Призрачный воин - Торп Гэв - Страница 22

Так как же можно было активировать систему, войдя в область холодного света?

Ключом определенно выступал страх, и одна только мысль о том, что ей необходимо сделать, заставила сердце Иянны трепетать. Тем самым она вызвала отклик родовой печати, и это лишь укрепило убежденность духовидицы.

Она расправила плечи, крепче встала на ноги, закрыла глаза и погрузилась в воспоминания. Девушка перебрала недавние события и принялась искать один-единственный случай, зарытый в глубине. Ее битвы с иннари и препирания с советом пронеслись мимо, как ничего не значащие. Во тьме ее сокровенных мыслей лежала запертая шкатулка, перевязанная серебряными нитями отрицания и цепями отвращения.

Знала ли Иврайна, что именно потребуется сделать? Не об этом ли она предупреждала?

Иянна долго медлила, но затем с внезапным приливом сил открыла шкатулку и во второй раз в жизни увидела то мгновение, когда погибла ее семья. Без дымки аллеи Мертвых и без преувеличений чужих слов. Воспоминание представлялось тугим пучком темных прядей, который девушка зарыла в день трагедии, после чего нагромождала сверху горе и ужас, чтобы похоронить его глубже, чем она когда-либо забиралась.

Не было ни имен, ни мыслей, ни какого-либо сознательного или логичного ответа. Ни лиц, ни криков, никаких физических деталей. Лишь признаки темного огня, который пылал в бездне ее ужаса.

В основе лежало сильное и незапятнанное чувство. Осознание того, что она последняя из рода Ариеналь, открывало пропасть забвения. Порождало гложущую ее пустоту. Накрывало душу Иянны черной тенью.

Тенью полного одиночества.

Иянна закричала, давая волю боли и страданиям, которые заперла и не выпускала из страха, что они поглотят ее.

Не замечаемый в минуту душевных мук, символ дома Ариеналь ярко горел. Ярче, чем когда-либо прежде, подпитываемый экзистенциальным ужасом, который испытывала Иянна. Ее объяло белое пламя, вознесшееся от плитняка и пустившееся вверх прожигать стылый воздух.

Провидица отшатнулась и затряслась всем телом, всхлипывая и тяжело дыша. Бушующий огонь маяка превратился в столб чистого сияния, пронзивший искусственное небо и пылающий ярче звезд.

Кашляя и задыхаясь от горя, духовидица доковыляла до парапета, огораживающего крышу башни, и взглянула на Бесплодные земли.

На все вокруг опустилась пелена мрака и смерти. Но только на миг.

Вдалеке загорелся теплый ярко-желтый свет с другой башни, словно луч солнца отражался на золоченом зеркале, и Иянна мгновенно догадалась, кто подал ответный сигнал. Дом Варинаш.

Инстинктивно она обратила взор налево, к острову на дальней стороне залива, и там тоже увидела золотой отблеск из центра круга стоячих камней. Дом Валор.

В ответ на разожженный в Ариахе огонь вблизи и вдали, от залива и до самого горизонта выросла дюжина золотистых столбов, озаривших небосвод. В их свете луга казались живыми, море колыхалось и бурлило, а ветер набирал скорость благодаря мощи сходящейся в одном месте энергии.

Во всех чертогах просыпались мертвецы.

B сумеречном свете космоса, видимого за купольным экраном, громадные залы и башни в наследственных владениях Иянны пестрили серо-зелеными красками, мерцая, будто на мелководье. Поблизости не наблюдалось ни живых, ни мертвых, поскольку из всех чертогов призраков только царство Ариеналь было полностью обесточено.

Курганы и бледные мавзолеи, где некогда покоились предки Иянны, обратились в каменные обломки, раскиданные по темной местности. Тут и там на глаза попадались следы взрывов торпед, уничтоживших значительную часть бесконечной психоцепи и сделавших Иянну единственной уцелевшей из ее рода.

Поспешный ремонт, произведенный костопевцами, оставил рубцы и холмики из необработанного кристалла, а также уродливые отроги из призрачной кости, выпирающие из ландшафта, который когда-то составили и вылепили с тщанием скульптора. Теперь же, подточенные мягким, но непрекращающимся ветром и наполовину скрытые зарослями лишайников и мелколистных ползучих растений, эти грубые напоминания о прошлых разрушениях неясно вырисовывались в далекой темноте, нисколько не реагируя на мысли двух прибывших альдари, словно мертвые нервные окончания. Отсутствие какой-либо обратной связи приводило в смятение и тревожило.

— Как ты можешь здесь жить? — спросила Иврайна, когда они подошли к высоким воротам, в три раза выше их. На тонких черных столбах между створок висели длинные красные вымпелы, вышитые белыми рунами прежних и настоящих глав дома.

Серебряный свет заструился от Иянны, когда она стала подходить ближе, следуя скрытым в земле путепроводам. Таким образом, она заряжала рунический металл ворот, отчего они сами тускло засияли, а после беззвучно открылись, являя взору протяженную извилистую дорогу к центральному скоплению башен и длинных залов.

Распространяющийся перед ними психический отголосок зажигал и тушил лампы вдоль тропинки по мере продвижения, и Иврайна ясно ощущала напряжение в пустых пси-энергетических каналах. Они изводили ее душу и настойчиво, но безуспешно пытались вытащить из нее усопших, связанных внутри Дщери Теней силой Иннеада.

Над заброшенными дворцами и крепостями забрезжил ложный рассвет, который образовывали энергетические поля, созданные еще при возведении купола. Тогда как сумерки скрывали общую обветшалость, населяя усадьбы и окружающие их участки тенями, на заре опустошенные земли Ариената казались еще более гнетущими. Мрак уходил, оставляя лишь суровую реальность абсолютного разорения.

В конце концов, две странницы добрались до чертога с широкими вратами и четырьмя голубыми куполами: их цвет напоминал летний день, а по поверхности лениво плыли голографические облака. Иврайна испытала мгновение восторга, любуясь порхающими и щебечущими птичками — символом жизни.

— Увы, все не так, как кажется, — вздохнула Иянна.

Она подняла руку, и поток психической силы, который распространялся перед ней, немного отступил, заскользив назад по пси-венам зала. Купола потускнели, и динамики, из которых доносилось искусственное пение птиц, замолчали.

От такой перемены посланница Иннеада готова была разрыдаться. Она давно знала историю жизни Иянны и проводила с ней много времени с тех пор, как их пути впервые пересеклись. Но ничто не могло подготовить Открывающую Седьмого Пути к ощущению полной безысходности, которое исходило от холодных камней мертвого Ариената.

— Так будет везде, пока не возродимся, — сказала ей Иянна. Двери чертога распахнулись от одного ее жеста, и тысячи духовных свечей зажглись в обширном помещении, едва провидица воспользовалась силой душ, заключенных в ее камнях и рунах. — Поэтому я живу здесь. Дабы не забывать, какова цена спасения. Это всего лишь один дом в одном рукотворном мире. Слабое эхо того, что постигло доминионы во время Грехопадения. Когда воспрянет Иннеад и останутся только мертвые, подумай об этом месте, ибо точно так же будет повсюду.

Иянна бесстрастно окинула взглядом пространство и продолжила:

— Ни один мир-корабль и ни одну колонию, ни одну планету исшедших и ни одно царство Паутины, ни даже могущественную Комморру не должна потревожить малейшая перемена в нашем существовании. Но когда мы умрем, Великий Враг тоже умрет. Мы умираем уже целую вечность, но слишком напуганы, чтобы переступить порог и окунуться в свет за ним. Туда, где возникнет убежище, когда от неутолимого голода Та-что-жаждет поглотит саму себя. С твоей же помощью мы откроем Седьмой Путь и стремительно поведем наш народ к судьбе, предопределенной пять поколений назад. Лишь тогда мы обретем умиротворение.

Входя в погребальный зал, Иврайна в знак уважения соблюдала тишину. Знамена членов семьи и верноподданных были развешаны по всей длине помещения над окнами, откуда лился свет искусственной зари. Потревоженные пылинки заплясали на сквозняке, а сквозь высокие колонны и богато украшенные резьбой скамьи засвистел ветер, будто ребенок, которому разрешили порезвиться в столь торжественном месте.