Под маской порока (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна - Страница 29

Леди Вивиан Д.»

Вэйдалл в собственной памяти тоже не сомневался. Правда, «Тропинки за грань» так и лежали недочитанными среди прочих книг, которые они с Вивиан обсуждали или собирались прочитать и обсудить.

Факт слежки за Евой беспокоил куда сильнее.

Выбросив присланную из поместья Дарро записку в горящий в камине огонь, Вэйдалл направился в библиотеку, где стоял телефон.

Ответила, естественно, Коринн. Её голос, ровный, лишённый эмоций, заставил поморщиться с досадой. Их было много, невинных девушек до Коринн, необходимых, подчас безымянных, безликих, растворившихся давно в небытие. И за прошедшие двенадцать лет после Коринн тоже хватало. Но она единственная осталась рядом молчаливым напоминанием.

Когда-то Вэйдалл оплатил Коринн курсы для горничных, устроил на работу, найдя хорошее место в надежде, что однажды девушка накопит денег и откроет свою лавку или выйдет замуж за доброго, любящего её человека, родит детей и заживёт свободной, самостоятельной жизнью. Но два года назад Коринн неожиданно вернулась, упала на колени, умоляя её не прогонять, обещая, что будет выполнять любую, даже самую тяжёлую работу. Позже выяснилось, что девушка начала изучать магию, из-за чего и потеряла место камеристки при молодой леди — в доме узнали об увлечениях служанки, обвинили в наведении порчи на хозяйку и привороте хозяина. Гален счёл, что колдунья всегда пригодится, тем более умеющая вести хозяйство, и оставил Коринн. Разумеется, подальше от цепкого ока старших. Девушка умела держаться рядом и одновременно словно в стороне, как и положено вышколенной прислуге, молчаливая, почтительная, исполнительная, не напоминающая о прошлом.

Только всякий раз при встрече Вэйдаллу виделся немой укор в зеленовато-карих глазах, в лице, ещё красивом, элегантном, но уже утратившем безмятежную прелесть юности.

— Не знал, что ты дома, — голос собрата прозвучал устало вопреки обычной насмешке. — Думал, ты там с ног сбился, график составляя — как тебе уделить своё драгоценное внимание обеим птичкам сразу…

— Ты точно не заметил ничего, что могла увидеть Ева возле ворот школы? — порой шутки Галена раздражали, однако спорить из-за них желания не было. Не сейчас.

— Нет. Я и эти дирговы ворота осмотрел, и по периметру ограды прогулялся — никаких подозрительных следов.

— Кто-то за нами следил, когда я вёз Еву к лесу, возможно, от самой школы. Пока ехали, я его не видел, но на опушке заметил чёрную смазанную тень среди деревьев. По крайней мере, за Евой в портал он не последовал.

— Отлично, — тяжело вздохнул Гален. — Одной кажется, другому кажется… а вдоль опушки всего-навсего какое-нибудь лесное зверье пробегало. В любом случае старшие так быстро не узнали бы, несмотря на твою идиотскую выходку.

— Ты о кольце?

— О нём, родимом. Ты действительно попутно сделал ей предложение руки, сердца и бессмертия, торжественно встав на одно колено?

— Не совсем. И да, встал.

— Я поражён. А тебе не кажется, что ты с чрезмерным энтузиазмом взялся за форсирование событий? Еве всего семнадцать…

— Двадцать на самом деле, — перебил Вэйдалл. — Осенью исполнится двадцать один. Она изменила год своего рождения в документах, чтобы пойти в школу.

— Наша милая птичка ещё и преступница, — протянул Гален удовлетворённо. — Она ведь знает, что такие шалости преследуются законом?

— Ева хочет в следующем году поступить в атрийский университет и для этого ей нужен школьный аттестат.

— Да, она что-то такое упоминала.

— Я, пожалуй, пройдусь по Тирсу, навещу парочку знакомых, порасспрашиваю, не появился ли в городе кто новый, — Вэйдалл бросил через плечо взгляд на напольные часы в углу. Почти десять вечера. В самый раз.

— Ты становишься параноиком. Или это запах своей пары так в голову ударяет?

— Возможно. И, кстати, мне бы не хотелось, чтобы твоё внимание к Еве в школе провоцировало вспышку нездорового интереса со стороны её одноклассниц.

— Не волнуйся, тебя мне уже не переплюнуть, — в трубке что-то хрустнуло, звучно, сочно.

Вэйдалл нахмурился.

— Ты что там делаешь?

— Проверяю контрольные и закусываю солёными огурцами. Специально берёг эти огурчики для особого случая.

— Приятного аппетита, — пожелал Вэйдалл иронично и повесил трубку.

А насчёт личности следившего за ними имелись кое-какие предположения. И не то чтобы мысли эти радовали, случись им подтвердиться.

История. Первым уроком.

Сегодня я не со смены — это плюс.

Я сорок пять минут буду смотреть на Галена, гадая, о чем он думает, ожидая, глянет ли в мою сторону, — это минус.

Ах, да, ещё объявление оценок за прошлую контрольную.

К некоторому моему удивлению, получила я «удовлетворительно», которое между собой ученицы называли «сойдёт». То есть могло быть и хуже, но и на балл повыше тоже никак не тянет, поэтому в таких случаях учителя ставили «удовлетворительно». Не «плохо» и не «хорошо», а уж про «отлично» и говорить не стоит.

Гален подождал терпеливо, пока мы как следует рассмотрим свои исписанные красными чернилами контрольные, выразил глубокое сожаление по поводу скудности знаний большинства из нас и посоветовал приложить к изучению предмета больше усердия, если мы не желаем подпортить аттестат печальной итоговой отметкой по истории. Затем назвал и записал на доске тему нового урока. Зашелестели открываемые ученицами тетради, заскрипели ручки, вслед за преподавателем занося в конспект название темы. Я тоже записала, подняла голову и встретилась глазами с Галеном. Мужчина смотрел прямо на меня, настороженно немного, выжидающе, и я, не особенно задумываясь, что и зачем делаю, медленно провела тупым кончиком ручки по своим губам. Гален резко отвернулся и начал рассказывать, как вступил на престол нынешний правитель соседней Афаллии Георг Семнадцатый и как повлияло это событие на Атрию и другие сопредельные государства. Голос учителя звучал ровно, подчёркнуто-равнодушный взгляд скользил по обращённым к нему девичьим лицам, не задерживаясь ни на ком надолго, даже на мне. Но я всё равно то словно невзначай обхватывала кончик ручки губами, то облизывала, хотя на вкус металлический корпус оказался премерзким. И за последней партой сидела только я, что избавляло от лишнего внимания одноклассниц. Пару раз я чувствовала раздражение, слабое, царапающее, и, четко понимая, что это эмоции Галена, совершенно по-садистски радовалась полученной реакции. Ясно ведь, что если в течение какого-то времени дразнить того, кто сильнее тебя, хищника крупного, опасного, то рано или поздно он устанет от назойливого мельтешения перед своим носом и ответит, однако остановиться я не могла. И когда зазвенел колокол, чувство разочарования от окончания забавной игры смешалось со жгучим предвкушением.

Девушки собрались, потянулись к выходу, я же неспешно закрыла тетрадь, положила поверх ручку. Встала, расправила юбку, всем своим видом демонстрируя, что намереваюсь последовать за одноклассницами, но при этом вовсе никуда не тороплюсь.

— Женевьева Альвернис, задержитесь на минуту, пожалуйста.

Волшебные слова. Почти как пароль, как позывной.

Как сладчайшая музыка для меня-сирены.

Выходящая в числе последних Ариана вопросительно оглянулась на меня, однако я лишь плечами пожала. Кто я такая, чтобы спорить с учительской волей?

Девушки вышли, Гален взял со стола ключ от класса, стремительно приблизился к двери, закрыл и запер створку. Вернулся, оставив ключ в замке, снял и положил на столешницу очки. Кстати, зачем он их носит? Не думаю, что у членов братства могут быть проблемы со зрением. Я тем временем прошла по проходу между рядами, остановилась возле первой парты.

— У тебя клыки режутся?

— Что? — растерялась я на секунду.

— А как иначе объяснить твоё настойчивое желание грызть ручку весь урок? — Гален снял и бросил пиджак на свой стул.

— Вот что значит хорошие очки — даже происходящее на задних партах не остаётся без внимания, — я уже не дразню, я наступаю хищнику на хвост.