Чувства не по плану (СИ) - Белильщикова Елена - Страница 16

— Так, а почему ты расплакалась в самом начале? Кто тебя расстроил? — Когда я успокоилась, Влад по-прежнему не выпустил меня их крепких теплых объятий. Просто немного их расслабил, чтобы мне было комфортно сидеть у него на руках.

— Да никто… это мои тараканы. — К сожалению, я не готова была открываться сейчас на все сто процентов. Даже перед Владом, фактически совершившим чудо. Я не готова была вывалить на него свою непростую историю отношений. Той самой первой любви, практически поломавшей мне всю будущую жизнь. — Подруга беременна. Второй ребёнок. Вот, скинула тест… — Мой голос прозвучал убито даже для самой себя. Мне стало чуточку стыдно. И вдруг возникло облегчение, хорошо, что Цири не сказала мне новость вслух. Боюсь, я не смогла бы сыграть радость… некоторые вещи выше человеческих сил.

— Понятно. — Голос Влада прозвучал так глухо, что мне почудился колокольный звон на погосте. — Ну и дура.

— Кто? — Ощетинилась я и отодвинулась от него. — Я, что ли?!

— Нет. — Мрачно добавил Влад. — Подруга твоя.

В машине повисло напряженное молчание. Настолько напряженное, что его можно было резать ножом. Я смотрела во все глаза на Влада, ожидая хоть каких-то объяснений. А он, похоже, и не собирался их давать. Выпрямился и отодвинулся на пол-ладони от меня, но мне показалось, что в этот момент между нами пролегла пустыня. Его глаза потемнели от воспоминаний, а пальцы он сплел домиком, и сжал их с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

— И не только она дура. — Зло добавил он, и я нахмурилась. — И ты тоже. Ребенок, семейные ценности, и все дела… как вы, женщины, легко закрываете глаза на риски! Вот твоя подруга. У нее уже есть ребёнок. Хороший, здоровый… у нее крепкая семья и любящий муж. А она хочет второго. Зачем? Она уверена, что это даст ей больше счастья? А если что-то случится во время беременности? Выкидыш… смерть матери… есть ли смысл совать голову в петлю?

— Чего ты ее сразу хоронишь? — Ощетинилась я. — Может, все будет хорошо!

— Может. — Безразлично пожал плечами Влад. — А может, и нет. Мне лично все равно.

— Ты что, чайлд фри? Ненавидишь детей? — Я не понимала своей реакции. Меня штормило от эмоций. То Влад был со мной такой нежный, то… холодный и безразличный, как сейчас.

— Нет. Я не знаю. Честно. — Влада, наверное, тоже поставил в тупик мой вопрос. — У меня нет ребенка, я не могу сказать, как я отношусь к детям. Одно я знаю точно, дети усложняют жизнь.

— Ну, это естественно. — Во рту я почувствовала горечь. — Дети, они же живые существа. Спят, едят, нуждаются в любви. А ты, наверное, не можешь представить как открываешь свое сердце маленькому человечку. Как отдаешь ему время, ничего не требуя взамен.

— Ты права, я бездушный робот, если тебе так угодно. Тебе так хочется перейти на личности и швыряться шаблонными фразами? Тогда не жди, что я буду молчать. Посмотри на себя. Где ты и где материнство? — Влад выразительно поморщился, будто раскусывал гнилую сливу. — Дорогие шмотки, брендовые бутики… твоя жизнь — на гламурных вечеринках. Уж прости, но я не вижу тебя с подгузником в руках, вытирающей какашки за младенцем. Я не вижу тебя беременной, которая одевается в платье-парашют и идет на курсы для будущих мам. Ты… — Я почувствовала, как меня затрясло. В буквальном смысле. Да что этот чурбан о себе возомнил?! Судить меня будет? Как книжку — по обложке?! Зачем тогда я всего полчаса назад вываливала на него «настоящую себя», а он имитировал внимание?! Да он вообще не слушал меня, он пропустил мимо ушей то, кем я являюсь на самом деле. То, что эта роль гламурной куколки чужда для меня. Тоже мне, психолог доморощенный нашёлся.

Но мое возмущение было поверхностным. Как пена на волнах. А внутри его слова отбивались во мне сотнями, тысячами осколков воспоминаний. Другого мужчины из моего прошлого, с таким же низким голосом, который так же ласково обнимал меня и говорил такие же жестокие слова… Другого мужчины, из-за которого я не могу иметь детей.

Воспоминание Нелли…

Я на секунду закрыла глаза, чтобы сдержать непрошенные слезы. И перед ними встала картинка, как живая, из того моего прошлого, которое сломало мне настоящее. Мой университет, последняя пара, и молодой парень на байке у порога. Уже ждет… Меня провожают завистливыми взглядами девчонки из группы, пока я несусь на всех парах, прямо через клумбу, чтобы с размаху влететь в его широкую грудь, обтянутую кожаной курткой. Он обнимает меня, а вокруг так неестественно ярко светит солнце, поют птицы, и даже на той самой несчастной клумбе расцвело пару чахлых цветочков. Цвело, пока я не пробежалась по ней сапожками на шпильке. Весна… повсюду, особенно в моей душе. Я молода, счастлива, и влюблена. Взаимно. В самого крутого парня в городе. Что ещё надо для счастья двадцатилетней дурочки, у которой есть все? Деньги, любящие родители, подруги, пусть и не самые близкие, успешные проекты по учебе в кинорежиссёрском? Я и по сей день вспоминаю то время с улыбкой. Пока в мою жизнь не ворвался он, черный демон на «харлее» и не разрушил ее до основания.

— Димка-а, я столько хочу тебе рассказать! — Мой «тёмный рыцарь» терпеливо переждал мои щенячьи восторги по поводу радости встречи. Медленно гладил по голове, как маленькую, пока я обнимала его талию. С его высоким ростом даже на каблуках я доходила Диме до подбородка.

— У тебя какие-то новости? — Боже, как я обожала его тягучий баритон. Готова была слушать вечно, даже истории о том, как он ковыряется с чужими машинами в автомастерской. Или как он планирует бросить все и сбежать ударником вместе со своей замшелой рок группой в Москву.

— Да, и очень важные! На ходу не скажу! — Я буквально сияла. Дима вздохнул и покачал головой.

— Еще один приз на Каннском кинофестивале?

— Ну тебя, вечно шутишь надо мной! — Я ткнула его кулаком в плечо и зашипела от боли. Его мышцы казались мне каменными.

— Ладно, запрыгивай крошка, поедем ко мне домой. — Дима жил в старенькой однокомнатной квартире на окраине города, доставшейся ему от бабушки. И очень мало общался с родителями, которые жили в доме напротив. Его семья была очень бедной, поэтому, я всегда считала, что он стесняется их, поэтому избегает. А еще именно из-за застенчивости не знакомит меня с родителями. Ведь у нас — серьёзные отношения! Мы встречались официально почти год…

— А где ты пропадал всю неделю? — Я послушно надела шлем и села за его спиной, уцепившись в него, чтобы не упасть. Дима неопределённо махнул рукой.

— То сям, то там… по группе нашей мотался. Обещали заказать на корпоратив, но мы оказались слишком неформальными. — Если честно, я понимала бедных людей, которые не горели желанием звать группу Димы, еще и платить за это деньги. От их музыки у меня уши вяли. Но я держала свое мнение при себе, боясь обидеть своего парня. Он очень ревностно относился к своему творчеству. Очень-очень…

— А то мне Катька говорила, что видела тебя в городе с какой-то блондинкой… — Осторожно начала я. Дима сразу психанул.

— Дура твоя Катька! Говорил тебе, не общайся с ней! Слушаешь тут всякие сплетни, бабский ваш коллектив… я же не подсекаю за тобой постоянно по улицам, с какими одногруппниками ты зависаешь? Мы или вместе и доверяем друг другу, или вали от меня нафиг!

— Дим, да ладно. Я ж просто спросила. — Вздохнула я, уже привычная к такой его бешеной реакции. Дима, как и все неформалы, ненавидел рамки. И уже одно то, что он встречается со мной официально, доводило его до белого каления. Иногда мне вообще казалось, что он со мной из-за денег. Да, да, неформал не может быть расчетливым, но Дима, хотя и сам не знакомил меня с родными, был вхож в мою семью. И разливался соловьем, общаясь с моим отцом. И даже нравился моем маме. Всем моим близким людям, кроме Цири. Та невзлюбила Диму с первого взгляда, и когда в очередной раз приезжала погостить в Питер к родителям, просила «держать своего цепного пса подальше от нее». Дима вызвал у нее антипатию с первого взгляда, и это оказалось взаимно…