Варщик 4 (СИ) - Кочеровский Артем - Страница 15

Кожаный ремень обвил шею, десять крепких рук прижали меня к полу и нацепили кандалы. Последовал болезненный удар чем-то тупым в висок. На голову надели мешок, подняли и понесли…

… … …

— Можешь даже не начинать этот разговор! — Буркнул старейшина, когда к нему подошла Табиа.

— Отец! — Она скрестила руки на груди, будто готовилась принять удар ураганного ветра. — Мы можем использовать их!

— Повторяю в сотый раз! Лучшее, что мы может сделать для нашего народа — это принести жертву земле! Тысячи лет мы придерживались данного пути, и он никогда нас не подводил!

— Мы можем получить технологии, лекарства, восстановить связь с миром. Найти Дану! — Табиа сделала ещё два шага к столу, но под пронзающим взором отца шла не так уверенно. — Деньги! В конце концов мы может обменять их на деньги! Разве…?

— Разве три дня назад мы не разговаривали об этом?! — Старейшина оскалился и привстал, опираясь о стол. Его хищные глаза на миг остановились на заклеенной переносице дочери. — Хватит устраивать истерики! Хватит путать людей! Хватит вести себя, как развязная и непослушная девчонка, подражая шалавам, которые живут в Стольном!

— С чего ты взял, что там живут только шалавы?! Почему ты думаешь, что Стольный не может быть нам полезен?! Забудь про предательство! Прошло двадцать лет! Мир изменился… Мы изменились…

— Послушай…

— Если они приехали из Стольного, чтобы найти Видовы Кулоны, значит они им дороги. Быть может, они понимают в них даже больше, чем мы. Эти цветы уже сорваны! — Табиа ткнула пальцем в контейнер. — Они всё равно умрут, или мы сделаем из них ещё одну банку противоядия, коего мы запасли уже столько, что сможем вылечить хоть весь Стольный, если болезнь вернется! Почему мы продолжаем это делать?! Видовы Кулоны… Однажды к нам придет напасть пострашнее, чем болезнь, и тогда…

— И тогда земля сбережет нас! — Старейшина встал и разогнулся с хрустом позвонков. — Но, чтобы новая напасть не пришла, мы одарим землю заранее. Осквернители отдадут энергию, и угрозы обойдут наш народ стороной.

— Ты серьёзно?!

— Не кричи здесь! Дрянь! — Руки старейшины сжались в кулаки. Он подался вперед, будто зверь перед прыжком.

— Он сказал, что Видовы Кулоны не имеют ничего общего…

— Мне плевать, что он сказал! Он скажет всё, что угодно, лишь бы спасти свою шкуру!

— Но ведь это может быть правдой! У нас нет ни единого доказательства того, что священный холм действительно нам помогает. Что если…

— Не смей!

— Что если это всё выдумки?! Выдумки наших предков, как древние ритуалы или обряды? Кажется, что Видовы Кулоны стали подтверждением хранящейся в холме силы, но что если это просто совпадение? Ведь все другие проблемы, которые выпадали на деревню, мы решали сами. Что, если наши предки придумали это, чтобы успокоить и…

— Заткнись, дрянь!

В воздухе просвистел кулак, и Табиа отшатнулась. В глазах у нее слегка потемнело. Звон в ушах приглушил рёв. Старейшина кричал, бил кулаками по столу и рвался вперед. Дубовый стол сдерживал его, хоть и поддавался под рывками. В Табию полетела шкатулка и чернильница. Железный пузырек ударил в бороду. Шарф и ворот куртки залили чернила вперемешку с кровью.

— Ещё раз поднимешь этот разговор и отправишься в след за ними! Пошла вон, дрянь!

В колодец, глубиной пятнадцать метров, меня спустили на веревке. Повезло быть безногим. Башмака просто скинули. Он ударился о стенку шмякнулся на дно.

— Дайте позвонить человеку в Стольный, и он заплатит большие деньги! — Крикнул я, задрав голову. — Неужели вы верите в жертвоприношение?!

— Заткнись, чучело! — на фоне темного неба появилась маленькая голова.

— Послушай, — я поднял вверх руку, как будто это могло удержать конвоира. — Вы же покупаете у кого-то оружие, так?! Моя смерть ничего не изменит, но если…

— Заткнись!

Тень над колодцем на секунду исчезла, а затем темное пятно скользнуло вниз. Точка, размером с голову тюремщика, понеслась, быстро увеличиваясь в размерах. Я выставил энергетический щит, но то ли из-за спешки, то ли из-за усталости, он получился слабее обычного. Булыжник прогнул оболочку и тюкнул меня в плечо.

— Ты чего творишь, сука?!

— Слышал? — В полголоса спросил кто-то наверху. — Ещё просит.

Булыжники полетели с двух пар рук. В этот раз я приготовился. Перекатился в центр колодца и сполз спиной по стене. Поднял руки вверх и выставил щит. Первый булыжник смял оболочку, а второй прорвал её насквозь и ударил в лоб.

Прихожу в себя. Лежу на дне колодца. Между ухом и плечом хлюпает кровь. Стенки колодца вращаются против часовой стрелки, усиливая головную боль. Эй, материя?! Алё?!

Закрываю глаза, к боли прибавляется тошнота. Основные и вторичные звенья приглушены. Энергия вяло перетекает из одного звена в другое, беспорядочно меняет направление и частенько замирает. Энергетический поток походит на остановившуюся реку. Вода покрывается пеной, выбрасывает на поверхность мертвую рыбу и остатки перегнивших водорослей.

Пробую разогнать энергию, придать ей движение. Не выходит. Открываю глаза, но света не прибавляется. Скатываюсь в пространство между двумя булыжниками и отключаюсь.

… … …

Пробуждение было тяжёлым. Холодно, сыро и больно. Царапина на лбу, которая должна была затянуться за пару минут, до сих пор кровила. Тело затекло, покинули силы. Пришлось довольно долго упираться руками в стенки и обниматься с булыжниками, чтобы занять более-менее удобное положение.

День перевалил за середину. По голубому отверстию над головой проплыло растрепанное облако. Ощутил сильную жажду. Посмотрел вниз и заметил в складках примятой земли проступившую влагу. Зачерпнул грязную жижу и жадно проглотил. Вот дерьмо! Рот наполнила горечь, к сухости во рту прибавилась вяжущая скованность, будто я съел незрелую хурму. В остатках жижи на ладони я рассмотрел токсичные примеси. Дело — дрянь…

Ждал, что скоро приду в себя, но становилось только хуже. Материя медленно истощалась. Сперва, я не придал этому значения, но позже убедился. По непонятной причине энергия распылялась и исчезала. Как будто жменю соли опустили на дно озера. Подводное течение вымывало крупицы, оставляя в капсуле пустоту. Так было и с моей энергией.

Проблема крылась в земле. Она как будто обладала отрицательным зарядом, который медленно высасывал из меня положительный. Сопротивление земли было столь огромным, что энергия уходила в никуда.

Когда я услышал от старейшины Видовых Застав, что нас посадят нас в подземные колодцы, я даже обрадовался. Плен представился мне халявным билетом на свободу. Похоже, я ошибался.

Железные кольца колодца были достаточно широкими, чтобы не позволить вылезти, опираясь о противоположные стенки. А поверхность колец была достаточно гладкая, чтобы за неё можно было зацепиться. Оставалась надежда на стыки в соединении колец. Тоже мимо. Сварной шов счистили и отшлифовали.

Тут-то меня и охватил страх. Что может быть хуже подобной смерти? В одиночестве, на дне колодца, в собственных испражнениях от холода и голода?

Время до вечера пролетело в неопределенности. Отвлекаясь на боль в голове, жажду, голод, холод и слабость я слонялся от одной мысли к другой, но так ничего и не придумал. Ближе к ночи задремал.

— Эй! — затмив лунный отблеск на проплывающих облаках в колодец заглянула Табиа. — Живой?

— Табиа, милая, это ты? — до меня не сразу дошло, что она настоящий человек, а не мираж.

— Какая я тебя, милая, придурок?!

— В смысле…, — я шлепнул себя по щеке и поменял отсиженную ягодицу. — Живой-живой!

— Тише!

— Ладно.

— Ты сказал, что о тебя будет больше пользы, если мы оставим тебя в живых. Что ты имел в виду?

— Всё, что хочешь, — я сощурил глаза и наполнил звенья восприятия энергией, чтобы лучше её рассмотреть, но материя не послушалась. — Деньги или услуги… Я довольно известный инвалид в Стольном. Скажи, что тебе нужно, и ответ, скорее всего, будет «да».