Засланец божий 6 (СИ) - Гриб Роман - Страница 11

— Не-не-не! Я не из пиздоглазых! — замахал я руками. — Синюхин! Расслышали вы правильно, просто слитно, в одно слово.

— А, ну хорошо. — как-то даже облегченно вздохнул старик, возвращаясь к книге. — А то не любят местные… Хинов всяких.

— А что, какие-то проблемы с ними? — поинтересовался я. — Или так, просто расовые предрассудки?

— Да… Так… На северных границах стали пастбища грабить, соседи наши. — отмахнулся старик, дописав мое имя в книгу. — Милорд к ним вчера переговорщика отправил, но среди населения недовольство нарастает, беспокоится народ за сохранность своего имущества.

— А чего бы им профилактических пиздюлей не выдать? Чтоб не зарывались лишний раз. — удивленно спросил я.

— Да, отец нынешнего милорда так и поступил бы. Непременно. — вздохнул секретарь. — Да только вот помер он три месяца назад. Наследник еще молод и слушает свою матушку во всем, а она всегда миролюбивой была. Верит в людей, знаете ли… А вообще, я не политик, не знаю всех тонкостей. Может, и нельзя с ними сейчас воевать. Я простой секретарь, мое дело — бюрократия. Если хотите подробнее все узнать, можете поинтересоваться у милорда после церемонии награждения. Так, каких питомцев желаете зарегистрировать? Всех или только троих?

— Да, давайте всех, раз все-равно меньше минимума. — пожал я плечами, решив лишний раз не подставлять под политические статьи простого бюрократа.

— Ориентировочное начало вашего этапа около четырех часов дня по городским часам. — сказал секретарь. — Но, общий сбор участников так же, к двенадцати, к началу первого состязания. Правила будут подробно разъясняться в начале каждой дисциплины, поэтому тем, кто на состязании впервые, рекомендуется внимательно слушать.

После того, как старик записал все нужные данные в свою книжку, он убрал канцелярские принадлежности и достал два плоских овальных кристалла темно-фиолетового цвета с какими-то красными значками. Система их не перевела — значит не буквы. Ну и ладно. Один из этих кристаллов секретарь положил передо мной, прижимая двумя руками к столу.

— Положите правую руку на верхнюю поверхность, произойдет снятие опыта на депозит турнира. — произнес полным рутины голосом старик.

Опустив на него ладонь, я ощутил в области солнечного сплетения чувство холода. Словно кубик льда проглотил. Или два.

«Утрачено 10 единиц опыта» — услужливо сообщила мне система.

И пока я боролся с этим странным ощущением пустоты и охлаждения, старик убрал мой кристалл, повторив процедуру с Миюффт.

— Ваша сдача. — вывели меня из ступора голос секретаря и звук пододвигаемой по столешнице стопки монет. — Так же, у вас еще есть сорок пять минут моего оплаченного времени. Можете отказаться от него, или же я могу оказать консультационные услуги, вплоть до экскурсии.

— А, это можно. — кивнул я. — Посоветуете хорошую ночлежку, где можно лошадок пристроить нормально, пожрать, да поспать.

— Есть несколько вариантов. — немного подумав, ответил старик. — Вам с выпивкой или без? Рекомендую попробовать местного грога, на стоянке у Трикириртира. После дальней дороги прекрасно расслабляет, особенно с шуяхскими сливками.

— Ну, если рекомендуете, то давайте. — вздохнул я. — Видят боги, я сегодня пить не хотел. Да видать, судьба такая.

— Нет, если вы не желаете, могу преложить посетить «Трезвую гавань», на берегу нашего замечательного озера! — быстро предложил новую тему старик.

— Нееееее… Первое слово дороже второго! — покачал я головой. — Да и кто мы такие, чтобы с самой судьбой спорить?!

Оказывается, большие дворы вокруг каждого дома в Гальсане — жизненная необходимость. Почти вся территория приусадебных хозяйств была занята постройками. Сараи, конюшни, хлевы, сеновалы. Дом, само собой. Даже двор таверны-гостиницы был весь застроен. Правда, там конюшни-сараи были заняты не собственными животными хозяина, а транспортом постояльцев. И в данный момент, забиты они были практически под завязку. Ибо турнир с фестивалем. Самые горячие деньки в городе.

Здание самой гостиницы было забавным и в какой-то степени несуразным. Двухэтажка. Словно влепленная из разных домов и домишек. Возможно, изначально это был просто просторный домик. Потом к нему пристроили добавочный корпус. Потом еще один к новому корпусу. Потом еще один к старому. Потом позади дома пристроили еще один ряд комнат. Потом добавили второй этаж всей этой хибаре. А сейчас достраивали к дальнему концу гостиницы еще один корпус. Создавали эти части явно разные гастарбайтеры, ибо они отличались формой, размером и высотой окон. Так-то внешне да, все было обмазано однотонным говнобетоном в качестве фасадной штукатурки. А окна выделялись. Еще и затянуты были одни стеклом, а другие — кишкой. Видимо остекленные окна — это люксовые номера.

При входе во двор нас встретил конюх. Не молодой шустрый пацан, как в большей части прочих наших стоянок. А солидный широкоплечий мужик со шрамом на лбу, с небольшим пузом под грязным фартуком и с пудовыми кулачищами. Ему бы бороду подпалить — кузнец бы получился, а не конюх! Ценник оказался весьма демократичным — десять медяков за сутки пребывания в этом пансионате для лошади за одну штуку. На других зверей — другие цены. Вот я, например, прискакал сюда на Гуле. Для хищников был отдельный загон с индивидуальным стойлом и мясной диетой. Это две серебрушки за сутки. И это еще большая часть денег на питание уйдет. А вообще, конюх внимательно посмотрел на мою груллатку и посоветовал мне убрать ее в камень. Хотя я вообще никаким местом не намекал на то, что она к камню привязана. Причина простая — народу в городе полно всякого в данный момент, и высокоуровнего зверя могут украсть, даже несмотря на охрану территории. Как бы правительство не старалось, но полнейшую безопасность в разгар туристического бума обеспечить очень сложно.

Еще из примечательного перед трактиром была необычная круглая расчищенная площадка. Ограды или еще какого разграничителя у нее не было, но в магическом диапазоне под землей проглядывались контуры силовых линий, сплетающихся в узлы и узоры. Все эти линии были завязаны на странный узорный столбик из синего металла, вбитый на краю этой площадки. Как выяснилось позже — это боевая арена для дрессировщиков. Поскольку прокачанный зверь — штука дефицитная, то в этих краях придумали такие вот круги для соревнований. Владельцы выпускают своих зверюшек на арену, после чего заряжают своей маной столб, а уже этот столб активирует магический узор. Арена таким образом становится магическим рефери. Как только зверь получает опасные для жизни раны, она парализует питомцев, останавливая бой, и исцеляет все их раны. После чего над победителем загорается зеленый огонек.

Вот в такие вот моменты возникает осознание, что магическое средневековье в чем-то гораздо лучше нашей современной псевдогуманной техногенной цивилизации. И даже превосходит по некоторым пунктам наше развитие. Вот с одной стороны, тут есть места, где можно купить и продать младенца. И в то же самое время, их соседи так вот заботятся о зверях. Даже во время стравливания бойцовских зверюшек не нужно переживать, что с ними что-то случится, поскольку сразу после боя они будут полностью здоровы, даже если один зверь другому глотку порвет. Да-да, это говорю я! Тот, кто ходит на охоту. И я лично вижу разницу между дикой дичью и прирученным Потапычем.

Трикириртир, владелец этой стоянки, оказался братом-близнецом конюха, только без шрама. Ну, и фартук почище, измазан соусами и напитками, а не навозом. Отличительной чертой местного заведения изнутри было отсутствие барной стойки. Ее аналоги располагались вдоль стен. Левый угол от двери был занят сложенными штабелями бочками с краниками, вбитыми в торцы. Тут же располагалась этажерка с чистыми кружками. Грязные уносились помощницей сразу на кухню, или что там у них в подсобке. Две стены, прилегающие к углу с трактирщиком, были оборудованы узкими столешницами на уровне груди. Тут пили стоя. Две другие стены были оборудованы стойками пониже, возле которых можно было присесть на обычные скамейки. Стульев в помещении не было. Даже длинные узкие столы посреди комнаты были снабжены исключительно лавками. Может, традиции. А может — соображения безопасности. Хотя, получить по морде скамейкой куда как обиднее, чем табуретом. И больнее.