановился и поднял руку, предлагая прислушаться.

И на самом деле было к чему.