Мосты (СИ) - Костылева Мария - Страница 30

— Что, не получилось гордо уйти, хлопнув дверью? Скажу тебе по секрету, ты и дверь не смогла бы открыть…

И — снова очень близко — прозвучал мучительный крик человека из пыточной камеры Скарифа.

Элья, начиная паниковать, дёрнулась назад, но паутина не пускала.

— Освободите меня, пожалуйста, — нервно попросила она и сама себя не услышала.

— Освободить тебя? — издевательски протянула Макора. Её голос вдруг наполнился такой мощью, что заглушил очередной вопль несчастного торговца. — А зачем? Зачем ты мне сдалась, Элья? Какой от тебя толк теперь?..

Элья чуть было не начала заверять колдунью, что сделает всё, что та попросит, только пожалуйста, пусть под ногами снова будет твёрдая земля, пусть она снова обретёт контроль над собственным телом…

Но вдруг осознала, что именно этого Макора и добивается.

— А что, от меня больше толка, когда я вишу между небом и землёй? Вы просто хотите меня напугать. Зачем? Вы же знаете, я и так поеду в Рагир. Деваться мне всё равно больше некуда. Чего вы добиваетесь?

— Я просто хочу, чтобы знала, что когда работаешь со мной, лучше не совершать промахов. Я всегда жалела тебя. Думала, ты ещё маленькая. Думала, что ты для меня родной человек, потому что мы с тобой из одного Клана… Но тебе ведь плевать на меня, Элья. Тебе будет плевать, если я исчезну из твоей жизни уже завтра… А если так, то зачем мне о тебе заботиться? Ведь в действительности ты мне, по большому счёту, никто… Значит, ты будешь расплачиваться за свои ошибки так же, как остальные. Следовательно, возрастёт вероятность, что ты не совершишь новых ошибок… Как удачно ты попала в моё заклинание и зависла между мирами. Мне и думать не пришлось, как тебя проучить…

Ну конечно. Следовало предугадать, что это заклинание искажает не звуки, а пространство.

— Повиси здесь немножко, — проговорила колдунья, — и осознай, кто ты есть. Осознай, что ты — всего лишь букашка, которой я пока позволяю существовать.

— Я всё понимаю! Вы просто теряете время!! — Элья занервничала ещё больше, словно зная, что Макора не ответит ей.

Так и оказалось — колдунья, по всей видимости, ушла, оставив девушку болтаться между мирами. Вопли торговца, к счастью, тоже затихли.

«Ничего, — подумала Элья, — это ненадолго… она не может оставить меня здесь надолго…»

***

Макора вызволила Элью через полтора часа. Пленница рухнула на колени, тяжело дыша, и первое время не могла сообразить, где она находится. Всё тело болело, как будто его долго били палками, к горлу подступала тошнота. И это не говоря уже о том, что хотелось в туалет.

Кто-то подхватил Элью под мышки и рывком поднял на ноги.

— У тебя четверть часа на сборы, — сказала стоявшая перед ней Макора. — А потом чтобы духу твоего здесь не было. И не надейся на экипаж — в Рагир поедешь за свой счёт или пойдёшь пешком. А сбежать по дороге даже не думай. Впрочем, я надеюсь, ты уже уяснила возможные последствия своих легкомысленных поступков.

Её вытащили на лестницу, и дверь захлопнулась за спиной.

Четверть часа… Хорошо бы добраться до своей комнаты за эту четверть часа. Элье давно не было так плохо, и больше всего ей хотелось сейчас куда-нибудь лечь. Но выбора не было — если Макора дала ей пятнадцать минут, то задерживаться не стоило, иначе колдунья могла придумать что-нибудь похлеще того, через что Элье только что довелось пройти. Поэтому, собрав свою волю в кулак, девушка стиснула зубы и потащилась наверх, собираться.

Ни с кем прощаться она не хотела, и никто не пошёл её провожать. Лишь в холле, куда Элья спустилась с чемоданом, на ходу застёгивая чёрное пальто, она встретила Тейтеру, старшую из своих фрейлин. Девочка окинула бывшую наставницу высокомерным взглядом и молча прошла мимо.

Элья покрепче стиснула ручки саквояжа, натянула капюшон и вышла в сумерки.

***

На экипаж деньги у Эльи нашлись — прежде у неё не было возможности тратить жалование, что оказалось весьма кстати, — но делать крюк через Шемею не хотелось, и Элья попросила бельзутского возницу отвезти её к ближайшему горному селению на границе с Иланой. Оттуда она и отправилась в Рагирскую долину на следующее утро, вовсе не чувствуя себя отдохнувшей после ночёвки на скрипучей кровати в придорожной гостинице.

В отличие от предыдущих путешествий по горам, это, казалось, выцедило из Эльи остатки сил. Осень уже прикоснулась к горным тропам, обдала их холодным золотым дыханием. Так как Элья вышла рано, то успела застать белую росу на траве, а когда поднялась повыше, то пожалела, что не надела под пальто шерстяную накидку. Горы водили её кругами: петлявшая дорожка шла как будто вперёд, но Элья в итоге видела один и тот же холм с разных сторон, словно он заступал ей дорогу. Иногда на путницу набрасывался ветер — так яростно, словно хотел смести её с тропки вместе с осенней листвой. За ней охотился дождь: мокрое подвижное облако размером с карету. Элья скрылась от него в небольшой пещерке.

Было холодно, сыро и мучительно. Хотелось тепла, покоя. Хотелось остановиться, замереть и никогда больше не двигаться. Саквояж оттягивал руку, мешал удерживать равновесие на опасных участках, и Элья в какие-то моменты жалела о том, что всё-таки не поехала через Шемейский округ и мост. Но потом вспоминала, что так она быстрее окажется в Рагире и, возможно, быстрее увидит Саррета (если найдёт) — и шла дальше. У неё была мысль зайти к связисту, который, по её расчётам, должен был жить где-то рядом, но потом Элья вспомнила об амулете и отказалась от этой идеи.

Наконец, перед ней раскинулся знакомый кружок долины, разделённый на две неравные части искрящейся зелёной рекой. Впереди показалась чёрная металлическая стена — именно так выглядела иланская граница в горных районах. Элья внутренне подобралась, приготовившись отвечать на каверзные вопросы, но дольше пришлось искать, собственно, проход через заставу, чем разговаривать с пограничниками — имена Макоры, Панго и, как ни странно, Жерры позволили ей с лёгкостью преодолеть этот порог.

Что до кабрийских пограничников, бдительно охранявших границу с Шемейским округом, то их Элья здесь не встретила вообще.

Путешествие, несмотря на то, что девушка делала очень короткие остановки, заняло несколько часов, и в Рагире она оказалась уже на закате. Так как о возвращении в «Синее солнце» глупо было бы и думать, единственным местом, где она могла остановиться, был дом Жерры. Радовало и то, что идти недалеко — ведь особняк революционерки стоял на берегу реки.

Самой Жерры дома не было, однако, её дворецкий помнил госпожу Аль и распорядился, чтобы подругу хозяйки накормили и напоили пирреем, который странным образом вошёл в Илане в моду в последнее время: раньше здесь предпочитали травяные отвары. Должно быть, любовь к этому напитку пришла из Кабрии, которой Панго привил столичные, то есть аастовские, вкусы.

На Элью накатила вся усталость прошедших дней, глаза начали слипаться. Однако она постаралась собраться с мыслями и продумать линию поведения: ведь последнее, что сделала для неё Жерра — сдала её Нарго Гортолемскому.

Когда хозяйка особняка вошла в гостиную — стремительная, в прямом тёмном платье — Элья поприветствовала её ласковой улыбкой.

— Здравствуй, Жерра. Макора прислала меня тебе в помощь. Но ты, верно, уже знаешь об этом, судя по твоему лицу?

— Знаю. Макора ежевечернее связывается со мной через зеркало в моей комнате. — Жерра неприятно улыбнулась. — По её словам, тебя выкинули из Сакта-Кей за интрижку с каким-то нищебродом.

— А ты изменилась, знаешь, — заметила Элья. — В те времена, когда мы с тобой обе состояли в Сопротивлении, ты была из тех, кто презирал роскошь, и никогда бы не позволила себе отзываться в подобном тоне о человеке, который честно трудится, но мало зарабатывает. И, кстати, ты, вероятно, не очень поняла ситуацию со слов нашей, так скажем, благодетельницы. Не было никакой интрижки. Просто меня в очередной раз предали.