Профессионально беременна (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 13
- Предыдущая
- 13/40
- Следующая
— О, как жалко! Мы почти подружились с твоей предыдущей пассией. Я устала привыкать к новым именам.
Как недвусмысленно мне указали на мое место! Да, это сестра. Если не мачеха.
— Дашуня, никто тебя не заставляет привыкать, — фыркнул Данила. — Ты уже видела мою новую картину?
— Посыльный что-то приносил, я расписалась в доставке, но не открывала.
Она пожала плечами, теперь удостоив меня любопытным оценивающим взглядом. Такие женщины всегда смотрят оценивающе: на мужчин как на потенциальных любовников, на женщин как на потенциальных соперниц. Холодный взгляд голубых глаз не упустил ничего: ни моей нейтральной улыбки, ни платья «почти от Прада», ни марку сумочки и туфель, ни моей руки на локте Данилы. Я уверена даже, что Даша знала — мы уже переспали. И да, я ошиблась. Она старше Данилы. Просто отлично ухожена, но мелкие морщинки выдают возраст.
Закончив оценку моей личности, женщина отпила глоток шампанского и спросила:
— Надеюсь, ты не собираешься повесить в гостиной Рембрандта?
— Папе бы понравилось, — рассмеялся Данила. — Но нет. Рембрандта я пока не решился купить. Где моя картина?
Даша указала бокалом куда-то вбок, и я заметила упакованную в крафтовую бумагу картину, прислоненную к перилам лестницы. Данила заметно оживился:
— Отлично! Будем вешать! Семен! Где Семен?
— Боже, не кричи так, у меня второй день голова раскалывается, — пробормотала Даша, картинно хватаясь за виски.
— Пить надо меньше, сестренка, — мстительно ответил Данила. — Где твой драгоценный альфонс?
— Прекрати его так называть!
— Кто меня звал?
Из боковой двери в гостиной появился парень примерно моего возраста — очень спортивного телосложения, блондин с классической модельной внешностью и ямочками на щеках, одетый в белый теннисный костюм. Увидев Данилу, Семен не обрадовался, а все его радостное настроение стухло за секунду. Даша, наоборот, аж расцвела и обняла парня:
— Милый, ты играл в теннис? Без меня?
— У тебя мигрень, заинька, — Семен нежно чмокнул женщину в висок, одновременно любопытно косясь на нас двоих. — Так зачем я вам понадобился?
— Надо картину повесить, — ответил Данила чуть ли не сквозь зубы.
Так, так… Как я и предполагала, семейные отношения оставляют желать лучшего. Впрочем, для моего дела это даже предпочтительней. В дружной и любящей семье труднее охотиться.
Глава 6. Краткий курс выживания в доме олигархов
— Погоди-ка, — Семен прищурился, как будто позировал на обложку спортивного журнала. — Так а я и не знал, что меня здесь держат за прислугу! Дашутка, заинька моя, ты меня за прислугу держишь?
Он завладел ладошкой женщины и поцеловал ее, преданно заглядывая в глаза. Я чуть было не дала волю чувствам и не рассмеялась, глядя на этот спектакль. Ей-богу, в цирк ходить не надо! А этот Семен — мой брат по профессии, явно профессиональный жиголо. Что ж, поглядим, как он выкрутится.
Данила хмыкнул, а Даша потянулась к парню, потерлась носом о его нос и пропела:
— Что ты, милый! Данька пошутил просто! Данечка, ты же пошутил, да?
— Пошутил, — буркнул мой Беркут. — Семен, будь добр, если тебе не трудно переместить свой мускулистый зад до служебного дома, позови Аркадия, чтобы он повесил картину.
Ах как вежливо! До зубовного скрежета! Семен улыбнулся с видом победителя и встал:
— Раз ты просишь, Данила, схожу.
Эх, «милый»! До победы тут еще далеко…
Когда Семен вышел, Даша неожиданно обратилась ко мне:
— А вы, Ева… Ева ведь, да? Вы с братом познакомились в клубе?
Дался им всем этот клуб! Данила там знакомится и цепляет всех баб подряд? И всех приводит в конюшню, в дом в Лисьем Носу, а потом сюда, на хренвиллу, как назвала ее Полина? Надо бы как-то выведать у него, как давно он расстался с этой Миленой. Если немного времени прошло, наверное, придется погодить с некачественным презервативом… Все же мужчин надо беречь от потрясений.
Но долой мысли, мой выход!
Я положила руку Даниле на плечо и приблизилась к нему, одновременно улыбаясь Даше самой обворожительной из моих улыбок:
— Нет, как ни странно! Мы познакомились на выставке.
— И картину я купил с подачи Евы, — Данила решительным жестом разорвал крафт, явив миру великолепную мазню художника Белинского. Даша подошла поближе, разглядывая, и восхитилась:
— Какая пре-елесть! Данечка, сколько стоит такой шедевр?
— Сущие копейки, сеструнь. Сущие копейки!
— Папе не понравится, — раздался голос сзади. Мы втроем резко обернулись. Девушка-подросток. На вид лет шестнадцать, черная помада, черный лак на ногтях, черная же юбочка и такого же цвета жилетка, а топик кружевной. На волосах — не поверите, тоже черных — несколько ярко-малиновых прядок. Гот. Еще одна сестра? А может… Дочка чья-то? Слишком взрослая для дочки…
— Эля, твой вид ему тоже не нравится, но он как-то тебя терпит дома, — сладким голоском протянула Даша.
— Не имеет права выгнать, — мрачно сказала Эля. — А это мазня. Папе не понравится.
— Ничего, неприятность эту мы переживем, — усмехнулся Данила. — Как думаешь, в простенке вот здесь будет смотреться?
Девушка пожала плечами:
— Вешайте куда хотите, мне абсолютно фиолетово.
Она смерила меня презрительным взглядом, развернулась и ушла на лестницу, засовывая наушники под пряди длинных волос.
Мда.
Очередное сокровище.
Впрочем, где-то я ее понимаю. У меня тоже был готический период, правда, в более юном возрасте. Я протестовала против родителей, учителей, государственного строя, косметики, которую исследовали на животных, и прочих важных и возмутительных вещей. Потом само прошло. А тут явно протест против семьи. А может, и мальчики чем-то заслужили…
— Это Эллина, наша младшая сестра, — сообщил Данила. — И она права.
— Папе не понравится картина? — усмехнулась я.
— Не понравится, — подтвердил Данила. Потом еще раз оглядел картину и фыркнул: — Но мы все равно ее повесим.
— Бунта-арь, — протянула я с ноткой издевки в голосе.
— Есть немного, — подмигнули мне. Даша дернула плечиком, допила шампанское и пошла к столику, где стояла в ведерке со льдом бутылка:
— Я не при делах, я с папой спорить не буду!
— Трусиха!
— Как скажешь, братик!
Даша плюхнулась на роскошный кожаный диван и закинула идеальные ноги на стол. Даже тапочки у нее были на каблуках… Настоящая женщина породы стерва. Мы бы с ней подружились, наверное. Хотя я уверена, что она жутко боится одиночества и не подпускает подруг к своему альфонсу.
— Добрый день, Данила Алексеевич, — хриплый мужской голос с небольшим белорусским акцентом заставил нас обернуться. Мужчина средних лет с колоритными усами вошел вслед за Семеном и деловито поставил большую сумку на кафельный пол у входа: — Шо куда прибить-то?
— Добрый день, Аркадий. Прибить пару гвоздей сюда, в простенок, и повесить вот это полотно.
Данила указал на стену, на картину, а потом коснулся моей руки:
— Золотце, мне нужно отлучиться. Проследишь за процессом?
— Прослежу, — я запаниковала. Куда, блин? Он бросает меня на съедение сестрице и почти-зятю! Так дела не делаются, дорогой (в прямом смысле) Беркут!
Но волновалась я напрасно. Когда Данила удалился в глубину дома, Даша со звоном поставила бокал на мраморный столик и, обняв драгоценного Семена, сказала:
— Да-да, проследите, Ева, а мы пойдем играть в теннис, да, милый?
— Конечно, заинька, — просюсюкал Семен и увлек женщину наружу.
Я осталась наедине с Аркадием. Тот оказался человеком обстоятельным. Сначала примерился: посмотрел на указанный ему простенок под разными ракурсами, постучал костяшкой пальца на уровне груди, на уровне головы, чуть ниже, чуть выше, потом вернулся к своей сумке, открыл ее и принялся перебирать железки. Я решила присесть. В ногах правды нет, а у меня еще и растяжение, между прочим.
Но не успела как следует расположиться на спинке дивана, чтобы наблюдать за процессом, как мне было предписано, как сзади послышалось жужжание моторчика, и мужской голос спросил, словно холодным душем окатил:
- Предыдущая
- 13/40
- Следующая