Темный путь (СИ) - Кос Анни - Страница 37

"Уже совсем скоро и холода отступят и тогда…", — добавила она мысленно, но мысль оборвалась незаконченной.

Виви не знала, что именно тогда произойдет, но сердцем чувствовала, что с наступлением весны закончится ее вынужденный покой. Если повезет, то она дождется приезда незнакомца по имени Арен. Если же хорошая погода высушит дороги раньше, чем в горный дом пожалует человек со шрамом на шее, то Виви попрощается с хозяевами и отправится своей дорогой.

Для себя она твердо решила спуститься в долину Миаты, и держась дороги вдоль полноводных рек, добраться до могучих лесов на юге. Наверняка там тоже кто-то живет и строит дороги, а значит, что Виви отыщет путь в место, что зовется Великой Степью.

Сердце рвалось на юг, но разум говорил, что этот путь может оказаться лишь призрачной мечтой. У Виви не было ничего: ни собственных денег, ни своей одежды, ни коня. Все, что у неё было, принадлежало хозяевам дома. Девушка и так пользовалась их радушием уже несколько месяцев, а отплатить не могла ровным счетом ничем. Скорее всего, Агвид и Биргитт не откажут Виви, если та попросит помочь ей собраться в дорогу, но девушка испытывала смущение оттого, что должна обращаться к этим добрым людей за очередной услугой.

— Допустим, пока я буду пробираться горами, можно будет охотиться, — рассуждала она. — Но оружие, опять же, придется просить у Агвида, а значит, надо будет упомянуть, что я умею им владеть. Да и о цели своего похода тоже нельзя умолчать, ведь заботливая Биргитт будет волноваться и расспрашивать.

Все эти мысли опять лишили девушку покоя: Виви потеряла аппетит, побледнела и часто застывала, погруженная в свои мысли, или уезжала на перевал и оставалась там на весь день, рассматривая горы, окутанные туманом. Это не укрылось от хозяйки. Но Виви отмалчивалась, ей не хотелось ни с кем обсуждать свои планы, особенно пока решение не оформилось окончательно. А потом резко испортилась погода.

Сначала пошел холодный моросящий дождь, размывающий снежную белизну, а уже на следующий день повалил снег, да так обильно, что люди не успевали расчищать не то, что дорогу, а даже внутренний двор. Буря длилась почти три дня, то утихая, то разгораясь с новой силой. К тому моменту, когда злость стихии пошла на убыль, деревья гнулись под тяжестью мокрых белых шапок и напоминали чудных снежных великанов из сказок.

Именно тогда Виви почувствовала, как какая-то струна, которая натягивалась внутри нее последние недели, дошла до предела и со звоном лопнула, а вместе с ней лопнули и планы на будущее: по дороге к дому, несмотря на снег по колено, неспешно и уверенно пробирался конный отряд.

Виви видела, как в ворота въехали всадники. Они были одеты в теплые дорожные плащи, из-под которых виднелись доспехи. У того, кто ехал первым, не было особых знаков отличия, хотя по посадке он чем-то отличался от остальных, был увереннее и свободнее в движениях. Что-то в нем показалось девушке знакомым, но мысль ускользнула до того, как Виви смогла понять, при каких обстоятельствах они встречались раньше. Весь отряд на сильных, высоких, явно не горных лошадях, значит это не люди из деревни. Виви стало неуютно, холодные когти неясной тревоги скреблись где-то под сердцем. Спускаться вниз она не стала.

До вечера ее не беспокоили, но, когда пришло время ужинать, в двери постучала служанка и попросила пройти с ней. Вид у нее был смущенный, такой, будто ей хотелось поскорее исчезнуть с глаз. Когда девушки спустились по главной лестнице, то неожиданно служанка свернула вправо, в сторону хозяйского крыла, прошла по коридору мимо личных комнат Агвида и Биргитт, опять свернула, замерла у библиотеки, глазами указала в сторону двери и обмолвилась:

— Вас ждут, миледи.

А затем, словно испытывая облегчение от выполненной работы, вздохнула и упорхнула в сторону кухни. Виви стало совсем тревожно.

Немного постояв в пустом коридоре, она все-таки решила войти.

Дверь открылась тихо. Света в комнате было мало, только камин отбрасывал неровные отблески света на шкафы с книгами, небольшие кресла и столик. У камина сидел человек, казалось, он был поглощен чтением. Почувствовав чужой взгляд, незнакомец поднял глаза, затем встал, и блики огня упали на его лицо.

Виви словно окатило кипятком. Мгновенная вспышка в памяти — и девушка осознала, что этот человек ей знаком, она уже видела его суровое и властное лицо прежде, вспомнила тяжелый черный плащ, шитый серебром, огонь, расступающийся под его ногами и тьму, стелящуюся за ним по земле, насмешку в голосе, холодное равнодушие во взгляде. Это был правитель сумеречных земель, герцог Недоре, Миаты и Зеленых островов, Носящий пламя, Повелевающий тенями, Хальвард Эйлерт Эйнар. Его темные глаза, пронизанные крохотными искорками глубинного пламени, смотрели прямо на Виви.

Вслед за волной жара тело девушки словно пронзили тысячи ледяных игл. Пальцы свело судорогой, а в сознание одна за другой хлынули картины воспоминаний, ее прошлого. Горящий дом, сражение на почерневших ступенях, коронацию в зале советов, жгущие ненавистью взгляды, наивную попытку бегства… Она вспомнила праздничный пир, Талгата, стоявшего на расстоянии всего одного удара, и тяжесть оков на своих руках. И свое имя.

Теперь она знала, что Великая Степь была ее домом, а она была ее плотью и кровью — Йорунн, дочь Канита, последняя из рода Хольда. Все это словно вывалилось из небытия и рухнуло на голову. А затем сквозь шквал эмоций на поверхность сознания пробился вопрос: почему она жива? Йорунн помнила свой договор с человеком, что стоит напротив. Прекратить сражение, подчиниться и сдаться в обмен на свободу для друзей.

Девушка помнила, как отдала свой меч в чужие руки, помнила полный отчаяния крик Халы за спиной, прикосновение черных перчаток к своему лицу и жар от этого прикосновения. Так почему она тут? Йорунн стало больно в груди, дыхание перехватило, ноги подкосились, и в поисках опоры она отшатнулась в сторону, больно ударившись плечом о шкаф. Повелевающий тенями не двинулся, но и не сводил с нее взгляда.

— Вижу, память возвращается к тебе. Это хорошо, нам надо поговорить.

Йорунн ухватилась рукой за полку, чтобы не сползти вниз. В голове испуганной стаей метались мысли: договор не состоялся, он обманул ее, она жива, жива, жива, а значит, кошмар еще не закончился. Значит, впереди ждет плен, путь в столицу империи, позор и неизбежная смерть. Казалось бы, что она уже приняла свою судьбу еще тогда — в Витахольме. Умирать было больно, но возрождаться оказалось еще больнее. Йорунн попыталась вдохнуть, получилось плохо, и она закашлялась. Не в силах произнести длинную фразу, она выдохнула только одно слово:

— Почему?

Он не ответил, просто стоял и смотрел, не делая попытки подойти. Потом наклонился над столиком, налил в бокал тягучей янтарной жидкости.

— Тебе нечего бояться. Сядь, выпей это, нужно восстановить силы. Возврат памяти после такого длительного пребывания под заклятием может вызвать слабость и головокружение. Не хочу, чтобы ты разбила себе голову от падения на пол.

Йорунн не двинулась с места.

— Подойди и сядь, — не приказ даже, зачем приказывать тому, кто не может ослушаться?

На негнущихся ногах Йорунн дошла до кресла и села. Теперь расстояние между ней и повелителем сумеречных земель было не более двух шагов.

— Пей, — с нажимом произнес Хальвард. — Если боишься яда, то его тут нет.

Он налил второй бокал, взял его, отпил несколько глотков, отошел назад, освобождая пространство около девушки, оперся локтем о каминный портал. Полы плаща правителя колыхнулись и замерли. В комнате словно застыл ледяной воздух, огонь совсем не давал тепла. Йорунн закрыла глаза и сделала глоток. Что-то теплое сразу побежало по рукам, прогоняя прочь ледяные иглы. Боль и ужас начали отступать, в голове прояснялось. Она глотнула еще.

— Прежде всего, я хочу извиниться и ответить на твой вопрос. Ты же хотела спросить, почему не убил тебя при нашей прошлой встрече? Потому что не собирался. Я солгал тебе, за это прости. В тот момент я не видел иного выхода, мне нужно было сделать так, чтобы ты исчезла и ни у кого не возникло вопросов «как» и «куда». Слишком много посторонних ушей и чужих глаз было вокруг. Скажу сразу, чтобы пресечь ненужные расспросы: во всем остальном я сказал чистую правду — твои люди действительно успели уйти, мы не преследовали их, только проводили до безопасного места. Я сдержал свое обещание.