Герой на подработке. Без царя в голове (СИ) - Тихомирова Елена Владимировна - Страница 2

— Вот урод! — разом сбивая с меня всю спесь, достаточно громко и с презрением шепнула старшая дочь градоправителя своей подруге.

Жители Северного Беспредела, как я уже знал, поголовно обладали волосами льняного оттенка и цветом глаз как у меня. И потому, в силу сложившейся политики и ненависти двух народов друг к другу, эталоном красоты на землях Диграстана считались кареглазые жгучие брюнеты. Понятное дело, что таких идеалов эти земли рождали не так уж много. И пусть с цветом волос мне повезло (в отличие от Данрадских в них не было ни единого предательского светло-золотистого волоска), но одно дело обладать просто серой и даже светло-синей радужной оболочкой, а другое — специфично ярко-голубой вражеской. Блондины и среди местных встречались. А вот с такими глазами — я один.

— Зато он прилично воспитан, — холодно заметила мать девушки — красивая, но уже увядающая женщина, определённо происходящая из высшей аристократии. Своими словами она дала понять дочери, что кое-кому стоит вести себя поскромнее. — Как вас зовут, юноша?

— Морьяр, миледи.

— Из какого вы рода?

Ответить на её вопрос я мог запросто! Рода у меня не имелось. Но отчего-то мне по пьяни не захотелось произносить такое. Даже неистово презираемый мною Засланец рассказывал о своей родне! И потому, подумав, что раз именем я всё равно уже обзавёлся, а, значит, вот и оно — время расширять собственную легенду, сказал:

— Из ремесленников. Моим отцом был мастер Гастон Лекруа из Юдоли. Это в Амейрисе.

— И чем он занимался?

— Он был красильщиком посуды, миледи.

Данрад ответу внимал с кривой довольной усмешкой на лице. Ему давно хотелось выявить подобные нюансы моего прошлого, но во время любого оживлённого разговора о детстве я завсегда молчал как рыба. И даже на прямо задаваемые вопросы отвечал какую-то ерунду, потому что хранил воспоминания, которыми не стоило делиться даже в обществе лютой Стаи. Чёрных магов ненавидели поголовно. Неистово. А я не обладал прежней силой Предвестника, чтобы справиться с последствиями.

— Что же вы не пошли по его стопам?

— На то имелись свои причины. Позвольте мне оставить их при себе.

— Уверена, что эти причины не те, что принял бы ваш отец. Он явно желал вам лучшего, раз дал образование, достойное куда как более высшего слоя общества, нежели то, к которому он принадлежал, — с надменностью заключила эта женщина.

Её дочь тут же с любопытством спросила:

— Отчего вы так решили, мама?

— Чтобы красильщики готовили своих сыновей к балам? — ответила та вопросом на вопрос и с редким изяществом приподняла бровь. — Сей юноша воспроизводил шакон. На моей памяти в нашем Вцалбукуте подходящее общество для этого танца собиралось не более пяти раз. Всего пяти раз.

— Да будет вам, дорогая! — примирительно воскликнул градоправитель.

Элегантная худощавая супруга, идеальное место которой было бы при королевском дворе и дворе не Диграстана, смотрелась рядом с мужем как драгоценный алмаз на пластиковом колечке кислотного цвета. Заросший бородой мужчина был высок, атлетично сложен, несмотря на небольшое брюшко, очевидно силён, явно любил выпить да повеселиться, и запросто мог выйти подраться на кулаках с Данрадом. Он был простым человеком, несмотря на титул.

… И главой семьи никак не являлся.

— Нет уж! — недовольство прямо-таки сочилось ядом. — Каждый месяц вы собираете в этом зале свою рать, чтобы устроить грубый мужицкий пир по завету предков, имён которых в вашей семейной книге я всё никак не могу отыскать. Но и раз в год вы не можете дать мне отдохнуть душой!

— Я приму это к сведению, — он положил свою руку на её ладонь, чтобы утихомирить женщину. Та действительно успокоилась, а потому градоправитель посмотрел на меня и, прежде чем отпустить, решил задать свой вопрос. — Так кто вы? Что-то я не припомню, чтобы видел ваше лицо ранее.

— Это мой человек, — объяснил Данрад раньше, чем я успел со своим ответом.

— А, из наших особых гостей, — понял градоправитель, но всё равно откровенно удивился и смерил меня внимательным взглядом.

Днём я приобрёл новую одежду, не скупясь ни на качестве ткани, ни на пошиве, ни на отделке. Просто зашёл в лавку и понял, что мне надоело таскать на себе дешёвые холщовые тряпки. А потому ныне выглядел слишком прилично для наёмника.

— Действительно из ваших?

— Да. Это наш маг.

— Кто же тогда так не следит за ребёнком?! — сурово возмутилась миледи. — Где твои родители, девочка?

Возмущение женщины было понятно. Детей не принято допускать не только на поздние пирушки, но и в компании людей, готовых за деньги выполнять любую грязную работу. Людей, известных своей жестокостью. Людей, которых любое мало-мальски приличное общество никак не уважает.

— Вот, — Элдри выразительно посмотрела на меня, и я позволил себе пояснить:

— Это моя дочь, миледи.

Аристократка недовольно поджала губу. Ей явно было что сказать, но воспитание не дозволяло произносить желаемое вслух. Её муж тем временем несколько отошёл от ранее охватившего его удивления и, уже заинтересованный моей персоной, почесал подбородок да полюбопытствовал у Данрада.

— Тот самый маг, именуемый Странником? Тот, которому в балладе уделён целый куплет?

— Да, он.

— Что же он назвал себя Морьяром?

— Морьяр на древнем языке и означает странник.

— Вот как? Любопытно. Не знал… Что же, вы очень способны в искусстве магии Морьяр-Странник, — обратился градоправитель ко мне и очевидно был готов отправить меня обратно, как я зачем-то ляпнул:

— Я скорее воин, нежели маг.

— Такой щуплый и воин?! Ха-ха! А я-то считал, что в Стае бойцы только лучшие из лучших! — не сдержал себя начальник охраны Вцалбукута — громила наподобие Данрада. Они даже чем-то схожи были. Наверное, такое впечатление создавало властное самоуверенное выражение лиц да сходные по цвету шевелюры.

— Стая слабаков не держит! — привстав, подтвердил вожак и грозно облокотился кулаками на столешницу.

— Но с дитёнком нянчитесь, как, — пьяный мужчина заткнулся на полуслове, уловив на себе недовольные взгляды благопристойной четы. Однако сказанного было достаточно, чтобы кристально ясно понять недоговорённое.

… А Данрад никогда не отличался лёгким всепрощающим характером!

— Дитёнок? Да это зубастый волчонок, что самостоятельно умеет сдирать с костей мяско. Где ты, мать твою, здесь ребёнка видишь?! — прорычал главарь Стаи в наступившей тишине.

Перепалка привлекла всеобщее внимание. И потому Данрад требовательно посмотрел на Элдри.

— Эй, Малая!

— Да?

— Глянь на него.

Он кивком головы указал на серо-белого лоснящегося мурлыку, умывающегося лапкой. Животное уже достаточно наелось, чтобы не выпрашивать пишу вновь, но, заметив сосредоточенные на себе взгляды, прекратило прежнее увлекательное занятие и ласково потёрлось спинкой о ножку стола.

— Сожги-ка эту тварь.

Данрад определённо знал, что Элдри может исполнить его приказ. Он, как и положено благоразумному руководителю, разбирался в навыках всех своих соратников. И был умён настолько, что даже делал более-менее верные выводы о способностях магических. Тут же и особой логической цепочки не требовалось. Ему было прекрасно известно, что девочка регулярно занимается розжигом костров на стоянках. Я вменил ей это в обязанность, как практичную и эффективную тренировку. Подобное хорошо развивало умения во взаимодействии с огнём, да и Стая оценила удобство. Им нелепо казалось, что много легче ей поджечь древесину магически, нежели самим заниматься высеканием искры. Так что за прошедшие месяцы странствий Элдри весьма поднаторела в поджигании любого мусора.

— Кота?

Девочка захлопала ресницами. Я прямо-таки услышал, хотя это и осталось не произнесено: «Он же живой!».

Но сейчас было не время и не место для проявления сострадания.

— Верно. Надо сжечь кота, а не этого типа, — спокойно подтвердил я и положил свои руки ей на плечи. Мне хотелось создать иллюзию иной подоплёки вопроса. И, кажется, это сработало. Один из гостей градоправителя тут же толкнул соседа по лавке, чтобы переместиться чуть поодаль от ставшего крайне опасным мурлыки.