Невинная для братьев (СИ) - Левина Ксюша - Страница 5

Я ему никто.

И его не знаю…

— Зачем ты это делаешь? — озвучиваю мучающий меня вопрос, но голос звучит хрипло, почти шершаво. На самом деле не уверена, что он меня поймёт. Мужчина вздрагивает, медленно просыпается, смаргивая липкий сон:

— Мне показалось, тебе нужна помощь, — к моему удивлению отзывается на испанском и прокашливается в кулак.

— Ты всего-лишь продлеваешь мою агонию, — выдавливаю сипло, стараясь не слишком эмоционировать ненавистью.

Незнакомец хмурится, сцепляет замком руки на груди, смотрит пристально:

— Отчего ты бежишь? — его взгляд опять становится бархатным, красивое лицо — задумчивым. — Вернее, от кого? — поправляет сам себя.

— От неудачного брака, — лукавлю отчасти. — Меня насильно хотели выдать замуж…

— Твоя семья? — мрачнеет незнакомец. — Это они с тобой сделали?

— Слишком много вопросов. Меньше знаешь, крепче спишь, — шикаю недовольно. — Тебе лучше меня отпустить…

Чувствую, что повзрослела на десяток лет, сама пугаюсь своего цинизма и своей смелости.

Мужчина молчит пару секунд и мотает головой:

— Тебе не нужно бояться, я никому не сообщал о тебе.

— Мне нужно уйти, понимаешь? — мой голос наливается злостью. Он никогда так не звучал. Я никогда не злилась особенно на того, кто добр ко мне. Но в тот момент, когда абьюзер остался позади и цепи разорвались, я точно обрела эту супер-силу.

— Если хочешь, — благодушно кивает мужчина, — но сначала позволь тебе помочь.

— Ты уже, — теперь перехожу на мягкий тон, — ты меня излечил…

— Это не так, — не ведётся на мою уловку мужчина, — нет лекарства от наркомании. Это будет в тебе всегда! И сейчас рано… Ты не готова…

— Почему? — рычу в начинающейся агонии, — во мне уже нет Яда…

— Наркомания в первую очередь привыкание психологическое, — умничает садист. — А тело реагирует на импульсы мозга. Так что, ты можешь говорить, что угодно, а тело тебя обманывает…

— Мне правда… хорошо, — голос срывается на истеричный и неровный. — Отпусти, и убедишься. Я не сбегу… И не буду искать дозу, клянусь, — киваю рьяно. — Это делают слабаки, — чащу, думая, что у меня ещё есть шанс убедить в своей адекватности мужика, — а Я… сильная. Я бы никогда сама… слишком любила жизнь. Яд в меня насильно вливали… — сбивчиво, запально переходя на требование и рычание.

— Кто? — мужчина подаётся ближе, в его взгляде плещется нешуточное желание знать. И это бесит! Какое ему дело?!

— Не скажу! Поверь, так будет лучше. А теперь отпусти…

Незнакомец молчит, его сомнение звучит слишком громко.

У меня нет шанса!

— Ну же, развяжи, — дергаю руками, теряя терпение.

— Перестань. Я развяжу, когда посчитаю нужным.

Он наклоняется, чтобы проверить крепко ли я привязана, и я как дикая прогибаюсь к нему, не то укусить, не то… поцеловать. Так и застываем в нескольких сантимертрах друг от друга. Я зло соплю, желая причинить ему боль, потому что он не смеет меня удерживать против воли.

А он… уж не знаю, что на его уме, но взгляд… мутнеет. Дыхание сбивается. И от него веет жаром. Таким жаром, что касается меня. На мучительный миг его глаза опускаются на мои губы… неосознанно их облизываю, и подавшись порыву, качаюсь ещё ближе, бессовестно коснувшись своими губ мужчины. Он не отвечает на поцелуй, но меня буквально прошивает злая мысль: Я нравлюсь ему!

Что ж. Это ЕГО ошибка. Мне не нужна жалость. Мне плевать на его симпатию! Мне нужна свобода через смерть!

Лео

Зачем она меня поцеловала?

Испытывала? Провоцировала? Преисполненная благодарности решила… соблазнить? Или я ей нравился?..

Я бы посмеялся на любой из этих порывов. Неужели она думает, что клюну? На такую… В её состоянии, с её-то истощением, с её-то видом… только и строить из себя Мату Хари.

Но это я мозгом понимал! А член — другое. Он жутко пульсировал…

Грёбанное тело откликнулось на её наглый призыв.

Глупой плоти было плевать, что девчонка больна. Что потеряна, больна… не понимает, что творит…

— Тебе нужно спать и кушать, — отрезаю ровно, радуясь, что голос не подводит меня позорным блеяньем. Звучит охрипло, но внушительно.

— Я и так сплю и кушаю, — огрызается девчонка. — Всё время!..

— Вот и продолжай, — спешу на выход. Мне срочно нужно лекарство, а то… сорвусь. Я всё же мужчина. И мне сложно отказаться от лакомства, которое само падает в руки. Особенно лакомство, от которого сводит член…

— Не будь идиотом, — в спину нагоняет её окрик, — ОН найдёт меня. И когда найдёт, убьёт НАС всех! Зачем тебе это?.. пусть лучше я одна. Мне бы только умереть до того, как он меня найдёт…

Мои догадки подтверждены, девчонка явно жертва какого-то картеля или банды зверей, творящих беспредел.

Не вяжется только тот факт, что в округе нет ни банд, ни картелей. Я живу в самом спокойном и чистом районе, в самом не криминальном городе и это сознательный выбор!

Насмотревшись в детстве на все прелести наркоторговли, я сбежал как только выдалась возможность, и сейчас эта девчонка — не лучший привет из прошлого.

Лео

День, второй… третий, девчонка то мечется в агонии, то беспробудно спит. А я, как преданный пёс, рядом, всё свободное от работы время. Устаю жутко, но оставить незнакомку наедине с её Адом не могу.

Глупо как-то, но я… готов разделить его с ней.

Жду хоть знака, стона, мольбы…

И вот наконец незнакомка открывает глаза. Медленно, будто неохотно. Будто спала всё это время сладким усталым сном любовницы, задремавшей с улыбкой на губах. Я вижу, как ей тяжело и догадываюсь, как больно, потому что был прав — она чуть не умерла.

Но теперь девчонка выглядит едва ли смертницей.

Мы стёрли с её тела и лица грязь, кровь. Обработали раны, наложили швы и поставили капельницы. Она была под нашим наблюдением несколько дней, а я по какой-то неведомой мне причине, гипнотизирую мониторы, словно на них появится разгадка незнакомки.

Без свадебного платья и фаты, в обычной рубашке, спящая, а не молящая о сексе, она ещё больше похожа на невинного вчерашнего ребёнка. Даже сбитые коленки заставляют думать о том, что совсем недавно она каталась на велосипеде или вроде того.

Синяки, царапины чуть зажили, но всё равно тело истерзано, будто побывало в клетке с голодными псами и почему-то чешутся руки набить этим “псам” морды.

Переведя взгляд с её коленок на лицо, понимаю, что меня тоже изучают. Пристально, неотрывно.

Сегодня мы смотрим друг на друга по иному. Я ожидая у неё просветления. Она… спокойней, трезвее, чем до этого. Следит за мной, распахнув в удивлении большие чернющие глаза. Глубоко и ровно дышит, а потом сгибается пополам и её в который раз рвёт…

Еле успеваю подхватить волосы:

— Ди! — ору помощнице, которая тут же спешит, закатывая по дороге рукава.

Ловко подставляет контейнер, но толку мало, рвота заканчивается и девчонка успокаивается. Остаточно кашляет, утирает рот…

Я услужливо протягиваю бумажные салфетки.

— Спасибо, — хрипит девчонка на своём языке, и впервые за все эти дни, она мне кажется более-менее вменяемой.

— Кто ты? — наконец решаю задать один из главных вопросов. Уточняю спокойно, упираясь обеими руками в койку и склоняясь к незнакомке. Девчонка испуганно моргает. Нечленораздельно мычит… Будто вообще впервые меня видит.

— Твоё имя? — делаю ещё попытку разговорить.

— Ф-Фрида, — она начинает дрожать. — Это не галлюцинация? — опять часто моргает. — Ты и правда говоришь…

— Да, — стараюсь придумать что-то успокаивающее, что-то что заставит ужас из этих чёрных глаз исчезнуть, но не могу. Все разумные слова, будто вылетают из головы.

Девчонка смотрит бесконечно долго и очень внимательно. И мне кажется, я её уже не пугаю…

— Ты говоришь по-английски? — уточняю на всякий.