Братья и сестры в Реестре (СИ) - Скрипченко Юрий Вячеславович "Юс Крипус" - Страница 82

— Какого чёрта ты все время подслушиваешь?

— Так это моя работа, разве нет?

— Твоя работа шпионить за мной? Уверен?

Ежилец втянул голову в плечи. Старику совершенно незачем было знать, что всё так и есть.

— Ладно, раз уж ты тут случайно оказался рядом, вот тебе задание. Вместе с гипом Олегом Наговицыным, думаю, вы уже знакомы…

— Ещё как знакомы, — оскалился Каспер и Ежилец снова напрягся.

— Вместе с гипом Олегом Наговицыным, — повысил голос особист, — Переместиться на атомную станцию Хосе Мурьеты, и там его устранить.

— В смысле… Устранить? А кто устранять будет — он?

Виктор покосился на Каспера, который стоял, взявшись за решётку тюремной двери.

— Ты. Помнится, кто-то давно намекал, что не отказался бы от протекции по поводу дома в Верхнем городе. Это решаемо. Ордер можно провести и по нашему ведомству.

Ежилец сглотнул. Видимо, не очень доверял собственным силам. Кто он, а кто Мурьета! Опять же всё слишком переплелось. Не вполне уже ясно, кто из коротышки и мексиканца — больший босс. С другой стороны, очень хочется пробиться в элиту — в Верхний город. А с третьей — не очень-то и приятно каждое утро наблюдать в зеркале собственные прозрачные кишки — а Дрёма не шутит, и впереди маячит как минимум ещё один переход:

— Но… Почему бы не проникнуть к мексиканцу более традиционным способом? А уже там…

— Как? Зарядить тобой катапульту? Давно понятно — постороннему на станцию больше никак не попасть. Мурьета слишком бдительный.

— А меня уже совсем никто в расчет не берёт? — поинтересовался Олег.

— Ещё как беру. В качестве транспортного средства. Вы верно сказали — деваться вам всё равно некуда. К тому же, как раз гип почти ничем не рискует, — старик принялся зажимать пальцы, — Переместить. Постоять в сторонке. Вернуться.

— Но могу умереть я! — возмутился Ежилец.

— Жизнь вообще опасная штука, — подмигнул Олег.

— Риск минимальный, — подытожил старик, — При первом переходе гибнут крайне редко.

Олег посмотрел на программиста-говночиста и поймал ответный взгляд человека, разрываемого страстями. Она оба прекрасно знали, что для Ежилеца это будет отнюдь не первый переход. Третий.

— Меня одно интересует, — сказал после паузы Олег, — Я тут уже три недели здесь маринуюсь. Почему только сейчас?

— Потому что именно сегодня наступил оптимальный для устранения момент, — ответил Порфирий. — К тому же, что бы вы мне ответили на такую просьбу сразу же после заточения?

— Иди на хер.

— Вот. А так я дал вам время прочувствовать на своей шкуре, что такое жизнь полугипа. Полузаключённого. Понравилось вам в этой импровизированной продлёнке?

— Неимоверно.

— То-то же. Короче, хватит болтать. Все готовы? Тогда поехали. Тут недалеко.

Их посадили в бронированный «Тигр» и после недолгого ожидания у Юго-западного шлюза машина покатилась по заросшим зеленью предместьям. Интерьер большой машины навевал корабельные ассоциации. Прямо не салон, а каюта. В щит-маске и старом пахнущем пылью биокостюме Олег смотрел в окошко и невольно слушал Порфирия.

— Координаты перемещения такие, — Коротышка назвал точные время и место. — Вот, кстати, обратите внимание — бывшая окружная Воронежполиса. Там, справа, когда-то располагалось областное ГИБДД и рынки. Если проследовать по этой дороге дальше, можно доехать до бывшего авторынка.

Повинуясь жесту Коротышки, мехвод развернул «Тигр» через двойную сплошную и покатил обратно. Броневик выехал в отворот трассы, поднимающийся наверх, потом через перекресток повернул направо. Олег щурился в подслеповатое окошко.

«Бог ты мой! Тут из асфальта растёт трава» — подумал Олег. Почему-то из этого банального наблюдения родилось твёрдое осознание, что мир уже никогда не станет прежним. Привычным.

Это ведь и мой мир тоже. Просто немного запоздалый.

Глаза болели от ярких красок — зелени и золота. Ему показалось, или он расслышал вопли чаек? «Тигр» спугнул стайку птиц.

Олегу привиделось, или они были не пернатыми, а в чешуе? Кусты из ржавого автомобильного остова, который когда-то умер на обочине, объедал некий зверь. На рокот дизеля он поднял голову и посмотрел на проезжающий мимо броневик. Это был пятнистый олень. Только на морде у него было три глаза. А из пасти торчали изогнутые жёлтые клыки.

— Если бы мы не повернули, то доехали бы до тупика. Там, где окружная упирается в тупик за БСМП⁸⁷. — Но поскольку мы повернули, то вот сейчас почти доехали до моего любимого места. Когда-то здесь располагался магазин «Мелодия». Эх, молодые деньки. Очереди. Беседы о музыке…Ночные подработки ради новой пластинки.

Коротышка трогательно вздохнул. Крохотная слезинка собралась покинуть правый глаз, но передумала.

— Зачем вы мне это показываете? — поинтересовался Олег, и Ежилец тоже вопросительно уставился на Коротышку.

— Я знаю про психологические выверты гипов, — ответил Коротышка, — «Не своё время» и прочая ерунда. Хочу, чтобы вы почувствовали наше время. Все потери, которые нам пришлось пережить. Это не в очереди за пластинкой пару часов постоять. Мы потеряли девять десятых города. И такие подонки, как Мурьета, откусывают от несчастного полиса, от сферы нашего влияния, всё новые и новые куски.

— Ох уж эти вечные особистские обработки. Интересно, а утренний омлет вы так же обрабатываете перед тем, как съесть?

— Откуда?.. — закашлялся Коротышка. Олег снова отметил, какой он старый. Плешивый, седой, морщинистый, весь в пигментных пятнах. Как смятая в комок газета.

— Подсмотрел! — веско сказал Олег.

Обозлённый коротышка практически сразу же прекратил экскурсию, махнув рукой пожилому водителю. Тот был камуфлирован с ног до головы и был похож на кучу компоста, в вершину который кто-то воткнул крупный корнеплод. «Вырастили репку» — некстати подумал Олег.

Внутри броневика царил полумрак и пахло нестиранными носками. Водитель ритмично покачивал головой-корнеплодом — будто в ритм напеваемой про себя песенки. Или пребывал в кататонии.

Олег еще больше напрягся.

Водитель развернул машину обратно к городскому шлюзу. Стена перечёркивала проспект сразу же за химзаводом и КБХА. Кольцо с самолётом в состав полиса уже не входили. По растрескавшемуся асфальту ощутимо потряхивало.

Текучее лицо Ежилеца перечеркнула вертикальная морщина: он словно решался на что-то серьёзное. Оператор низовых коммунальных систем, наконец, извлёк из-за пазухи голосекретарь и, время от времени косясь на Порфирия, начал что-то лихорадочно записывать.

— Ты чего это там? — подозрительно посмотрел на него старый особист.

— Пишу родным, что на несколько дней буду вне зоны доступа, чего же ещё?

Водитель-корнеплод продолжал напевать свою беззвучную жуткую песенку. Закончив, Ежилец спрятал голосекретарь обратно.

— Виктор, — позвал Порфирий.

Тот очнулся от невесёлых раздумий.

— Возьмёшь это.

Коротышка, кряхтя, принялся копаться в деревянном ящике между сиденьями. Достал нож, больше похожий на тесак и протянул Ежилецу. Тот взял клинок, посмотрел в своё отражение на полированной стали и засунул оружие за пояс.

Коротышка извлёк из таблетницы две капсулы какого-то нездорового серо-зелёного оттенка.

— Это «негрустин», — услышал Олег, который, естественно, про собственный запас ни словом не обмолвился, — Примите капсулу. Где-то через минуту вас вырубит.

Тот положил шершавую горчащую капсулу на язык и проглотил насухую.

Воды Порфирий не предложил.

— А теперь возьмите за руку вот этого гражданина. Да покрепче, — Коротышка кивнул на Ежилеца. Олег ещё никогда и никого не переносил в свои осознания, хоть и видел, как это происходит и что для этого нужно делать. Но на всякий случай удивлённо покосился на коротышку — дескать, а зачем за руки-то?

— Четвёртый закон Дрёмы. Гипнопроходец переносится вместе с той живой или мертвой материей, к которой прикасаются голые участки его тела.

Олег кивнул и до хруста сжал руку Ежилеца. Тот пискнул. Сознание куда-то поплыло. Олег только успел подумать, что хорошо бы и Коротышку с собой захватить, может, его при виде Мурьеты кондратий хватит.