Проклятие зверя: 3 дочь, 13 невеста (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas" - Страница 26

Сшиб первого. Пока клубком катались, извернулся да расцарапал ему грудину, ну и выдрал кусок плоти из загривка… Третьего мы с мужиком вместе завалили. Я отвлекал, а воин его на вилы насадил. И чтобы убедиться в том, что все мертвы, продолжил каждого одичалого ещё протыкать остриями. Пока он добивал, я уже мощными скачками гнал во двор между хоромин невест, где ещё на нескольких Пришлых наткнулся.

Навалился на врага, первым под лапы подвернувшегося, ломая ему позвонки своим весом немалым. Хапнул воздуха жадно, глазами найдя следующего. Метнулся к нему, но он уже учуял меня — не позволил так просто себя одолел.

Пришлось повозиться…

Пока его терзал, визги девичьи оглушали: до кишок пробирало и морозом в кожу впивалось. Шерсть дыбом вставала, потому взвыл, что было мочи: грозя врагам, зовя своих.

Протаранил дверь в хоромину, где невесты ночевали и по этажам помчался ни на кого не отвлекаясь, лишь на её запах бежал. К комнате Славушки.

Ворвался, застопорив в проёме открытом… НИКОГО!

Сердце удар пропустило, кишки в узлы стянулись, а в желудок льдом сковало. Сглотнул натужно. Оглянулся, кровь с глаз прогоняя, да выискивая место, где могла схорониться.

Пока опять бабский визг меня не выдернул из пучины страха потерять ту, кто не моя, но настолько моя, что лишиться её таким образом, было бы невыносимо больно. Я смирился, что она достанется брату — это закон стаи, а отдать Пришлому?! Ну уж нет…

Выглянул в окно — у дальних хоромин по другую сторону села движение было. Месиво тел, крики надрывные, вопли девичьи, и потому без раздумий сиганул со второго поверха вниз человеком.

Миновав узкие проёмы между домами, куда Зверем бы не протиснулся, бежал к сарайкам на окраине. И как выскочил из-за домов, тотчас увидал пятерых одичалых.

Четверо волколаками бились с семью воями, но казалось, что наоборот, тварей было больше. Они постепенно по одному людишек отсеивали — безжизненные туши оседали, будто скошенная трава.

А один Пришлый в личине человека с Иржичем играл. Скалясь и рыча, от меча парня уворачивался. Сын смотрителя изранен уж был, да и махал не особо опасно — как получалось, но зато собой прикрывал дверь в новую постройку, крепкую на вид, только возведённую, где, судя по запаху девицы таились. И Славушка среди них была.

Не успел я к Ирчижу подоспеть — двое из своры пришлых ко мне повернулись.

Самого ретивого встретил грудью уже в обличие волколака. Кости затрещали, клыки сладко вонзились в плоть врага… Но он хоть и был одичалым, тощим, но проворности ему было не занимать — от смертельного хвата моей челюсти уклонился умело. Завязалась потасовка… Ему второй на помощь подоспел, и потаскали они меня знатно, хотя виной моя несобранность была — силы подысрасходованы да и отвлекался много.

Всё время глазом косил: на драку за хоромину, на резню мужиков с волколаками. Но больше Иржеча страшился недоглядеть.

Чего страшился, то и случилось. Парень оружием неудачно махнул, Пришлый тотчас моментом воспользовался, и уже в следующий миг тело сына Зварича в стену хоромины с грохотом ухнуло. Хриплый стон боли оборвался аккурат с падением Иржича на землю.

Одичалый не мешкая бросился на дверь: громыхнул первый удар, ему вторил испуганный многоголосый визг дев.

А я разорваться не мог, как бы не хотел девок спасти, прежде был обязан свой бой отстоять. Потому не позволял себе отчаянных движений. Псы смердящие хоть и были слабее, но скопом могли завалить да нанести смертельные раны… А я и без того уже потаскан был.

Когда последний человеческий вой рухнул наземь, я смог одолеть только одного из своих противников. Трое оставшихся одичалых разделились: двое поспешили к вожаку, продолжающему биться с дверью, которую девки умело подперли, а последний метнулся ко мне — своему на подмогу.

Я оставил обездвиженную тушу Пришлого на земле и обернулся к врагам. Аккурат с нашим столкновением, раздался далёкий вой свояков. Они мчались на помощь.

Это хорошо, только как бы не было поздно…

Не о себе думал, за человечишек. За тех, кого мне отец вверил, а я его так подвёл…

Клубком завязалась драка: мы по земле катались, раздирая друг друга клыками и пытаясь нанести смертельные раны. Я не позволял меня задавить массой. Изловчившись, подскочил на лапы по другую сторону от одичалых, надсадно дыша и пиля их лютым взглядом.

Секунду дух переводил и вновь навстречу бросился одному из противников. Мои кости хрустнули от тяжести его тела, но я умел выворачиваться из самых казалось бы неудачных положений — в несколько кувырков сбросил с себя тварь и вскочил на лапы, тотчас уходя от атаки второго.

Со стороны хоромины визги девок летели, смех и рык Пришлых, а на меня двое скопом кидались…

Порядком сам был подран, когда один враг остался, и с ним я совладал лишь с помощью Иржича. Парень ненадолго вынырнул из небытия, — мы как раз подле него оказались, — и ткнул одичалого в бочину мечом, отвлекая от меня.

Я дело довёл до конца — хрип боли Пришлого оборвал, глотку ему перекусив.

Не мешкая, метнулся в хоромину, где уже бесчинствовали трое — девок заловили и вещи на них драли, добираясь до лакомой плоти. И, конечно же, Славушка, будь дурой отчаянной и больше-всех-желающей, к ближайшему кралась с палкой…

И где только подобрала, идиотка мелкая?!

И то я углядел, когда уже со своей стороны первого одичалого таранил. Нужно бы было главного заваливать, а мне пришлось своего абы как добивать, вожака обогнуть и к Славке метнуться, спасая от когтей разъярившегося Пришлого, кому её удар как укус комара для человека.

По грудине когтями шваркнул, заваливая его навзничь. Обернулся, теряя одной ногой в небытие: уже кровью харкался, дышал урывками, перед глазами мухи красные и чёрные летали, боли не ощущал, как и лап… они все норовили подкоситься.

Когда я вышел супротив вожака, он в недоумении оглянулся, недовольно отрываясь от девки, под ним притихшей. Осознав, что один остался, поднялся на ноги, руки растопырив и хищно оскалился.

Бросился на меня уже Зверем.

Столкнулись глыбы… Я, издыхающий и кровью истекающий, и Пришлый: крупный, матёрый, злой…

То стены вздрагивали, то девки взвизгивали. Не отвлекался я на стороннее понапрасну — за схваткой и соперником следил. Уж понимал, что из сил выбился, бой мог и не выстоять, а глазами нет-нет, да и Славку выхватывал.

Жива… дура! На руке рана кровила, но девчонка палку крепко держала, и взглядом водила, словно моменты выжидала, напасть.

Вот же… напасть какая…

И когда замахнулась, я отвлёкся — тотчас получив подлый удар по спине когтистой лапой. В свирепой ярости развернулся, весом бросаясь на противника, так и снёс его… вместе со стеной, во двор вываливаясь.

Вой свояков, как спасение, летел по селу. Голоса Пришлых раздались с разных концов резервации. Главный встрепенулся, надеясь уйти от наказания, но я кинулся за ним, вымеряя зубами цель, да проворней был враг. Увернулся ловко, по боку моему когтями чиркнув.

Взвыл я от боли, тушей заваливаясь наземь. Пробурил двор обессиленно. Сноп искр пролетел перед глазами, но я не смел отлёживаться.

Покуда жив, обязан был драться!

На подкашивающих лапах поднялся… обернулся к врагу, что уже метнуться следом собирался, да так и замер, на Славку глядя.

Дурёха со стороны выбежала и палкой своей его ходу помешала. Сшибла с размаху широкого. Зверь взыл надсадно от досады и ярости. С лютым рыком бросился на Славушку, месть вершить. Отшатнулась она в праведном испуге — запнулась о тело Иржича и ухнула наземь, подолом укрытая.

Тогда я кинулся к ним, страшась опоздать. Лишь видел, как лапа твари воздух прорезала, полосуя ноги Славки. И тогда её визг меня оглушил…

Одичалого я протаранил, уже когда его клыки на шею Славушки опускались. Не помнил, что творил, но драл на части и в ручную — особо кроваво и не видя ничерта. Собой не владел — лишь ярость слепая мной движела.