Воины Хаоса наводят порядок (книга I) (СИ) - Ульянов Сергей "Контра" - Страница 37

Впереди показалось ущелье. Отряд остановился. Асперо скрупулезно изучал карту, а Ганс Пополам достал из ранца старинный военный бинокль и с высоты своего роста озирал окрестности. Потом они обсудили примерный план действий на случай внезапного нападения. Нужно было пройти перевал до темноты, но бежать сломя голову никому не хотелось. Вернее, почти никому.

– Хватит сомневаться, отступники! Говорю вам, засады не будет! – расшумелся, махая руками, Бартоло. Он был бледен, глаза его влажно сверкали. – Впереди только свет, и я вижу его! И вы тоже все скоро увидите…

Было неясно, изображает он религиозное рвение или думает так на самом деле, но паломников его крики воодушевили. Они были готовы идти сквозь ущелье.

Отряд тронулся с места, ступив на холодные камни меж скалами. Засады не было.

Сизым вечером, когда они стали лагерем над глубоким и тёмным горным озером, Костика с Кэрротом позвал за собой один из паломников. Он привёл их к роще корявых деревьев, которые, казалось, сбежали по склону и остановились в раздумье, куда идти дальше. Здесь ожидал, скромно сидя на камне, сухощавый церковник Асперо.

– Что вы задумали, святой отец? – не теряясь, осведомился Кэррот. Священник окинул их взглядом; в сумерках сложно было разобрать выражение его лица.

– Церковь Шестигранника полагает: в душе каждого есть что-то вроде весов. Никто не является абсолютно плохим или хорошим по природе своей, нет. Каждый миг в человеке проходит борьба, чаши весов колеблются, склоняясь в ту или иную сторону. И со временем в одних людях перевешивает плохое, в других – хорошее.

Где-то невдалеке со склона скатился камушек, потом всё утихло.

– Когда имеешь дело с человеком, важно определить, в какую сторону клонятся чаши его весов. Посмотрел я за вами вполглаза и решил вызвать на разговор.

– Чем мы можем помочь? – вежливо спросил Костик.

– Помочь – чересчур громко сказано, ребятки. Ситуация сложная. Будет здорово, если вы мне хотя бы не помешаете.

– Несказанно лестное отношение…

Священник предупредительно поднял ладонь. В полумраке она показалась им неожиданно светлой, как будто светящейся.

– Слушайте. Мы идём по церковному делу, но не затем, чтобы строить в Оркании храм. Эта ложь во спасение – наше прикрытие.

– Так и знал, – кивнул Кэррот с невозмутимым видом. Изваров толкнул его плечом.

– Мы идём за упавшей звездой, – произнёс Асперо, и вокруг точно раскатилось беззвучное эхо. Штрафники непроизвольно поёжились. – Сорок два дня назад в эти горы упал крупный метеорит, осколок рассыпавшейся в межзвёздном пространстве кометы. На удачу, а может быть на беду, рядом с местом падения оказался наш проповедник Бартоло. Он счёл это знаком, подарком с небес. Его скромных познаний хватило, чтобы определить: вещество из ядра кометы непростое, это сильный магический элемент. Было решено отправить за ним срочную экспедицию, ведь для Церкви эта находка бесценна. Мы готовы горы свернуть, чтоб добраться до этой звезды.

– А иначе её заберёт Академия Волшебства, – продолжил Констанс.

– Вероятней всего, – не стал отпираться Асперо. – И поэтому нам нужны люди из местной милиции. Послушные парни в мундирах, которые пойдут с нами куда угодно и скажут, что велено. Потому что церковники, как ни прискорбно, не столь уважаемы ныне, и любой чародей в глупой шляпе ничтоже сумняшеся может изъять у них святую реликвию. А у офицера милиции с бумажкой от заместителя комиссара, гласящей, что доставка ценного груза в Хендру идёт под особым контролем, чародей просто так ничего изъять не сможет. Начнётся бюрократическая волокита, а осколки звезды мы тем временем привезём в свою вотчину и упрячем в священные закрома.

– Продуманный план, – одобрил Кёрт.

– Однако изъян затаился в самом его основании. Меня беспокоит Бартоло.

Священник немного помолчал, прислушиваясь к стрёкоту ночных насекомых.

– Мой собрат по вере переменился. Воротившись в Хендру без верных последователей, он поведал, что все они полегли в битве с дикими орками, которые тщились прогнать их от упавшей звезды. Версия достоверная. Бартоло всегда заботился исключительно о себе и вполне мог сбежать от опасности, вдохновив свою паству стать мучениками. Меня послали проследить, чтоб такого не повторилось. Но теперь я всё явственней понимаю, что Бартоло темнит.

– Он довольно странный, – признал Костик. – Но люди его слушают, открыв рот.

– Верно. Раньше он не был таким красноречивым, но само по себе это не говорит ни о чём. Для того он и уходил в пустыню, чтоб улучшить необходимые навыки, обрести дары, как у нас говорят. Ведь даётся одному слово мудрости, другому слово знания, иному пророчество, иному дары исцелений… и вот тут кое-что мне совсем не понравилось. Кёрт, можешь подать свою длань, дабы я её ранил острым железом? Не из кровожадности, нужно кое-что вам показать. Потом сразу же исцелю.

Олясин подивился просьбе, но протянул левую руку церковнику. Тот сейчас же легко полоснул его по ладони кинжалом, который скрывал в рукаве. Кэррот вздрогнул, кровь закапала наземь, но Асперо взял его руку в свои, моргнул… рана исчезла, как будто и не было. Осталось лишь чувство тепла на ладони.

– Было больно, сын мой?

– Порез ощутил, но боль сразу прошла… эй, отличные чары! Это всяко приятнее, чем волшебным огнём прижигать, там такие рубцы остаются…

– Речь не об этом. Помните, как врачевали мозоли вашего лейтенанта?

Костик внутренне содрогнулся от дурного предчувствия:

– Турфан потом жаловался, что ноги как в кипяток по колено макнули.

Асперо смиренно кивнул.

– Бартоло прежде не блистал силой веры. Церковные чары давались ему тяжело, желание было, да рвения не хватало. Вернувшись, он без умолку сказывал о чудесах, что открыл в себе после того, как коснулся упавшей звезды. Исцеление страждущего как будто всё подтверждает! Но дары милосердия не случайно так названы; сила наших целительных чар как раз в том, что врачуем мы безболезненно.

Молодые сержанты искоса переглянулись во мраке.

– То есть…

– Собрат мой по вере Бартоло не тот, кем был ранее, – подытожил священник, зябко поводя плечами. – Когда утром наёмники пленили дикого олга, рядом оказались несколько человек, владевших наречиями Оркании. Как Ганс Пополам или я. И для нас было странным услышать, в чём тёмный дикарь обвиняет доброго проповедника. Бартоло не договаривает о том, что здесь произошло. И пока я не знаю, что ещё от него ожидать.

– То есть вы нас склоняете на свою сторону? – спросил Костик, тревожась. – Чаши душевных весов, разговоры в ночи… Но откуда нам знать, что всё это правда?

Асперо скривился в горькой улыбке.

– Да, мы все тут в смятении духа. Лейтенант ваш вчера приходил на поклон к капитану Гансу, предлагал арестовать меня и Бартоло за подозрительную деятельность, чтоб скорее вернуться обратно в Хендру.

– Ого! Вот болван! – оживился Кёрт. Его не удивило ни коварство, ни наивность козней Турфана. – А Ганс что?

– Капитан Пополам страшный грешник, и не всем его людям можно доверить даже тарелку с просвирками, но подписанный договор они блюдут свято. Мы не зря выбирали, кого нанимать! И недаром мне было видение, что в час скорби спасёт его ангел… Вашему лейтенанту Ганс пообещал, что уж точно вернёт его в Хендру, но не факт, что в живом или в целостном виде…

– Нас это тоже касается? – решил уточнить сержант Изваров. Асперо посерьёзнел.

– Капитан выполняет поставленную задачу: отвечает за безопасность экспедиции. Если он сочтёт вас угрозой, даже я не смогу вам помочь. Именно потому прошу вас не мешать, если что-то пойдёт не так. Всего не предвидеть; спаситесь сами, и вокруг вас спасутся другие. И, как представитель интересов Церкви Шестигранника, я советую помнить: для нас эти интересы стоят превыше всего.

По тёмным зарослям будто вновь прокатилось далёкое эхо. Штрафники помалкивали, не зная, что и сказать. Потом Костик признался:

– Мы вначале вас путали с Церковью Семиугольников.