Фабрика мертвецов (СИ) - Кащеев Кирилл - Страница 38

- Как тебя зовут?

- Даринкою. – столь же неохотно процедила девчонка.

- А я…

- А ты – паныч! – отрезала она, и лаской нырнув меж штабелями, растаяла в сумраке.

Рядом зазвучали тяжелые шаги… и черный мужской силуэт нарисовался на фоне прохода.

Глава 21. Крайне познавательная прогулка

- Тю! А вас там, паныч, усе шукают, я так вже думал: зовсим сплохело вам, десь в омбороке лежите, вроде как нежная панна. А вы, дывлюсь, бодренько так меж товаров шаритесь? И шо ж вам тут занадобилось? – со зловещей ласковостью, от которой у Мити отчетливо похолодела спина, поинтересовался Остап Степанович.

- Благодарю за заботу. Я прогулялся по берегу, немного отвлекся – и мне существенно полегчало. – ответил Митя, очень, изо всех сил надеясь, что на лице у него не отражается ничего, кроме брезгливой снисходительности светского человека, беседующего с мужиком. – Услугу вот хочу вам оказать, Остап Степанович!

- Это какую же? – насторожился тот.

- Нам именье в порядок приводить надо, а у вас тут, смотрю, производство кирпичное? – он похлопал по штабелю. Едва слышное звяканье показало, что вот в этом штабеле вовсе не кирпичи. – Вы так любезно предложили: если что нужно – сразу к вам! – Митя старательно сохранял серьезное выражение лица – похоже, сейчас Бабайко многое бы дал, чтоб вернуть недавние слова обратно. – Вот я и подумал, что с отцом поговорю, и он…

- Сказать-то сказав, паныч, але ж… - бесцеремонно перебил богатей. -  Не роблю я кирпичей! То дело большое, денежное: земля нужна, и глина своя, и печи, и людишки… Мы уж по-простому: тут купил, там продал… Щиро дякую за милость, та навищо ж батюшку вашего беспокоить? Он человек занятой, над всей губернией полицмейстер.

- Начальник губернского департамента полиции! – сквозь зубы процедил Митя. Мужик безграмотный! Полицмейстеры перед отцом во фрунт тянуться и честь отдавать должны!

- Вот я и кажу! Як в должность-от войдет, куда уж имением заниматься? Жить-то вы, небось, на казенных квартирах, в Катеринославе станете… А имение, оно – у-у-у! – хлопот требует, хучь у кого з соседей спытайте.

- Думаю, отец наймет управляющего.

Подходить к деревенскому лавочнику не хотелось: в груди сжималось, в желудке стыл холодный ком и какой-то первобытный страх подталкивал следом за девчонкой рвануть меж штабелями, протиснуться в узкий лаз, обдирая сюртук… и бежать, бежать! Только вот светское воспитание для того и дадено, чтоб в отличии от простонародья, сдерживать звериные инстинкты. Митя неспешным шагом подошел к богатею и остановился напротив, поглядывая чуть свысока. Трости только не хватало, тростью бы сейчас еще так небрежно покачивать…

- Шо те управители, чистое разорение с них! Хто честной – тот глупой, а хто со смыслом – давно собственную выгоду уразумел, и гребет с хозяйского кармана двумя руками. Был один знающий да честный на всю губернию – паныча Ингвара братец, Свенельд Карлович… Ото – да, ну а шо вы хочите – немчин! – в голосе богатея прозвучало неприязненное уважение.

- Пока что я хочу выйти отсюда. Вы позволите, милейший? – высокомерно поинтересовался Митя.

Остап Степанович смолк… исподлобья уставившись на Митю.

«А ведь он хочет меня ударить» - подумал Митя. Если навалится всей массой…

- Шо ж я могу дозволять сынку такого большого человека? Прощенья просим, что дорогу застим. Это не подумавши. – с насмешливым поклоном отступая в сторону, пробасил деревенский богатей.

Митя надменно кивнул и шагнул из-за штабелей наружу. Закатное солнце выкрасило окрестности в красное – дом под железной кровлей казался залитым кровью, а черные, без единого огонька окна глядели на Митю – неотрывно и недобро.

- Так что насчет Свенельда Карловича? – небрежно поинтересовался он.

- Да ничего. –ответствовал Остап Степанович. От его присутствия за спиной словно сквозняк гулял по лопаткам. – Зараз у него свое имение, а второго такого управителя и не найдешь. А именьице-то ваше, не в обиду, вовсе разоренное, уж я-то знаю.

- Да-да… Вы его даже считали своим… как я понял из слов вашего сторожа в нашем имении.

- Тильки бережения ради… - процедил Остап Степанович и было ясно, что если с сынком полицейского начальника ему приходится держаться приличий, то сторож Юхим ответит за все.

Пустяк, конечно, а все равно приятно.

- Я бы и зараз то имение прикупил… за денежку малую. Бо много давать там нема за що! Его до ладу привести – больше грошей треба, ниж оно стоит. А батюшке вашему и гроши… и от хлопот избавиться.

- Это вы к отцу обращайтесь! – останавливаясь у ворот подворья, отмахнулся Митя. Входить внутрь совершенно не хотелось. Если б не оставленный там автоматон… - Но сами понимаете, милейший, имение – подарок императора. Продавать подарок государя… да еще «за денежку малую»… Попросту неприлично! Не верноподданно. А с кирпичами… нет, так нет. В губернии, наверняка, найдутся разумные господа… - он с намеком поглядел на богатея. - …которые помогут главе губернской полиции с обустройством.

- Так это ж завсегда… находятся…

Митя испытывающе уставился на Остап Степановича. Не может деревенский богатей смолчать, когда сынок петербургского начальника уж впрямую намекает… Предлагай же, ну!

Остап Степанович смотрел прямо и равнодушно, как на случайную помеху – рявкнуть да отогнать невместно, надобно перетерпеть, и та скоро сама исчезнет.

- Митя! Ну где же вы были! Как вы могли нас так напугать! – закричали из-за ворот и к ним со всех ног устремились дамы во главе с Анной. Следом, старательно не глядя друг на друга, шагали Петр и Ингвар.

- Пожалуй, пора ехать. – задумчиво разглядывая Остап Степановича, сказал Митя.

- Нехай щастыть вам, паныч. – тот коротко поклонился.

Митя кивнул и не дожидаясь спутников, направился к своему автоматону. Догнавшая его Анна Владимировна горячо заговорил, что-то выспрашивая, в чем-то упрекая…

- Благодарю. – вдруг обронил Митя.

Анна осеклась, глядя на него удивленно.

- За… что?

- За прогулку. Очень получилась… познавательная. – он подтянулся, запрыгивая в седло. Еще какая познавательная: теперь он знает, что разгул нежити в окрестностях их нового имения не случаен. И знает, кто за этим стоит. Понять бы еще, что с этим знанием делать?

Автоматон выпустил из ноздрей струи пара, и полязгивая, направился прочь со двора. Затылок у Мити чесался – он не сомневался, что из темных, без единого огонька окон его провожают взглядами. Даже те, кому и смотреть-то нечем.

- Вот-с, юноша, картина нынешних нравов! – процедил у него за спиной младший Шабельский. – Нашего семейства бывший крепостной внуков хозяев своих на квас зазывает. Будто он нам ровня!

«Он вам не ровня. – равнодушно подумал Митя. – Он вам хозяин, такой же, как и деревенским. Потому что вы ему наверняка должны. Просто властью над вами он пока опасается пользоваться. Не рассудком – поротой спиной опасается».

- Зато он с большим вниманием относится к словам вашей сестры. – вслух заметил он.

- Ады, что ли? – удивился поручик. – Да ее он и вовсе не слушает! За блаженную держит, а она позволяет!

- Напрасно вы так думаете. - возразил Митя, кивая на надпись у входа в лавку.

Вместо давешнего «въ ходъ въ нисъ» там теперь красовалось решительное: «Ходи нисомъ!»

Глава 22. Проклятие Шабельских

- Все семью нашу погубить хочешь!? – выпалил Родион Игнатьевич.

Гости отправились почивать, а в личных покоях Шабельских бушевала гроза. Глаза старшего Шабельского метали молнии, пухлые щеки, красные от гнева, мелко подрагивали, а ногами он топал так, что модные китайские болванчики на туалетном столике Полины Марковны трясли головами, как в припадке. Сама Полина Марковна возлежала в глубоком кресле и только сдавленные стоны раздавались из-под закрывающего ей лицо платка.

– Соседку! Замужнюю даму! Увезти! А если бы Свенельд Карлович дознался?

- Я и хотел, чтоб он дознался. – глухо проворчал поручик. – Истинным дворянам, значит, ничего, а какому-то немчику из простых – и имение, и Анну… Со мной-то ей получше будет!