Обними меня на рассвете (ЛП) - Брэдли Шелли - Страница 7

Кари принесла женщине выпить, и они немного поболтали. Как только барменша ушла, суррогат уставилась на дверь, явно ожидая клиента.

Прогуливаясь мимо Анки с неуверенным выражением лица, Кари заломила руки:

— Здесь скоро будет тесно. Я напишу тебе, если появится Шок.

Обычно вежливая блондинка выставляла ее вон?

— Ты просишь меня уйти?

— Нет, но я думаю, что ты захочешь.

Кари посмотрела в сторону брюнетки.

— Она суррогат.

— Правильно. Не проститутка, о чем Ронан постоянно напоминает мне. Это очень тяжело для человека. Я знаю, что суррогаты предоставляют сексуальные услуги, но так как это лекарство для магии…

— Именно так. Одна из ее сородичей поддерживает Брэма в живых. Он привязан, но из-за его отсутствующей пары он не может трахаться с кем-то еще, поэтому она помогает ему генерировать энергию…

— Она здесь не для этого, — спокойно вмешалась Кари. — Правда, ты захочешь… черт, уже слишком поздно.

Анка нахмурилась и посмотрела на дверь, когда та снова открылась. Лукан прошел через нее и с улыбкой направился прямо к суррогату. Внезапно Анка перестала дышать, особенно когда Лукан опустился на стул рядом с женщиной и поцеловал ее в сочные красные губы.

Одно простое прикосновение его губ к губам другой женщины было бензопилой для сердца Анки. Слезы жгли ей глаза. Да, она знала, что Лукан будет использовать суррогаты для получения энергии теперь, когда они больше не связаны, но она никогда не думала, что увидит его с другой. Почувствовал ли он хотя бы десятую часть этой боли, когда увидел ее с Шоком?

— Я пыталась, — сказала Кари в качестве извинения.

Пыталась. И Анка пожалела, что была слишком занята, чтобы быстро сообразить что к чему и избавить себя от этой душевной боли.

— Мне нужно идти.

Но сейчас она не могла пройти мимо Лукана. Он и великолепная замена, в данный момент запустившая пальцы в его темные волосы, сидели за столом прямо у двери. Она никак не могла уйти так, чтобы они этого не увидели.

— Помоги мне.

Кари закусила губу.

— Обычно он не задерживается надолго, когда встречает здесь кого-нибудь из них.

Конечно, нет. Он ведет их отсюда прямо в свою кровать. Их кровать. И по тому, как его губы скользили вверх по шее брюнетки, и он шептал ей на ухо что-то такое, что заставляло ее смеяться, Анка не сомневалась, что ему не терпится раздеть эту женщину и уложить на спину.

— Ты можешь просто остаться и подождать, — предложила Кари. — Они скоро уйдут.

Анка покачала головой. Нет, она не могла больше смотреть на это.

— Здесь есть другой выход?

Боже, это прозвучало трусливо. Но сейчас она предпочла бы проскочить мимо Матиаса, чем мимо Лукана, прильнувшего к своему суррогату.

Жалость смягчила выражение лица Кари, когда она встала прямо перед Анкой.

— Да. Поверни за угол направо. За ним находится мой кабинет. Там есть задняя дверь. Я прямо за тобой.

— Спасибо, — с благодарностью сказала Анка, изо всех сил стараясь не развалиться на части.

Кари тихо кивнула.

— Послушай, я провела два года, наблюдая, как Ронан очаровывает других женщин постели почти каждую ночь, прежде чем мы стали парой. Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь.

На дрожащих ногах Анка поднялась. Более высокая фигура барменши закрывала ей обзор на Лукана, а ему — на нее, как предположила она. Она успела бросить быстрый взгляд на свою бывшую пару, чьи губы зависли прямо над губами суррогата. Эта бензопила снова пронзила грудь Анки, разорвав сердце надвое.

Оказавшись в кабинете Кари, она плюхнулась в кресло барменши. Слезы снова навернулись на глаза. Оставшись одна, она позволила им упасть, но ничто не могло очистить ее мозг после того, как она увидела руки, губы и улыбку Лукана, обращенные к другой женщине. Как бы усердно он ни тренировался и ни сражался, она знала, что ему часто нужна новая энергия. Были и другие способы усилить его магию, но не более эффективные, чем секс. Без энергии он зачахнет, умрет. И в отличие от Брэма, который был женат, Лукану не нужно было полагаться на взаимное самоудовлетворение, чтобы набраться сил. Он мог — и, вероятно, будет — заниматься сексом с этой женщиной так, как ему заблагорассудится.

Она должна сосредоточиться на своем желании видеть его живым и счастливым, а не на том факте, что прямо сейчас он, вероятно, скользит губами по губам суррогата, глубоко погружая язык, притягивая ее цветущее тело — то, которое не было изуродовано и покрыто шрамами — к своему. Скорее всего, он готовил ее к тому, чтобы погрузиться в постель и в ее тело.

Анка прикусила губу, чтобы сдержать очередной крик. Она должна выбраться отсюда и вернуться домой.

В переулке позади мусорного контейнера она телепортировалась с мыслями о доме, резонирующими в ее мозгу. Но это был не тот маленький домик, который она делила с Шоком последние месяцы.

Анка оказалась прямо перед домом, который она делила с Луканом более ста лет.

Дом.

Знакомое тепло коричневых стен заставляло ее тосковать по дням и ночам, проведенным здесь. Ее взгляд любовно скользнул по величественной крыше, арочным окнам и длинной лужайке, окруженной садами, которые она так любила возделывать. В январе почти все пребывало в спячке. Удивительно, но ничто не выглядело запущенным или заросшим. Даже такой же маленький деревянный штакетник стоял на страже перед двором. Внизу стоял тот же самый уютный диван, на котором она любила свернуться калачиком и почитать. Через окно верхнего этажа она видела ту же самую кровать из темного дерева, на которой они с Луканом спали и занимались любовью в течение десятилетий. Та же самая кровать, в которой она задремала.…

Анка отшатнулась, дрожа всем телом. Она не была здесь с той ужасной ночи, когда Матиас вырвал ее из уюта почти идеальной жизни, которую она делила с Луканом. Матиас похитил ее, бросил в темницу и использовал для своего извращенного удовольствия в течение пяти адских дней, о которых она теперь едва могла думать без рвоты. Он оторвал ее от ее пары. Он лишил ее безопасности, самоуважения, укрытия от жестокости мира. Он оставил ей хрупкую скорлупу.

Но она не могла смотреть на этот прекрасный дом без того, чтобы в нее не ворвались другие воспоминания. Лукан впервые привел ее сюда, нервно улыбаясь и гадая, понравится ли ей он так же, как ему. Лукан, подававший ей завтрак в постель, лишь ухмылялся. Лукан, сидящий напротив нее за столом, пока они ели ростбиф и йоркширский пудинг, и слушающий, как она рассказывает о прошедшем дне. Лукан потянулся к ней среди ночи, потому что не мог больше ждать ни секунды, чтобы прикоснуться к ней.

Ушло. Все это… просто исчезло.

— Анка?

Ее голова резко повернулась в сторону, когда из сада за домом появилась фигура. Ее сердце остановилось, и она почувствовала, что замерзла.

— Кейден.

— Анка, ты дома. Ты выглядишь бледной. Что-то не так? — спросил ее бывший деверь, подходя ближе.

— Почему бы тебе не войти?

Ужас и тоска нахлынули на нее одновременно. Какая-то часть ее души хотела оказаться внутри пространства, которое она когда-то делила с Луканом, чтобы погрузиться в воспоминания. И что скажет Лукан, если обнаружит ее внутри, особенно если он приведет сюда на ночь суррогата?

Она яростно замотала головой:

— Нет. Спасибо.

— И он всегда будет твоим домом. Сидни и я можем уйти…

— Останьтесь.

Слово оцепенело слетело с ее губ.

Лукану нужен брат. Сабэль рассказала ей о трауре ее супруга и влиянии, которое Кейден оказывал после того, как Лукан почти потерял свои душу и рассудок. Анка ненавидела себя за то, что стала причиной такой боли своей бывшей пары. Она ненавидела еще больше то, что добавила к этому Шока.

Но сейчас уже слишком поздно.

— Пойдем, Сидни приготовит тебе чай, — настаивал Кейден. — Ты действительно выглядишь бледной.

— Я… со мной все будет в порядке. Спасибо. Извини. Я не хотела вторгаться… — она почувствовала магию, окружающую дом. Лукан не препятствовал ей войти внутрь. Кейден добавил свою магию, также признав ее здесь хозяйкой. Почему? Вряд ли они захотят видеть ее здесь сейчас.