Последний поцелуй (ЛП) - Пейдж Лорелин - Страница 11

И только прикоснулась губами к головке, как Рив сказал:

— Это «сейчас» предполагает, что потом ты сможешь сделать больше.

Отвечать не хотелось, потому что слишком боялась выдать себя. Боялась, что ему не понравятся причины, по которым я не могла отдаться ему полностью. Или что начнет успокаивать меня по поводу роли Эмбер во всем этом.

Поэтому заняла рот, чтобы избежать разговора.

Я начала ласкать его, целуя головку и массируя ствол. Рив не был тверд, но ведь и на улице было холодно. Несколько минут я все же сомневалась, действительно ли здесь было настолько холодно, или просто Саллис пытался сопротивляться мне? Хотя сопротивлялся он или нет, но уж точно не принимал в происходящем участия. Пока я облизывала головку его члена, одна его рука до сих пор лежала на спинке качелей, а вторая — возле бедра. Еще несколько движений языком, и я стала более настойчива, посасывая головку, а потом захватывая в рот весь член, согревая его своим дыханием.

Вскоре он был полностью возбужден, и я почувствовала в горле пульсацию члена.

Принимала его глубоко, настойчиво лаская рукой. И потом, я знала Рива достаточно хорошо, чтобы понимать, что ему нравится, когда я немного мучаюсь во время минета. Это проще было бы осуществить, если бы он тоже принимал участие — тянул меня за волосы или сам регулировал темп, направляя мою голову.

Без его руководства я думала лишь о том, как доставить ему удовольствие, и какой-либо дискомфорт воспринимала как приятный бонус. Чем больше его члена я брала в рот, тем сильнее начинали неметь и болеть ноги, тем тяжелее мне становилась дышать, и тем приятнее процесс оказывался для Рива. В этом я не сомневалась. Приятнее для нас обоих.

Саллис оставался молчалив, пока я ласкала его. Когда рука слишком сильно устала, я оперлась на его бедра и задействовала теперь уже только рот, двигаясь вверх и вниз, мягко прижимая к его стволу губы. Первой подсказкой того, что усилия оправдались, стали напрягшиеся под моими ладонями мускулы Рива.

Второй подсказкой стало то, что Саллис убрал руку со спинки качелей и схватил меня за грудь.

— Ах, — мой стон вибрацией прошелся по его члену, и Рив в ответ толкнулся в меня. Я чуть наклонилась вбок, чтобы скинуть простыню и обнажить плечо, с исключительно эгоистичными намерениями предоставляя ему полный доступ.

Он принял мое предложение и обхватил ладонями обнажившуюся грудь, так сильно ущипнув за сосок, что на глаза навернулись слезы. Так сильно, что очередной стон превратился во всхлип. Так сильно, что я возбудилась. Потекла.

Его рука больше не прикасалась к груди, а опустилась ниже. Он немного подтолкнул мою ногу, отодвинул трусики и ввел в меня сразу несколько пальцев. Рив не был нежен, касаясь меня, лишь жестко массировал столь чувствительную плоть, будто мое желание было его собственным. Внутренние мышцы почти сразу же сжались вокруг его пальцев. Он тоже знал, что мне нравится.

А может, нам просто нравилось одно и то же.

Я боролась с надвигающимся удовольствием, стараясь сосредоточиться на Риве, на его члене у себя во рту, на головке, касающейся стенки моего горла, но чем дольше старалась игнорировать его действия, тем настойчивее он трахал меня пальцами. Оргазм грозился сломить мое сопротивление, надвигаясь, словно шторм.

И как раз, когда я подумала о том, что не смогу больше сдерживаться, когда сбилась с ритма и не могла уже сосредоточиться, Рив заговорил, грубо и хрипло разрешив мне отпустить напряжение:

— Сделай это.

По его команде я сдалась, обильно кончая на его ладонь. Челюсть расслабилась, когда я отдалась удовольствию, погрузившись в экстаз.

Я все еще дрожала от разливающегося по моему телу блаженства, когда Рив посадил меня к себе на колени, повернув спиной.

— Встань на колени, — приказал он. Я послушалась и, трясущейся рукой оперевшись на подлокотник качелей, чтобы не упасть, спустила трусики вниз по бедрам. Рив прижался кончиком члена к моему входу и грубо опустил на себя. Мышцы тут же плотно обхватили его.

Я вскрикнула от неожиданного ощущения наполненности. Саллис не дал мне времени привыкнуть и сразу же задал быстрый темп, который вновь пробудил уже было убывающий оргазм. Неужели с того момента, как он в последний раз был во мне, прошел всего лишь день? Казалось, минуло гораздо больше времени. Будто я неделями голодала по нему. А сейчас этот голод с легкостью был утолен. Я даже чувствовала некое пресыщение.

Я откинулась на грудь Рива и отдалась стремительно приближающемуся удовольствию. Каждый нерв в моем теле ожил. Простыня, свалившаяся с меня во время смены позы, теперь валялась совсем позабытая, и прохладный воздух касался моей обнаженной кожи. Соски горели, мурашки покрывали каждый миллиметр тела, а испарина на лбу казалась растаявшим льдом.

Рив потерялся в собственном вожделении. Он беспрестанно вбивался в мое тело, одной рукой зажав мне рот, а вторую положив на бедро. Я чувствовала прикосновение его губ к шее, ощущала, как напрягаются подо мной его бедра. И его член был так глубоко во мне, что, казалось, разорвет на части.

И он это сделал — задел во мне чувствительную точку, которая вызвала второй оргазм, пронесшийся неистовой волной, разбившей меня на столько осколков, что, я боялась, никогда уже не смогу собрать себя воедино.

— Ты чувствуешь меня, — сказал он, когда мои мышцы начали ритмично сокращаться вокруг его члена. Так сильно, словно пытались целиком поглотить его. — Сейчас ты чувствуешь меня, Эмили. Вот, где я. Внутри тебя. Я всегда там. Вне зависимости от того, в чьей постели ты спишь.

Я приглушенно всхлипнула — его ладонь все еще закрывала мне рот. Это был крик и боли, и удовольствия. И свободы, и ее лишения. Этот мужчина позволил мне воспарить высоко к звездам, но всего парочкой фраз рывком дернул назад к себе. Может, это было эгоистично то, как он старался убедить меня, что как бы высоко ни взлетала, я всегда буду привязана к нему. Но мне это нравилось.

Рив достиг собственного оргазма, когда заканчивал последнее предложение. Его движения стали рваными, и, последний раз толкнувшись в меня, он с низким хрипом кончил.

Мы не двигались. С наших губ срывались облачка пара, тут же растворяясь в холодном воздухе. Теперь, когда я пришла в себя, прохлада ощущалась острее. Так же, как и покалывание в ноге, которая онемела от столь неудобной позы. Однако, как только начала слезать с Рива, он обнял меня. Крепко. Так крепко, что я едва могла дышать. В этом жесте присутствовала и романтика, и отчаяние.

Я молчаливо порадовалась, что была повернута к Риву спиной, и он не увидел стоящие в моих глазах слезы. Поэтому он не мог узнать, какие сильные чувства я испытывала. Всегда, когда была с ним.

Мы вернулись в дом вместе и молча поднялись по лестнице. Наверху, когда пришло время разойтись по своим комнатам, мы оба колебались. Рив вновь пригласил меня взглядом к себе в спальню. Нет, это было даже больше, чем приглашение. Он будто со всей силы дернул за невидимый поводок.

Но я стояла неподвижно, и хотя ему не потребовалось бы прикладывать особые усилия, чтобы затащить меня к себе в комнату, он просто кивнул мне и повернулся к двери.

— Рив, — тихо позвала я, желая дать ему хоть что-нибудь, прежде чем он уйдет.

Он замер на месте с непроницаемым выражением лица.

— Да?

— Я не спала с Джо, — сказала я. — Никогда не целовалась с ним, даже не думала о нем в таком ключе. И в будущем не собираюсь.

Рив улыбнулся. Самодовольно, многозначительно. И в моей душе все перевернулось.

— Отлично.

А потом серьезно, без капли юмора добавил:

— Потому что иначе я бы убил его.

Не дожидаясь ответа, Саллис развернулся на пятках и исчез за дверью. Сердце бешено колотилось, и я ни капли не сомневалась, что это были не пустые слова.

Я проснулась от того, что кто-то стучал в дверь моей спальни.

Приоткрыв один глаз, взглянула на часы, которые стояли на прикроватной тумбочке. Было начало десятого. Стук повторился.