Выбери любимый жанр

Спасенная душа
(Рассказы. Сказки. Притчи) - Юдин Георгий Николаевич - Страница 6


Изменить размер шрифта:

6

— Хоть бы одним глазком во сне на нее глянуть, — тихо сказал Илья.

— Да почему во сне-то? Ты, Илюша, вот что, колотись, бейся, а все надейся. В монастырь этот таких немощных калек привозили — не чета тебе, а как приложатся они к нетленным мощам святых старцев, куда их слепота, глухота и прочая напасть девались.

Я вот сам, как думаешь, зачем столько верст в Киев и обратно протопал? Внучка у меня чахнуть стала. Змей ли окаянный ее испортил или глаз чей черный, не знаю. Вот и несу ей оттуда, глянь-ка, святую просфору, в алтаре освященную. Старцы сказали, если внучка с верой съест — исцелится.

Дед осторожно, как великую драгоценность, достал из-за пазухи белую тряпицу, развернул ее и показал Илье маленький круглый хлебец, на котором были выдавлены крест и четыре буквы: «ИС ХР». Потом так же бережно обратно за пазуху уложил, а Илья завороженно проводил глазами целебный хлебец, а потом нахмурился и отвернулся…

Из церкви вернулись отец с матерью и умолили сомлевшего от каши и усталости старика еще что-нибудь про печерских старцев рассказать, когда, мол, еще такие знатные сказители мимо пройдут.

— Ладно, — говорит польщенный дед, — так и быть, поведаю вам про Григория Чудотворца, что получил от Бога победу над бесами.

Как-то враг-дьявол замыслил пакость учинить, но, не будучи сам в силах Григорию что-либо сделать, напустил на него злых людей. И вот однажды пришли по его наущению воры и влезли ночью к Григорию в вертоградх[10], где он зелень сеял. Наполнили овощами свои мешки, а когда уйти хотели, то не смогли сдвинуться с места и так стояли два дня и две ночи, угнетаемые ношей.

Наконец стали вопить:

«Отче святый Григорие! Пусти нас! Мы покаемся в грехе своем и более никогда не пойдем на такое дело».

Пришли черноризцы, хотели стащить их с этого места и не смогли.

«Как вы сюда пришли?» — спрашивают.

«Уже два дня и две ночи стоим!» — вопят воры.

«Мы каждый день здесь проходили и не видели вас».

«Да и мы вас не видели! — плачут воры. — Если 6 видели, умолили бы спасти нас. Но вот уже изнемогли совсем и просим молить Григория о нас».

Пришел преподобный Григорий.

«Прожили вы, — говорит, — жизнь свою праздно, воровством занимаясь, так вот и стойте праздными до конца жизни вашей».

Кое-как бедные тати[11], со слезами горькими, себя проклиная, умолили старца сжалиться над ними и обещали на братию в вертограде до скончания жизни трудиться. Что и выполнили.

— Какие чудеса на свете водятся! — всплеснула руками мать.

— А мученики-страстотерпцы среди этих старцев были? — осторожно спрашивает отец.

— Как не быть! Только ты, Илюша, Христа ради столешницу кулачищами своими не круши более, сейчас опять про поганых половцев сказывать буду.

Ну вот. Когда лет тридцать назад злочестивый Боняк, хан половецкий, с войском своим пленили Русь, ворвались они злыми волками и в Печерский монастырь. Все дочиста ограбили, церковь осквернили и тридцать иноков в плен взяли.

— Да как же Господь попустил такое? — не выдержал Илья.

Старик только руками развел.

— Знать это никому не дано. Был среди пленных Евстратий-постник, и продали их всех в греческую землю, в град Корсун, некоему жидовину. Богопротивный этот жидовин стал принуждать пленников отвернуться от Христа, а когда они отказались, заковал всех в железо и стал морить голодом.

Тогда Евстратий, укрепляя дух пленников, сказал: «Братия! Кто удостоился принять крещение и верует во Христа, пусть не окажется отступником от Него и нарушителем данного при крещении обета».

И все пленники решили пострадать за Христа, лишь бы не быть нудами. Через четырнадцать дней все иноки один за другим умерли от голода. Остался один Евстратий. Тогда жидовин тот, распалясь яростью, ведь из-за Евстратия лишился он золота, истраченного на рабов, на Святую Пасху пригвоздил его, как Христа, ко кресту.

Старик с опаской глянул на бледного, с пылающими глазами Илью и продолжал:

— А Евстратий, не евший и не пивший уже пятнадцать дней, оставался еще живым и говорил с креста: «Великой благодати сподобил меня Господь сегодня, пострадать за святое имя Его на кресте, как и Он за нас страдал. Но ты, распявший меня, и окружающие тебя ужаснетесь, и праздники ваши обратит Господь в плач».

Услышав это, душимый злобой жидовин схватил копье и пронзил пригвожденного.

И тотчас показалась огненная колесница, и огненные кони вознесли ликующую душу Евстратия на небо. А святое тело его жестокосердный мучитель бросил в море, и никто не смог найти его.

Через несколько лет, неведомо как, святые мощи Евстратия оказались в монастырской пещере, а отмщение злодеям в тот же день исполнилось. Всех греческий царь перебил…

Старик вдруг сонно качнулся, мягко повалился на лавку и засвистел носом так, будто и не нос это был, а свирель скоморошья.

— Сомлел, сердешный, — улыбнулась мать. — А худющий-то, хоть самого в пещеру клади.

Не спал Илья в эту ночь. Новый, чудесно-святой мир узнал он и теперь был душой там, в таинственном пещерном монастыре, где, казалось ему, слышал простые, мудрые слова старцев, кивал головой, беззвучно шептал что-то, яростно сжимал кулаки, крестился и, наконец, под утро, когда на небе Божьи огоньки погасли, так сидя и уснул. Когда же очнулся, старика уже не было, а рядом на лавке лежал маленький белый сверток.

— Когда дед-то утром уходил, — рассказала мать, — поглядел он на тебя спящего долго так и сказал непонятно: «Ему нужней будет».

Осторожно развернул белую тряпицу Илья, а в ней та самая святая просфора!

— Да ведь это он хворой внучке нес! — удивился Илья. — А мы и звать-то его как не спросили…

«Русь-русь-русь…» То ли жаворонок в траве пропел, то ли Ангел с неба шепнул…

Тридцать лет и три года минуло, как приковал окаянный змей Илью Муромца железными оковами к дубовой скамье.

Тридцать три года Христу было, когда распяли Его на кресте, и вот сегодня в полночь вновь, как тысячу лет назад, воскрес Он из мертвых, и вновь Ангелы Его вострубили: «Христос воскресе, смертию смерть поправ! Смерть, где твое жало, ад, где твоя победа?!»

Нежная заря на алых конях солнце на небо вывезла. Улыбнулся Илья, толкнул дверь ухватом, весной подышать, а в темную горницу вместе с розовым утром стремительно влетела ласточка.

У Ильи от неожиданности ухват из рук выпал, а ласточка облетела избу три раза и вдруг села ему на плечо. Илья будто окоченел, дышать перестал, а сердце в груди так громко забухало, что взмолился он про себя:

«Господи! Уйми сердце мое. Так грохает, боюсь, испугается и улетит твоя вестница».

А ласточка, нисколько не страшась, быстро глянула на Илью своим глазом-бусинкой, смело склевала из бороды хлебную крошку и выпорхнула из избы.

— Господи! Славлю Тебя, — прошептал, волнуясь, Илья.

И в тот же миг яркий, неизреченный свет вспыхнул перед ним и затопил нестерпимым сиянием всю избу так, что Илья зажмурился и руками глаза закрыл.

А из этого неземного света раздался сильный, небесный голос:

— Истинно говорю тебе, ныне исцелен будешь и славу обретешь на земле, яко Илия Пророк на небеси, ибо власть даю тебе наступать на змея и на всю силу вражью и ничто не повредит тебе!

— Прости, Господи! — в ужасе воскликнул Илья. — Не могу из-за немощи пасть перед Тобой, а глядеть на Тебя не смею: боюсь, ослепну.

— Невозможно человеку во плоти видеть Меня. Но вот апостолы Мои, да пребудут они с тобой!

— Блаженны слышащие Слово Божье и соблюдающие Его, — твердо сказал другой голос. — Открой глаза, Илья, не бойся.

Спасенная душа<br />(Рассказы. Сказки. Притчи) - i_008.png

Осторожно отвел он от лица руки и видит — свет исчез, а перед ним в блистающих одеждах стоят седобородые апостолы Павел и Петр[12].

6
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело