Варщик 4 (СИ) - Кочеровский Артем - Страница 20

— Пообещай, что поможешь мне?!

Рядом со мной стоит Табиа. Она обошла бункер с другой стороны и подошла со спины. Верёвка удлиняется, шапки разорванной бахромы отдаляются друг от друга, будто пара, которая решила расстаться. Табиа смотрит мне в глаза и протягивает руку:

— Обещай!

Кое-как я освобождаю правую руку и протягиваю окровавленную ладонь:

— Обещаю!

Мы жмем руки. Но это не просто рукопожатие. Я чувствую что-то прохладное. В рукопожатии что-то трескается и подсвечивается фиолетовым. Я отнимаю руку и смотрю на ладонь. Сгусток энергии перетекает в руку. У Табии на руке такой же, и он тоже перемещается в её тело.

Канат рвется, и я падаю навзничь. Из-под ног Табии взрываются песчаные фонтаны, через секунду она стоит у колодца. Лохмотья одежды раскачиваются из стороны в сторону, поочерёдно сгибаются локти, пока на поверхности не показывается Башмак.

Табиа шла впереди, а мы с Башмаком плелись за ней. Материя механика напоминала выгоревшую спираль лампочки накаливания. Напряжение порвало вольфрамовую нить, оставив в стеклянной оболочке тусклую дугу. С секунды на секунду она должна была окончательно потухнуть, но всё никак не сдавалась. Башмак цеплялся за деревья, заваливался на кустарники, запинался о корни и падал на колени.

— Сайлок, давай перекурим, а?!

— Я бы с радостью…

Моя материя потихоньку отогревалась, но я выжимал из неё примерно столько же, сколько она давала, сохраняя баланс. Баланс измученного инвалида.

По ровной земле, я поспевал, но вот Табиа что-то надумала и ломанулась на пологую горку. Переставляя, одеревенелые руки, я попер за ней. Руки под горку не слушались. Наизнанку выворачивало кисти. В конце концов, я грохнулся на землю, забравшись чуть выше середины. Башмак прошёл чуть дальше, но выбрал не самый простой путь — через камень — и потратил там оставшиеся силы. К пику холма, за которым начиналось поле с высокой травой и разноцветными вкраплениями цветов, мы ползли.

— Сайлок, дружище, давай передохнём, а?!

— И в правду, Табиа, — сказал я, утирая плечом пот со лба. — Нам нужна передышка!

— Когда отец увидит, что ты ранил стражников, он отдаст приказ брать нас живыми или мертвыми, — ответила Табиа, возвышаясь над нами, точно каменный монумент. — Поднимайтесь!

— С нами какая-то баба, или у меня глюки? — Спросил Башмак, лежа на спине с закрытыми глазами.

— Шевелитесь!

— Да, шевелюсь, я шевелюсь! — Буркнул механик. — Ты только бабским голосом со мной не разговаривай, ладно?

Табиа ушла вперед. Исчезла в низине, затем появилась, снова исчезла, а спустя минуту телепортировалась к лесной опушке много левее, чем я ожидал. Рукава куртки, которые я намотал на ладони, растрепались. Левый зацепился за траву, я завалился на бок, обмотал их по новой и опять вскочил.

— В бардачке припрятана бутылка виски, — промямлил ничего не понимающий Башмак. — Пообещай, что напьемся, когда доберемся до нее!

— Идёт!

Пообещать было просто, потому что этой договорённости не суждено было сбыться. Башмак волочил ногами и надеялся увидеть машину, но мы шли в противоположную сторону. Уходили всё дальше и дальше от Видовых Застав, чтобы потом сделать крюк и безопасно их обойти.

Поле с вкраплениями разноцветных цветов казалось бесконечным. Трава хлестала меня по груди и представлялась кукурузным полем, войдя в которое ты становился полностью отрезанным от мира.

Поле закончилось лесной опушкой. В тени друг друга стояли высокие и могущественные дубы, будто стражники перед входом в лесное царство. Табиа ждала нас во втором ряду. Мы добежали с Башмаком почти одновременно и упали у неё ног.

Появилась лишняя секунда, чтобы рассмотреть Башмака. Голова механика походила на старый пень, поросший мхом. Черная борода сливалась с грязной кожей лица. На ушах висела паутина и ветки. Зубы на фоне мрачной картины лица выглядели не менее отвратительно. Слишком белые в приоткрытом рте они походили на личинки, затесавшиеся в разломе коры.

Табия подошла ко мне, схватила за шиворот и затащила глубже в лес:

— Мы должны идти! Поднимайся!

— Ноги отдохнут и пойдём.

— Мой отец достаточно озлоблен, чтобы прикончить не только вас, но и меня! — Табиа прижалась к дереву и всмотрелась в даль. — Я не хочу погибать из-за инвалида, потому что у того, видите ли, не хватает сил, чтобы идти!

— Ты сама себя слышишь?

— Т-с-с!

Табиа прижала палец к губам и долго смотрела вперед. Я надеялся, что она кого-нибудь заметит и разглядит достаточно пристально. Тогда мы с Башмаком хоть немного переведем дух.

Трое суток консервирования в колодце не прошли бесследно. Высосанная почти под ноль материя восстанавливалась медленно. Энергия расходовалась главным образом на поддержание структуры. Потоки носились туда и обратно от одного звена к другому, словно домохозяйка с лейкой, спасающая увядающие цветы.

Вдобавок ко всему прямо в центре материи появилась эта светящаяся хреновина. Фиолетовое ядро поместилось в центре и обросло безымянными связями. Связи были мертвыми. По ним не перемещалась энергия. Хреновина, которую подсадила ко мне Табиа, без спроса заняла центральную часть в моем энергетическом мире и присосалась к основным звеньям, будто осьминог щупальцами. Теперь она пульсировала особенно ярко, хотя, когда я смотрел на неё полчаса назад, казалась меньше и темнее.

— Не расскажешь, что там случилось после рукопожатия?

— Ты получил печать. Она не позволяет…

— Здарова, красотка! — крикнул Башмак.

Его ботинки шелестели травой, ноги заплетались. Наполовину прищуренные глаза, казалось, вот-вот сомкнутся. Покачиваясь из стороны в сторону, Башмак подошёл к Табии. Одной рукой он шлепнул её по заднице, а второй — ухватил за грудь:

— Принеси нам с другом чего-нибудь пожрать и…

Табиа выбросила локоть, и улыбающийся Башмак рухнул на землю. Долго кувыркался в траве, пока не уселся на задницу, уставившись на меня:

— Она настоящая?!

— Двоих я вас не утащу, а этот придурок оклемается ещё не скоро. Оставим его!

Табиа ухватила меня за шиворот и потащила дальше. Я смотрел, как из-под задницы уползает земля. Стало легко и спокойно. Руки больше не болели. Не сбивалось дыхание. Ещё немного, и я бы закрыл глаза, отдавшись в распоряжение сильных девичьих рук. Но мутные глаза Башмака смотрели на меня слишком пристально.

— Стой! — крикнул я.

— Чего?!

— Мы не можем его бросить?!

— Почему?! — Табиа остановилась.

— Ну…

— Всё мы можем! — Табиа вновь сдвинулась с места.

— Он тоже известный человек в Стольном! Он поможет найти твою сестру!

— Не смеши! Он просто водитель. Его внутренняя сила намного слабее твоей, — Табиа притормозила, выбирая новый путь. — Если он хорошенько спрячется, то, может быть, его не найдут.

— Да, погоди ты!

По правую руку мелькнул ствол дерева, и я за него ухватился. Треснул ворот. Табиа прошла несколько шагов, неся в руках кусок одежды.

— Ты обещал мне помочь!

— Да, но…

— Никаких но! Без меня вы оба сдохли бы! Ты пообещал, что поможешь, так что хватить строить из себя неженку! Отцепляйся от ствола, пока я не заставила тебя бежать!

Башмак подгребал сзади и что-то неуверенно бормотал. Кажется, удар поставил на место извилины в его башке. Он по-прежнему шатался и подволакивал ноги, но понял, что Табиа — не галлюцинация. Из распухших черных губ доносились вялые слова о прощении.

— Он мой друг, — сказал я. — Куда я уйду без него?! Никакое обещание не заставит меня бросить человека на верную гибель. Тем более друга! Делай, что хочешь, но я остаюсь с Башмаком.

— Слушай, я не знаю, как тебя зовут, — сказал Башмак, — но извини, если…

— Заткнись! — крикнула Табиа и хитро посмотрела на меня. — Уверен, что никакое обещание не заставит тебя идти?

— Абсолютно!

— Ну сейчас и проверим!

Она сорвалась с места и ушуршала в лес. Дошла до поваленного дерева, перескочила через него и пошла дальше. На несколько секунд её образ спрятался за кустарником, а потом снова показался.