История про одолженную жизнь. Том 3 (СИ) - Иванов Александр Анатольевич - Страница 22

— Ну, во-первых, — каким-то слишком уж бодрым голосом сказала та, — вчера ты никого не убивала. Разве что, во сне. Тебе приснился кошмар. Ведь ты беспробудно проспала целые сутки…

— То есть, все они живы? — радостно встрепенулся я

— Я этого не говорила, — зачерпнув ложечкой яйцо и покачав головой, ответила «матушка», — нет, твой бывший отец и два его брата действительно мертвы. С тетей же все в порядке, она должна скоро поправиться…

— Но…, — начала было я

— Ты никого не убивала. Тебе приснилось, что ты спасаешь папу от этих злодеев. Но наяву все было иначе. Человек, как ты выразилась, отказавшийся от тебя и два его братца, воспользовавшись внезапной болезнью твоего деда, накинулись на твоего папу и хотели его убить, чтобы наложить свои лапы на Наследие Семьи. Однако, как и следовало ожидать от этих никчёмных людей, даже втроем у них ничего не вышло. Твой отец, в порядке самообороны, застрелил троицу негодяев, случайно ранив твою тетушку. Вот что случилось, — ответила «матушка»

— То есть, наяву я никого не убивала? — с огромным облегчением спросил я

— И снова нет, — «матушка» откровенно забавлялась со мной, ибо Кайа для нее, совершенно очевидно, теперь даже не приемный ребенок, а какая-то неведомая зверушка, — ты убила своего бывшего отца. Убила и его братьев. Ты застрелила их из штурмовой винтовки. Весьма недурно стреляешь, между прочим, для человека впервые в жизни взявшего в руки оружие, мое почтение. И серьезно, хоть и не смертельно, ранила тетку. А затем, ты впала в безумие, и если бы в винтовке не закончились патроны, то этот мир стал бы гораздо чище.

— Мама…, — начал я

— Ты спасла своего папу, в очередной раз. И все, присутствующие на малом Семейном Совете, знают об этом. Как, впрочем, и другие члены Семьи, не бывшие на Совете. Ты действительно стреляла и убила троих человек. Но при этом, ты никогда ничего подобного не делала. Так что выдохни, никто и никогда не станет обвинять тебя в произошедшем и ссылать куда-либо. Ты молодец, отважная барышня. Мы с твоим папой гордимся тем, что ты наша дочь. Той ночью, своими самыми решительными и своевременными действиями, столь не характерными для такой юной барышни, ты сохранила не только жизни папы и мою, но и жизнь своего еще не рожденного брата. Ну и свою, безусловно.

— Брата? — поднял я влажные глаза на «матушку»

— Да, — улыбнулась мне та и погладив свой живот, добавила, — брата

— Я рада…, — ответил я, вновь опуская взор на колени, а затем, вскрикнул, — а дедушка…?!

— Технически твой дед жив, но…, — безэмоционально ответила та, намазывая джем на тост, — никогда более он не сможет ни встать на ноги, ни сказать что-либо собственным голосом…

— Понятно, — ответил я, не поднимая глаз, — то есть папа теперь Глава нашей Семьи?

— Да, — ответила «матушка», — теперь это именно так.

— А папа…? — вновь воскликнул я, — Папа цел?

— В общем и целом, да, — ответила та, — он получил несколько не слишком глубоких порезов. Он приедет вечером, и ты сможешь сама убедиться в том, что с ним все хорошо.

Я с облегчением выдохнул.

— Слава Богу! Значит, — поднял я свой взор и в моих глазах появилась радость, — теперь папа может сделать так, что следующей весной мне не придется…?

Я выразительно посмотрел на «мать». Та, ни слова не говоря, взяла лежавший на столе рядом с ней конверт, и протянула его мне.

Простой белый конверт, без каких-либо штампов, марок и надписей.

— Прочти письмо, — велела она, когда я, повертев в руках конверт, удивленно посмотрел на нее

Открыв конверт и достав из него лист бумаги, стало очевидно, что это письмо написано кем-то из членов царской Семьи. Гербовая бумага. С аккуратным женским почерком на ней, а подпись не оставляла сомнений в том, кто отправитель.

Государыня.

— Я…я не могу прочесть написанное, мам, — ответил я, убрав письмо в конверт

Письмо, как и следовало ожидать от Государыни, было написано на немецком языке. На лице «матушки» впервые за время нашего завтрака проступили эмоции. Она была явно недовольна.

— Твои успехи в овладении немецким меня совсем не впечатляют, Кайа, — сказала она, принимая из моих рук конверт

— Я не слишком способна к языкам, мам, — тихо прошептал я, — извини

— К изучению английского, как выяснилось, ты оказалась вполне даже способной, судя по результатам

Я легонько пожал плечами, а она начала читать послание, написанное рукой Государыни. Само собой, там были соболезнования по поводу болезни «деда» и столь внезапно почивших в Бозе родственников, а также завуалированное поздравление Игорю и Жене с их Главенством в одном из самых достойных Семейств страны.

Но для меня все это было простой шелухой, ибо Государыня, от имени своей Семьи, написала то, что и должна была написать в подобном случае. Для меня важным было другое. Всего лишь одна строчка:

«Искренне надеюсь, что несмотря произошедшие трагические события, все достигнутые между нашими Семьями договоренности остаются в силе».

«Матушка» прекратила читать и убрав письмо в конверт, положила его на стол, рядом с собой.

— Но, мама…, — жалобно начал я

— Несмотря на то, что твой общественный статус серьезно вырос, ты стала дочерью Главы нашего Семейства, — перебила меня «матушка», — это не отменяет того факта, что следующей весной ты станешь зарегистрированной любовницей родственника Государыни. Это жизненно необходимо для реализации дальнейших планов нашей Семьи, и как ты сама только что слышала, Государыня не согласна на замену тебя другой барышней из нашей Семьи. Ты обязана принять это, ради благополучия всей нашей Семьи.

О, как! Не прошло и «пяти минут» с того момента, как «матушка» стала женой Главы Семьи, а она уже заговорила теми же словами, что и «бабуля»… Кстати, как там поживает старушка? Не прикопали ее еще? Было бы совсем недурно, если бы прикопали, ибо убийство своих сыновей она мне ни за что не простит…

— Но, мам, — все так же тихо, и продолжая глядеть на свои колени, произнес я, — разве не будет ущерба для репутации нашей Семьи, если дочь Главы станет на некоторое время простой игрушкой для того мужчины…?

— Забудь все то, о чем мы с твоим папой говорили тебе насчет того мужчины. Более для тебя все это неактуально. Твой статус изменился, и твой любовник не посмеет играть с тобой в те игры, что ему столь по душе. Для этого у него будут иные девицы. Ты — всеми уважаемая барышня! Так есть и так будет впредь! Посмотри на меня! — велела «матушка»

Я поднял на нее свои заплаканные глаза.

— Как, по-твоему, твой папа меня любит? — спросила она

Я лишь кивнул.

— А ведь я за него замуж идти совершенно не хотела! — внезапно сказала он, — Знала бы ты, какую гору посуды я перебила дома, пытаясь убедить своего отца в том, что совершенно не люблю твоего папу…надеюсь, ты посуду бить не станешь. Но в итоге, погляди на то, как любим мы друг друга. Но я — шестая по счету дочь своего отца, и даже так у меня не было свободной воли в вопросе своего замужества. Отец — решил, и я была обязана повиноваться его воле. Таковы правила в нашем сословии. Ты же — не просто дочь своего отца! Не просто его наследница! Ты теперь первая барышня этой Семьи! И ты, ни сейчас, ни когда-либо потом, не будешь вольна жить по своему усмотрению. За тобой всегда будет наблюдать множество глаз, оценивая любые твои слова и поступки, ибо они не твои. Твоими устами теперь говорит Семья — всегда помни об этом. Все твои действия должны быть направлены во благо Семьи! Надеюсь это тебе понятно…

— Мама! — шмыгнул носом я, — Но ведь я буду всего лишь любовницей…!

— Не всего лишь любовницей, а зарегистрированной! У тебя будут все те же права и обязанности, что и у супруги…

Я зарыдал. Однако матушку это не впечатлило, похоже.

— И чтобы на сей раз без обычных своих фокусов, кои устраивать ты столь горазда! Ты меня поняла? — спросила она

Я покивал, утирая слезы

— Да, матушка

Она мне не на секунду не поверила, это было очевидно. Таким образом наша с ней игра в «кошки-мышки» только начинается. Она сделает все, это без сомнения, чтобы я не выкинул какую-нибудь штуку и благополучно (для нее) отбыл следующей весной «по новому месту прохождения службы». Поэтому я никак не смог не вставить ей маленькую «шпильку».