Цифровой призрак (СИ) - Некрасов Николай Алексеевич - Страница 38

— Скажи это еще раз! — прокричала Алена. — Повтори! — Сжала ладони в кулаки.

— Твой ребенок мертв, — отстраненно произнес Вовка, и внутри меня все сжалось. На мгновение подсознание попыталось подменить увиденное уведомление, но я моргнул и картинка прояснилась.

Правда.

И от нее не убежишь.

Алена пытливо уставилась мне в глаза.

— Он врет? Скажи, что он врет. Скажи, что он просто зол и мстит нам, за то, что мы вломились. — На глаза навернулись слезы, она уже знала то, что знал я. Она поняла, что Вовка сказал правду, но еще отказывалась это принять. — Скажи, что он врет, пожалуйста…

Я попытался не реагировать, сохранить каменное выражение лица, но она все считала.

— Господи, так это правда…

Вовка кивнул и очень мягким, участливым голосом произнес:

— И я знаю, кто в этом виноват. Знаю, кто в ответе. И мне больно это говорить.

Преувеличивает.

Вовка посмотрел на меня, и я поначалу не понял, к чему он клонит. Он сделал шаг навстречу Алене, встал на одно колено, будто собирался сделать ей предложение, но вместо этого взял ее ладони в свои и опасливо посмотрел на меня.

— Ты виноват в том, что ее ребенок погиб.

— Что?! — тут я совсем растерялся. — Да что ты несешь такое? — подорвался с места.

— Вот видишь? Видишь, с кем ты связалась? — произнес Вовка, глядя на меня уже не скрывая презрения. — Он всегда был таким, ты же в глубине души знаешь это, Алена. Он всегда делал то, что хотел он сам, не думая о других.

Я начал звереть. Почувствовал, как срезанные под корень ногти впиваются в ладони. Вовка выставлял меня виноватым, но я не верил ему. Не хотел верить.

Он вытащил телефон и что–то нажал, затем гипнотически уставился мне в глаза, и я понял, почему не смог применить «Исповедь грешника». Вовка был высоким, но довольно хрупким на вид, и я бы легко одолел его в драке, но точно не в силе духа.

Глаза не только зеркало души, это еще и щит. И я наткнулся на стальной, непробиваемый… Но я все еще мог заставить его говорить.

— Повтори! — рявкнул я.

Не отводя взгляда, он произнес:

— Твои действия стали причиной тому, что ее ребенок погиб, — проговорил Вовка, выделяя каждое слово.

Правда.

Внутри все похолодело. Такого я не ожидал.

— Нет… Алена… — начал я. — Я бы не смог навредить ребенку. Ты же знаешь, что я не злодей… я бы никогда… — мне самому слова показались пустыми, и Алена никак на них не отреагировала.

Сидела, застывшая как кукла. Не двигаясь, почти не дыша.

— Зачем мне это делать? Для чего? — не унимался я.

— Случайно… — Вовка погладил Алену по руке. — Ты не знал, что Алена в здании. Ты пришел за мной, угрожал мне и хотел добиться, чтобы я подчинился.

Правда.

Я застыл, не зная, что еще спрашивать. Полез в справку, ища информацию, может ли «Кристальный поток» давать сбой, но от волнения буквы путались перед глазами. А Вовка продолжил:

— Ты с каждым днем становился сильнее. Власть вскружила тебе голову, ты просто сошел с ума и не заметил этого. Ты стал подчинять себе всех, кто был тебе полезен.

Ложь.

— Ты врешь! — ухватился я за спасительную соломинку. — Алена, он врет! Я вижу, что он врет! Ты знаешь, я это умею.

Но Вовка как будто меня не слышал и продолжал нагнетать:

— Когда я отказался быть твоей пешкой, это тебя взбесило. Ты решил расправиться со мной и найти себе новую игрушку с возможностями и перспективами.

Я хотел ответить ему, но Алена поднялась с места, и я опять произнес:

— Он врет. Не слушай его.

Но она не хотела слушать никого из нас. Забросила лямку сумочки на плечо и двинулась к выходу.

— Алена, — я кинулся за ней, но Вовка перегородил мне путь.

— Оставь ее. Ей будет легче, если ты не будешь мозолить глаза.

— Прочь! — Я оттолкнул его с таким удовольствием, но почти сразу понял — перестарался. Вовка налетел на дверной косяк и поморщился от боли, но все равно перехватил меня за предплечье, когда я прошел мимо.

— Ты уже достаточно испоганил ей жизнь. Не усугубляй. Это мой дружеский совет.

Я выдернул руку.

— Не попадайся мне на глаза, если хочешь жить. Это мой дружеский совет.

Я побежал за Аленой по ступенькам. Знал, что не догоню — оба лифта ехали вниз, и в одном из них спускалась она. Мчался так быстро, как только мог. В голове гудело, в висках пульсировало.

Нужно было перехватить Алену и объяснить ей, что Вовка не все время говорил правду. А раз соврал один раз, значит, мог соврать и еще. Просто я не все отследил, не все понял.

Но внутри все равно было погано.

Я бежал, раздираемый вопросами и желанием понять, что же на самом деле случилось полгода назад, но мысли путались. Никогда я не был альтруистом или добряком, но и мудаком последним не был. Наверное…

Вовка все это время то преувеличивал, то юлил, но когда говорил об Алене, и том, что во всем виноват я — сказал правду. По крайней мере «Кристальный поток» так определил.

От осознания этого внутри все горело. На деревянных перилах под ладонями стали появляться черные пятна, запахло паленым деревом, но мне было некогда разбираться почему. Я мчался вниз, при поворотах налетал на стены, и они шли трещинами.

Когда выбежал на улицу в моросящий дождь — остановился. Вертясь по сторонам, стал взыскивать ее хрупкий силуэт в толпе.

Применена способность «Соколиный глаз».

Если она села в автобус или скрылась за углом, это мне не поможет. Но я продолжил вглядываться в толпу, и наконец–то заметил ее бредущую в сторону метро. Коньячного цвета волосы, разметавшиеся по открытым ее плечам, стали мои маяком.

Я должен было догнать ее до того, как она спустится в подземку, потому что там мне ее ни за что не найти.

Применена способность «Порыв ветра».

Шедшие мне на встречу девушки, шарахнулись к стене, одна из них подхватила маленькую собачку. Все они — и собачка и девушки — разразились мне вслед руганью. Но мне было плевать.

— Алена! — заорал я. — Постой!

Штукатурка с фасада дома слетела густым облаком хлопьев, будто кто–то ударил в стену. Мелкая пыль пеленой повисла в воздухе.

Алена на мой крик не отреагировала. Я выругался и, задев кого–то плечом, вспомнил про «Проблесковый маячок». Включил его, и бежать стало значительно проще.

Теперь все шарахались от меня еще до того, как я успевал приблизиться.

— Постой! — проорал я опять.

Большая собака, привязанная к лавочке на другой стороне улицы, ответила мне заливистым лаем, а стайка голубей взмыла ввысь.

Алена, не обращая внимания на мой зов, уже переходила дорогу, а я до сих пор был слишком далеко, что бы перехватить ее до того как она скроется за углом, а потом исчезнет в подземке.

Зеленый на светофоре уже начал мигать. Ничего не оставалось, кроме как ломануться через проезжую часть, срезав расстояние. Я удачно проскочил перед свистящей тормозами машиной, инстинктивно выставив руку, словно ограждая себя невидимым щитом, которого у меня не было. Водитель обложил меня трехэтажным матом, но я не замешкался ни на секунду. Бежал по диагонали, пытаясь нагнать Алену. Мне сигналили, мне что–то кричали, но все это было как будто в какой–то другой реальности. Мне показалось, что мир расслоился: в одном слое бежал я, в другом — ехали машины. Прочувствовать, что это не так, получилось, когда одну из них занесло при торможении.

Боль от удара проявилась не сразу. Сначала было похоже, как будто я просто выронил из рук телефон — картинка перед глазами сбилась и замелькала, а потом твердый шершавый тротуар раскинул мне свои объятья.

Боль пришла позже.

И мысль, что на «Проблесковый маячок», как ни странно, четко реагируют люди, но не их машины.

— Врача! Врача! Позовите врача! — проорала какая–то женщина, и я чуть не заржал. Фраза была знакомой, ситуация абсурдной, а нервы у меня, кажется, сдали. Возможно, я слишком приложился головой, а может, организм врубил защитные механизмы, но страх и смятение сменились нервозностью и желанием смеяться.