Анна Лоуренс (СИ) - Рябченкова Марина - Страница 53

Смотрю на мужчину из-под опущенных ресниц, мое дыхание становится прерывистым. Когда тяжелые веки опустились окончательно, его лоб мягко соприкоснулся с моим, и кончиками носа мы будто случайно коснулись друг друга. Чувствовать его дыхание на своих губах — это как пытка, терпеть ее невозможно и мои губы с ленивой медлительностью коснулись его лица.

Нежность нашего поцелуя, подобно касанию бабочки, едва уловима и непорочна. Мимолетна…

Но ведь это тоже пытка!

Чувствую, как длинные пальцы Коллинса зарылись мне в волосы, другой рукой мужчина крепче притянул меня к себе за талию. Мой рот раскрылся, и поцелуй стал таким, каким он должен быть, когда мужчина и женщина невообразимо хотят друг друга, — глубоким и порочным.

Лицо Коллинса гладкое и приятное, а губы мягкие и нежные. Кажется странным при поцелуе не чувствовать терпкий вкус сигары…

У меня тяжелое дыхание, а сердце бьется так, будто сейчас вырвется из груди.

Рассудок в тумане и кажется, будто я действительно схожу с ума… Я могу остановиться, но не хочу этого делать — я вцепилась пальцами ему в рубашку, упиваясь невероятно желанным поцелуем, а когда он все же прекратился, мужчина губами коснулся уголка моих губ и с нежностью заглянул мне в глаза.

— Виктория, — шепчет он.

Губами коснувшись его острого подбородка, тихонько и с некоторой тоской изрекла:

— Клайд…

— А я Джон.

Мой взгляд метнулся к входной двери, уткнувшись в холодную сталь серых глаз. Теперь мое сердце тонет в пятках.

— Джон Хэнтон, — не скрыв своего удивления, произнес Клайд.

— Он самый. Вы? — смерив его недобрым взглядом, требует Джон, и Коллинс медленно-медленно выпустил меня из объятий.

— Клайд Коллинс.

— Очень хорошо, Клайд Коллинс. Вам лучше уйти.

— Иди, — тихонько говорю я, не в силах отвести от Хэнтона глаз. Но Клайд остается на месте. Беспокоясь о самом Коллинсе, умоляю его:

— Прошу тебя, уходи…

Жест не остался незамеченным, и пытливый взгляд Джона метнулся ко мне. Вижу, как крепче сжалась челюсть на его хмуром лице.

— Ты можешь пойти со мной, — сказал мне Клайд.

— Проваливай! — резко бросил ему Хэнтон, а я вздрогнула.

Всем своим видом показываю Коллинсу, что я никуда не уйду, и мужчина, выдержав тяжелый взгляд Джона, оставил нас с Хэнтоном одних. Ему пришлось это сделать.

— Я не потерплю любовника и, помнится, уже предупреждал тебя об этом, — холодным мрачным голосом сказал мне Джон.

— Все не так, как ты думаешь…

Устало тру переносицу, как если бы секундой ранее на глазах были очки. Собираюсь с мыслями, а это непросто.

Хэнтон подошел неслышно и кончиками пальцев резво поднял мой подбородок вверх, вынуждая меня посмотреть ему в глаза.

— А как, дорогая?

У Джона очень решительный взгляд, похожий на тот, когда он заявил, что уволит Брюса Новака за мои ошибки. Похолодела сама душа, когда попыталась представить последствия этой.

Мое лицо красноречивее всяких слов.

— Не делай этого, — говорю я таким тоном, таким голосом и смотрю на Хэнтона таким взглядом… я в жизни никого так не умоляла о снисхождении, как умоляю его сейчас.

С раздражением высвободив мой подбородок и уперев руки в бока, мужчина смерил меня строгим взглядом.

— Я не хочу видеть мальчишку рядом с тобой. Никогда, — сказал Джон. — И не жди, что легко отделаешься, повторись подобное снова. Хоть намек, Анна, крепко возьмусь за обоих! — предупреждает он.

Кивок получился нерешительным. По взгляду Джона понимаю, он это запомнит…

Проклятие!

Хэнтон ничего не должен был увидеть! Он не так часто бывает в квартире, но по скверной воле случая мужчина появился здесь в самый неподходящий момент. Хорошо, он не придает увиденному слишком большого значения. Клайд для него… просто мальчишка.

— Виктория? — вдруг бросил Джон, а мой взгляд удивленно метнулся к нему. — Все еще используешь это имя, зачем?

— Оно мне нравится, — не сразу изрекла я.

Что будет, когда Хэнтон узнает, кто такой Клайд Коллинс? Призадумалась, в воображении получилась очень мрачная картинка. Совсем мрачная.

Полагаю, не встречаться с доктором не такая плохая идея, прежде всего, в интересах самого доктора. Особенно теперь.

Я в смятении.

Меня потрясает не поведение Коллинса, а мое собственное.

Зачем я это сделала?

Я испытываю чувства к Клайду? Определенно нет!

То, что произошло, оказалось внезапным порывом, необъяснимым желанием.

Впрочем, желание к этому мужчине вполне можно объяснить. Необъяснимым остается мое поведение. Почему я позволила этому случиться, когда в моих силах было все остановить?

Джон ушел в соседнюю комнату. Судя по всему, на какое-то время он намеревается остаться здесь. Я могла бы возразить ему, ведь мои условия все еще остаются в силе, но я ничего ему не скажу. Не сейчас.

Поставила на стол кружку, насыпала сахар и бросила немного листьев чая, залив все кипятком. Чай должен меня хоть немного успокоить.

Уперев ладони в края столешницы, жду, взглядом уткнувшись в пустоту.

Клайд — единственный человек в моей новой жизни, кто знает обо мне больше, чем кто-либо другой. Единственный, кто продолжает называть меня настоящим именем! Для меня это очень важно.

Вот истина, что толкнула меня в объятия неожиданного любовника, ведь его нежность была обращена ко мне — Виктории. Анны Стоун с нами не было.

Я люблю Джона Хэнтона больше, чем могу признаться себе самой. Но когда этот мужчина называет меня Анной, я чувствую себя так, будто я, Виктория, остаюсь где-нибудь позади после Мелиссы Бауэр и своего двойника.

Любить мужчину, что принадлежит другой женщине, а в постели с тобой этот же мужчина принимает тебя за кого-то другого — это больно.

К началу недели в прессе появились заголовки о минувшем приеме в комплексе «Зеленый бриллиант». Событию отведено несколько страниц с крупными черно-белыми фотографиями кинозвезд, политиков, певиц. На одном таком фото есть и мое изображение, стоящей под руку с Аланом Лонгером. У меня на лице смущенная улыбка. Не гримаса отвращения, уже неплохо. Хотя передумала! Гримаса отвращения было бы что надо.

Закрываю газету и отбрасываю ее в сторону. Этот вечер запомнится мне надолго.

Отпиваю глоток уже остывшего чая, и мысли мои обращаются к Мелиссе Бауэр. Даже если Клайд и вправду стал знаком с ней только в тот вечер, в случайность их встречи я не верю все равно.

Не верю в такие совпадения!

Если предположить, что Мелиссе много месяцев ничего не было известно о нас с Хэнтоном, тогда что задумала эта хитрая, умная и очень опасная женщина теперь, когда узнала правду? Хорошо, если она намеревается только проучить, но что, если в ее планы входит и вовсе убрать меня с дистанции?

Если ей известны события, что связывают меня и Клайда Коллинса, то как она намерена распорядиться этой информацией? Собирается опорочить мою репутацию в глазах общественности? Хорошо, если так, но что, если в ее планы входит вернуть меня в психиатрическую больницу Данфорда?

По коже побежал холодок при этой мысли.

А может, она хочет помешать моему разводу?

24 марта 1957 г.

Я много думала о предстоящем слушании, представляла, как будет все выглядеть и происходить, кто и что будет говорить. Такие размышления — часть работы любого юриста, чтобы предугадать каверзные вопросы оппонента, обдумать и подготовиться к ним заранее. Думать об этом — уже привычка перед началом любого слушания, даже если в этой реальности я обычный человек и у меня есть адвокат, который должен обо всем позаботиться за меня.

Я надела кремовое платье и бежевые туфли, украшения из мелкого жемчуга завершили образ настоящей леди.

Я всегда волнуюсь перед началом любого слушания, но сегодня с моими нервами творится что-то непостижимое, не могу унять мелкую дрожь в руках, а рассудок словно в тумане. Не могу сосредоточиться ровным счетом ни на чем, потому что я — истец, как никто другой заинтересованный в исходе дела.