Дело чести (СИ) - Земляной Андрей Борисович - Страница 37

Грустить и переживать в духе «Страданий молодого Вертера» было не в характере Николая, тем более что и совсем некогда. Изменённые требования к рядовому, сержантскому и офицерскому составу Внутренней стражи, разошлись, но не только по военным комиссариатам, но и были напечатаны во всех губернских газетах, и в каждой губернии был открыт независимый пункт приёма, где людей снабжали документами, и отправляли в учебные лагеря, где проводили первоначальный отбор. Таких лагерей было три. В центральной части России, на Урале, и на границе Сибири и Дальнего Востока.

Обычно так набирали армию в предвоенный год, но поскольку общее число военнослужащих было невелико, то правительства сопредельных стран не стали заострять на этом внимание. Зато возбудилась армия, особенно после того, как посчитавшие оклады и перспективы армейские офицеры, начали оформлять переводы, а тем, кому переводов не давали, просто подали в отставку, и поехали оформляться в Стражу.

Армейское руководство конечно само не могло высказать Николаю свои претензии, но регулярно подходили офицеры и заводили разговоры о военном братстве и прочее, но Николай просто не реагировал на намёки, а когда это перешло в стадию завуалированных угроз, написал рапорт начальнику Личной ЕИВ Канцелярии генералу от кавалерии Жилинскому, где указал фамилии и звания всех подходивших. Разумеется, после этого как отрезало, и в отношениях Внутренней стражи и армейского руководства возникла тишина.

Таким образом, буквально за два последних месяца лета и сентябрь, были закрыты все офицерские и сержантские вакансии, а сформировав надёжный костяк можно было не спеша принимать рядовых.

За это время Николай облетел десятки гарнизонов по всей стране, принимая кадровые и организационные решения, разбираясь в конкретной ситуации каждого подразделения, а иногда просто удивляясь, как можно было собрать идеальный военный механизм при минимальном бюджете.

По результатам проверок, многие получали повышение, премии, и даже в некоторых случаях автомотор в подарок, которых из премиального фонда накупил Николай у Блинова.

Тот не договорился по цене с военным ведомством, и заказ на четырёхместный автомобиль, простой словно молоток, и такой же надёжный, с мощной рамой, широкими колёсами и двигателем в двести лошадиных сил, завис между небом и землёй.

А пока армейцы выдавливали из Блинова лучшие условия, Николай выкупил всю партию, и сделал заказ на ещё одну, совершенно разрушив все планы Генштаба на выгодную сделку. И теперь армейцы, чтобы не нарушить графики поступления транспорта в войска, спешно договаривались то с Руссо-Балтом, то с Даймлером, завод которого уже давал первую продукцию в Казани, то вообще лелея планы на постройку автомобильного завода, целиком ориентированного на военные нужды. А пока комиссия по материальному обеспечению Генштаба предавалась розовым прожектам, Николай согласовал, и высочайше утвердил заказ на постройку полусотни грузовых самолётов, для перевозки личного состава и имущества.

В такой самолёт могло поместиться два десятка солдат со снаряжением, или один легковой автомобиль, что сразу увеличивало мобильность войск. Региональные центры Внутренней стражи, имевшие в своём распоряжении по паре таких самолётов, могли за десять рейсов, перебросить роту при пяти автомоторах, что было в некоторых случаях решающим. Например, когда в Бухарском Эмирате, вновь подняли голову басмачи, то два местных транспортника, и пять прилетевших к ним на помощь из Ростова — Донского, мгновенно переместили батальон вместе с автомоторами, на которых были установлены спаренные пулемёты Дегтярёва под ленточное питание и с ребристой алюминиевой рубашкой для охлаждения ствола. Что собственно и решило дело, так как сначала самолёты обстреляли банду погнав её на засаду, где налётчиков встретили полсотни пулемётов, два десятка снайперских винтовок, и две сотни автоматов сводного батальона Внутренней Стражи. Из банды Анна бека, в пять тысяч голов не ушёл никто, что и было оценено и военным ведомством, и царём, лично наградившим командира батальона и командиров рот, в Кремле. Тогда Николай получил своего Александра Невского второй степени уже после, и было это правильно. Это был праздник комбата двадцать третьего отдельного батальона, его ротных и взводных командиров, и разумеется солдат.

Но сами офицеры и солдаты не забыли своего генерала, и на грандиозном банкете в ресторане Чайка, Николай присутствовал как почётный гость.

К весне 1925 года, основные проблемы Внутренней Стражи были решены. Работали три учебных центра, где готовили сержантов, и Офицерская Школа, где из свеженазначенных прапорщиков делали настоящих офицеров, обучая всему тому, что должен знать командир среднего звена.

Долгожданный приезд Лавра Георгиевича Корнилова, вышел скомканным. Парад, и торжественная встреча сорвались, так как командующий Внутренней стражей, подхватил где-то по дороге лихорадку, и сразу же по приезду угодил в госпиталь, под строгий надзор военных врачей, так что ни о каких делах не могло идти и речи.

В заботах прошла осень, за ней зима, а в конце февраля, он был вызван к царю. На протяжении получаса докладывал о состоянии дел во Внутренней Страже, давая краткие пояснения относительно командиров отдельных подразделений и условий несения службы.

— Таким образом, пограничная стража, освобождённая от необходимости патрулировать приграничные территории, сосредоточилась на своих действительных функциях, что сказалось на результатах. Действиями Дальневосточной Пограничной Стражи, контрабандные пути через Желтороссию практически прерваны, а те, что продолжают работать, существуют под полным контролем пограничников. — Николай перевернул страницу доклада. — Действиями внутренней стражи было уничтожено восемнадцать банд разной численности, доходившей до сорока пяти человек, сожжено шестнадцать складов контрабандного товара, и направлено в суды всех уровней двести восемнадцать преступников. В основном из числа осуждённых по второму разу.

— А что там за история с заказом на самолёты? — Поинтересовался царь.

— Внутренней стражей был объявлен открытый конкурс на закупку грузового скоростного самолёта, для перевозки людей и снаряжения. В работе конкурса приняли участие три коллектива инженеров. Сикорского, Григоровича и института имени Жуковского. В целом все представленные машины были весьма хороши что и было отмечено комиссией. Самолёт Сикорского мог брать на борт самое большое количество грузов, машина Григоровича, имела возможность посадки на воду, и взлёта с неё, а та, что была представлена институтом Жуковского, имела самую высокую скорость, и мощный корпус, позволяющий разместить оружие в крыльевых отсеках, и разместить в фюзеляже дополнительные баки.

Вот я и решил, что все три машины нам будут очень полезны, а поскольку призовой фонд был весьма скуден, добавил из своих денег. — Николай закрыл папку и опустил руки.

— И теперь, душа моя, — продолжал царь, обращаясь к царице Тасье, — вышепоименованные инженеры, никак не хотят связываться с военным ведомством, предпочитая работать на относительно мелких заказах от Внутренней стражи. Так как князь платит им более чем щедро. А у военных строгий бюджет! И они не могут как некоторые, достать из собственного кармана полтора миллиона, и раздать их инженерам.

— И это очень печально, государь. — Присутствовавший на докладе князь Голицын, поклонился. — Ведь до сих пор, инженеры получали буквально крохи с барского стола, а основные деньги с производства самолётов получали заводы где их строили. Таким образом, чуть было не уехал в Европу выдающийся инженер Сикорский, и лишь разовое вливание в его лабораторию и мастерскую десяти миллионов рублей, заставило его передумать.

— Так нет у нас денег. — Глава военной коллегии Брусилов развёл руками. — Всё же до рубля учитываем. А нужда есть буквально во всём, от портянок, до бронеходов. Тянем уже тришкин кафтан во все стороны.