Варщик 4 (СИ) - Кочеровский Артем - Страница 3

Вторичная характеристика физическое развитие повышена до 16;

Вторичная характеристика сопротивление урону повышена до 16;

Вторичная характеристика рукопашный бой повышена до 16;

Вторичная характеристика алхимия повышена до 18;

Вторичная характеристика восстановление повышена до 16;

Вторичная характеристика акробатика повышена до 16;

Вторичная характеристика лёгкое оружие повышена до 16;

Вторичная характеристика регенерация материи повышена до 16;

Вторичная характеристика скрытность повышена до 15;

Вторичная характеристика защита материи повышена до 18;

Общий объём материи превысил 21 относительную единицу. Доступных связей для развития основных характеристик 15.

Общий объём материи превысил 22 относительные единицы. Доступных связей для развития основных характеристик 20.

Общий объём материи превысил 23 относительные единицы. Доступных связей для развития основных характеристик 25.

Общий объём материи превысил 24 относительные единицы. Доступных связей для развития основных характеристик 30.

Знакомясь со своими новыми познаниями в алхимии, я пришел к выводу, что в большей степени эффективными сейчас будут лишь временные зелья. Используя одинаковые по мощности ингредиенты для создания постоянных усилителей или временных зелий, я добивался увеличения эффекта за счет снижения времени действия. Я не брался экспериментировать, но предполагал, что для увеличения какой-нибудь вторичной характеристики на одну единицу мне потребовалось бы выпить целый бассейн винарса. А вот если сжать время действия суперингредиента с бесконечности, к примеру, до пяти-десяти минут, то эффект был ощутим.

Переход на стадию Познания сделал мою материю много больше, но главное — слаженнее и сильнее. Она переродилась, сделав основные и вторичные звенья толще и надежнее. Если раньше объем энергетических потоков можно было сравнить с жидкостью, которая движется по трубке от капельницы, то сейчас он был сравним с напором в шланге, который норовит вырваться из руки.

Разумеется, изменился и цвет. Помнится, после убийства Кахара, когда моя материя достигла двадцати относительных единиц, она стала коричневой. Ненадолго. Убив Хана, я получил ещё четыре относительные единицы, и материя окрасилась фиолетовым.

Переход на стадию познания открыл сразу десять доступных основных связей, а повышение каждой следующие относительной единицы материи — ещё пять. Итого я мог разгуляться аж на тридцать основных связей.

Добавил по пять в силу и выносливость, шесть — в ловкость и восемь — в интеллект. Поднял все основные характеристики до значений, кратных пяти, а оставшиеся шесть штук влил в восприятие. Получилось так:

Сила 15, Ловкость 20, Выносливость 15, Восприятие 26, Интеллект 20.

За две недели я проработал в лаборатории сотни часов. Теперь у меня был доступ ко всем ингредиентам, которые можно было найти в городе. Я перелопатил тысячи комбинаций и проверил десятки тысяч разных вариаций со слойностью. Пополнил запас своих зелий интересными образцами, но ответ на главный вопрос так и не нашел.

Материя работала с телом в качестве напарника. Преследуя свои интересы, а именно — постоянный рост, материя помогала телу. Увеличивала физическую силу, реакцию, скорость мышления и готова была жертвовать собой, чтобы поддерживать в теле жизнь, когда становилось совсем хреново. Материя делала много и готова была сделать ещё больше, лишь бы продолжать существовать. Но к сожалению, её возможности были ограниченными.

Что бы я ни придумывал, мои идеи упирались в непоколебимую догму — с помощью алхимии я могу влиять на материю, но как бы та не изворачивалась, она не в состоянии отрастить мне новые ноги.

— Сайлок! — Крикнул Пит, сбегая через ступеньку со второго этажа. — Звонил Тучный! Он забрал зелье преломления и через час привезет его сюда!

«Можно?» — мысленно спросила Саша и постучала в дверь.

«Заходи!»

«Со мной Питон и Башмак, они хотели бы…».

— Валите к херам! — Крикнул я. — Я звал только Сашу!

«Ладно-ладно, успокойся! Я вхожу одна! Хорошо?».

«Входи».

Саша открыла дверь, втянула носом воздух и замерла с выпученными глазами:

— О, господи, Сайлок!

На мне была светлая майка, пропитанная кляксами различных зелий. Некоторые из них воняли. Хотя за прошедшие сутки я привык. Лаборатория превратилась в нагромождение стеклянной посуды, испачканных колб и разбитых сосудов. Ту гору стеклянного хаоса и лабораторией сложно было назвать. Моё рабочее место больше походило на стол в наркоманском притоне, где готовят и употребляют не отходя от кассы.

У одной из стен на клеенке лежали человеческие конечности. Теперь Саша знала, что люди Диара привезли мне в том черном мешке. Руки и ноги бедолаги, погибшего на улицах Стольного, лежали на клеенке. Правая нога ссохлась, будто уголек, левая рука поменяла цвет на голубой, правая рука переломилась в трех местах, и только левая нога выглядела обычной отсеченной конечностью, не считая её увеличенных размеров. Она лежала передо мной точно лишний кусок пазла, но я-то знал правду.

Угол возле двери превратился во временную свалку. Внизу валялись мусорные пакеты, а сверху громоздился уже нефасованный мусор. На диване лежало разбитое зеркало, которое я снял со стены. На одной половине разноцветными горочками стелились порошки, на другой — небольшие сгустки разбавленных ингредиентов. На стене передо мной болтался здоровенный кусок обоев, пропитанный спиртом, который сыграл роль тонкого фильтра. Возле окна валялся разбитый торшер, а из розетки торчала вилка с оголенными проводами.

В центре всей этой картины сидел я. В трусах и грязной майке, из-под которой выглядывали культяпки. В одной руке я держал электронные часы с настроенным на две минуты таймером, во второй — шприц.

«Подойди!» — Мысленно сказал я.

Преступая через мусор и осколки, Саша подошла:

«Слушай, Сайлок! Мы волнуемся за тебя. Едва ли кто-то из нас может представить, что такое жить без ног, но…».

«Утихни!» — Я на секунду взглянул на ее, а затем вернулся к таймеру. — «Если бы мне понадобилась жалость или подушка, чтобы выплакаться, я бы позвал Пита. Он хотя бы знает толк в бухле! Ты здесь не за этим».

«А зачем?!» — Вздрогнула она и уставилась на изувеченные конечности.

«Вот!» — Я протянул ей шприц.

«Что это?».

«Противоядие. Сейчас я приму одну штуку, которая… в общем неважно. Бери!» — Саша нехотя взяла шприц, а я поднял с пола ещё один. — «Сейчас я введу себе препарат и запущу таймер. На протяжении следующих двух минут со мной будут происходить не самые приятные вещи, но ты не должна вмешиваться, если я тебя не попрошу. Это понятно?».

«Что за препарат!? Что значит не самые приятные вещи!?»

«Саша, не забивай себе голову! Ты нужна для того, чтобы вколоть мне противоядие, если я попрошу. Скорее всего у меня не хватит сил, чтобы произнести это словами, но мысленно должно хватить… наверное».

«Наверное!? Ты серьёзно?!» — Она вскинула руки и с отвращение посмотрела по сторонам. — «У тебя в комнате валяются отрезанные руки и ноги! А воняет так, будто сюда свозят помои со всего города и сбрасывают химические отходы! Давай не будем спешить и для начала поговорим. Позволь я позову Пита, может быть он…».

«Если я не смогу ничего сказать, то жди, когда закончатся две минуты и коли» — я вогнал иглу в правую культяпку, вдавил поршень шприца и нажал кнопку на таймере.

… … …

Первый раз в жизни я принял то, в чем не был уверен. Поэтому и потребовалось противоядие. Антидот, который разрушит структуру зелья, если что-то пойдет не так. А оно пойдет.

Когда я вытащил из антиударного кейса зелье преломления и посмотрел на него, испытал странное чувство успокоения. Не знаю почему так вышло. Словно я боялся увидеть там что-то, чего не смогу понять. И нужно признаться, зелье преломления осталось для меня загадкой своей основополагающей структурой. Несмотря на возросшие способности к алхимии, я так и не смог понять, из чего оно состоит. Различал добавочные компоненты, гасители и нейтрализаторы, но понятия не имел из чего состоит основа. Интересно, но не так важно. Во всяком случае я понял, что оно из себя представляет в конечном виде. Для чего оно нужно и как его использовать.