Женитьба дядюшки Жиля (СИ) - Кальк Салма - Страница 31

Ещё и подмигивает, паршивец!

Но Жиль не мог не признать, что племянник подобрал участников совещания с умом. Двое могучих своих и два ближних человека первых лиц королевства, неплохо. У самого Жиля, признаться, ни с кем из названных не было таких отношений, чтобы можно было их запросто куда-то позвать.

И раз доставку всех заинтересованных лиц снова осуществлял де ла Мотт, то последним переходом он явился вместе с Жакеттой – и намерение узнать, что вообще происходит, было написано у него на лбу. Лионель посмотрел, посмеялся, и велел заходить в кабинет и располагаться – но с тем условием, что он сегодня же донесёт всё, что будет приговорено, до болезного кузена Анри, которому вряд ли захочется навещать Лионеля в этом доме и карабкаться тут по лестницам на не вполне зажившей после перелома ноге. Де ла Мотт с восторгом согласился, а Жакетту поймала королева Маргарита и куда-то увела.

Совещание не заняло много времени. Лионель представил всем Жиля как человека, не просто глубоко знакомого с магическими искусствами, но ещё и много где побывавшего и много что повидавшего, а потом, с его, Жиля, позволения изложил идею о подсчёте всего имеющегося магического населения. Сведения о количестве людей, проживающих в том или ином герцогстве или графстве, так или иначе есть, а вот выяснением количества магов никто пока не занимался. Тогда как маги весьма полезны королю и королевству в самых разных вопросах, начиная от мгновенной связи и заканчивая мгновенным перемещением с места на место.

Тут же каждый нашёл, что сказать – и о редких зверях целителях, и о ещё более редких – магах жизни, и об артефакторах и о ком-то там ещё. И впрямь, чаще всего встречаются и чаще всего официально применяют свои силы либо владеющие бытовой магией, либо стихийники, а фактически – боевые маги. Но это совершенно не значит, что их и впрямь больше других.

А Жиль подумал и добавил, что ещё и магическое образование осуществляется как бог на душу положит. Кого-то учат, лучше или хуже, кого-то не учат вовсе, и мальчиков лучше, чем девочек, а девочки потом вырастают в девиц и дам, и тоже становятся весьма полезны. Если дама толком не знает своей силы, чему она научит детей? Учителя магии есть не у всех, потому что – сегодня уже озвучили, почему. И вообще, неплохо бы понимать, каких магов у нас больше, каких меньше, каких много, а каких – недостаёт.

На слова о дамах и девицах похмыкал только отец Лоран – мол, ересь какая. На него тут же зашикали Сеголен и мэтр Рене – остальные-то просто по уши, можно сказать, в магически одарённых дамах. И девицах. Матери, тётки, сёстры, дочери. И поэтому только усмехались.

В итоге договорились о, так сказать, намерениях – заняться подсчётом для начала в своих владениях, и как будут результаты – собраться снова и обсудить их. Также подумать, кого ещё можно привлечь в их тесный круг – разумного и толкового.

А потом Лионель пригласил всех оставаться на обед.

Не отказался никто. Как сказал мэтр Рене, раз даже его величество хвалил здешнюю кухню, то им всем просто необходимо попробовать.

Они спускались вниз по винтовой лестнице, когда Жиль подумал, что может поиспользовать кое-кого из гостей в своих корыстных целях. Было известно, что мэтр Рене видит магические ауры человека – какие силы есть и насколько они велики. Можно было попросить его глянуть на госпожу Мадлен – что там у неё вообще? Наверное, госпожа Мадлен выйдет к обеду?

Мысли о госпоже Мадлен совершенно сбили Жиля с толку, и он сам не понял, как вместо очередной ступеньки наступил в пустоту. Больной ногой, конечно же, чтоб тому, по чьей милости она вот такая, на том свете припекало и поддувало! Он успел схватиться за тонкие металлические перила и не свалился, и на том спасибо, всё же, ещё не вполне неуклюжий, но – пребольно ударился стопой о ребро соседней ступеньки. Конечно же, той стопой, которой и так хорошо.

Вдох, выдох, идём дальше. Сейчас обед, на нём сидеть, а потом, после обеда, он попросит Жакетту снять боль. Или ещё что-нибудь сделать. Ей виднее, она мастер.

Обед Жиль запомнил не очень хорошо, и конечно же, ему было не до мэтра Рене и его особых способностей. Жакетта, сидевшая рядом, внимательно на него поглядывала, и как только это стало возможным – увела в отведённую ему племянником комнату рядом с гостиной.

- Что это вы опять с собой вытворили? – она велела сесть на лавку, вытянуть ногу, подсунула ему под спину пару подушек, сняла башмак и чулок, и подставила под стопу маленькую скамеечку.

Села рядом на такую же и положила ладони на уже успевший разбухнуть сустав. Где-то рядом разговаривали, на улице громко ссорились какие-то дети – кажется, девочки госпожи Мадлен и кто-то ещё. Но все эти звуки куда-то уплыли и вовсе перестали доноситься до Жиля.

Он пришёл в себя и понял, что острая боль утихла. Но нога была по-прежнему вдвое больше нормальной, и не доставляла неудобств, только если ею не шевелить.

- Мне нужно домой за лекарствами. Есть здесь кто-нибудь хоть с какой-нибудь магической силой, чтобы хотя бы просто умели греть? – спросила его Жакетта.

- Наверное, - пожал плечами Жиль. – Нужно спросить Лионеля.

Осторожные шаги, приоткрытая дверь распахивается. На пороге появляется госпожа Мадлен.

- Что нужно делать? Я могу что-нибудь согреть.

Мадлен не знала, куда деваться со стыда.

В замечательных детей с утра вселился бес. Нет, целых три, в каждую замечательную девочку – по бесу.

Шарлотта просто капризничала – ей всё было не так. С ней случается. Вздыхала, ныла, плакала. Её нужно было утешать и уговаривать. Помогало слабо – но уж как было.

Мари сидела с поджатыми губами и смотрела в окошко, потому что ей не дали пойти шить в гостиную – там готовили стол и прочее к торжественному обеду, у его преосвященства важные гости.

А Аделин держалась дольше всех, но во время того обеда громко поссорилась с детьми госпожи Рокар. Мадлен не поняла, что они там делили, но участвовали все – и четверо местных, и три её красавицы. Кажется, кто-то кому-то что-то сломал, домик или замок – пока взрослые обедали в гостиной, уже накормленные дети развлекали себя во дворе. И развлекли.

Когда Мадлен услышала крики и выбежала во двор следом за госпожой Рокар, там творился хаос. Младшие дети – Шарлотта и пятилетний Пьер – швырялись друг в друга землёй и кричали. Чепец Шарлотты валялся на земле, волосы растрепались. Аделин стояла посреди двора и со словечками, явно почерпнутыми у Ангеррана и его братьев, швырялась магическими огнями в Жака, самого старшего, который забрался на уступ стены и ругательски ругал её оттуда. Мари размахивала руками, призывала на всех громы и молнии в попытках утихомирить воюющие стороны, а Сюзетт, сестра обоих мальчиков, вцепилась в юбку Аделин и пыталась её куда-то тащить.

Старшая дочь госпожи Рокар, Сесиль, стояла в сторонке и кривила губы, но как только увидела мать, то тут же бросилась к ней и принялась жаловаться – естественно, на Аделин и остальных «этих невоспитанных и глупых де Кресси, с которыми невозможно». А Мадлен просто встала на пороге, надеясь, что хоть кто-нибудь её заметит и прекратит.

Заметила Мари. Она перестала кричать и пошла к Мадлен, и Аделин тоже заметила – что-то изменилось, она оглянулась, опустила руки, магические огни разлетелись и погасли. Тоже пошла к Мадлен, по дороге подняла с земли Шарлотту вместе с чепцом, встряхнула, чтобы с неё осыпалась земля и трава, поставила на ноги и повела к дому. Госпожа Рокар обняла своих – девочек и младшего мальчика, а старший, увидев, что опасности больше нет, спрыгнул на землю и тоже подошёл к матери.

- Госпожа Рокар, примите мои извинения. Дети не должны были так себя вести, - произнесла Мадлен как могла сурово.

Правда, та всё поняла правильно. Она опустила голову, вздохнула и тоже извинилась за своих. И влепила затрещину Жаку, который попытался сказать что-то про «она сама виновата».

Мадлен молча кивнула своим – в дом, и быстро.