Лучшие враги (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 48

Я схватила его за рубашку и прижалась губами к губам. И пусть мы не перешли ко всем тем соблазнительным вещам, которые описывались в эротическом романе, но я точно определила, что приворот был не причем. Светлый чародей Калеб Грэм мне по-прежнему не нравился, но мужчина Калеб Грэм, предложивший отношения, вызывал стойкую привязанность. Он ошеломительно целовался и сам не перешел дозволенной границы в забытой богами и демонами таверне. Хотя я-то плевать хотела, как сильно скрипит кровать, надето ли на мне платье и насколько был мятным зубной порошок из баночки на умывальнике.

В Истван мы вернулись только в середине следующего дня. Едва оказались в холле замка, как прогремел вездесущий глас Парнаса, призывающий Калеба в кабинет.

— Я зайду к тебе, — пообещал он, аккуратно сжав мои плечи.

В гостевую башню я поднималась в одиночестве, держа в руках окончательно испорченный плащ. На пороге покоев один рукав все-таки отвалился и первым делом пришлось идти в гардеробную. Теплые платья по-прежнему лежали в одном из дорожных сундуков, и до их не добрались очумелые руки розовых куриц. Я вошла в спальню и остановилась, не веря собственным глазам. Вернее, мигом решив, что у меня случилась затейливая галлюцинация.

На фоне окна, спиной к двери, стоял высокий, худощавый мужчина. Приталенный по моде черный пиджак подчеркивал узость талии и стройность фигуры. Длинные белые волосы, прямые и ухоженные, красивее, чем у любой девицы, спускались практически до лопаток.

— Холт? — громко произнесла я.

— У тебя из окон открывается чудесный вид, темная Истван, — протянул Холт на родном языке, напрочь проигнорировав тот факт, что на сартарском говорил практически без акцента.

Он обернулся и оглядел мне с ног до головы. Холт Реграм был красив и этим всегда привлекал женщин. Темные бездонные глаза резко контрастировали со светлыми волосами. Аристократические черты, капризно изогнутые пунцовые губы и тонкий, почти незаметный шрам, тянущийся с лева по контуру скулы.

У родовитых темных в его королевстве имелся странный обычай. На тринадцатый день рождения мальчики проводили ритуал магического круга и призывали демона. Если древнее существо отзывалось, то темному ведьмаку оставалась частичка демонической силы. Холту достался только шрам. Вообще, я видела одаренных демонами чародеев. Они, конечно, были сильны и все такое прочее, но с большим прибабахом.

— Милое платье, — промурлыкал Холт. — Я помню, как ты его примеряла у модистки.

— Ему отрезали рукава, — со смешком помахала я отодранным рукавом.

— Надеюсь, ты прокляла вандала? — спросил Холт.

— И не только. Ты легко их узнаешь по розовым волосам.

Холт был выше меня на голову, но двигался бесшумно, как кошка, и с той же кошачьей грацией. Мы крепко обнялись. От него знакомо пахло горьковатым цитрусом и веяло сотней наших общих воспоминаний.

— Ты надолго приехал?

— Не очень-то вежливо спрашивать гостя, когда он допьет виски и свалит домой, — хмыкнул он. — Думал, что ты сбежишь на следующий день обратно ко мне, но ты действительно здесь осталась. Стало интересно, что хорошего в твоем Сартаре, что ты так мечтала сюда вернуться. Не удержался и решил тебя навести.

— Желаете экскурсию по столице, господин Реграм?

— Для начала я посмотрел бы твой обожаемый Истван. Ты говорила, что в нем отличный склеп?

— Да, и ты в его сторону не собираешься коситься! — отрезала я. Не хватало еще, чтобы лучший друг в качестве сувенира увез в бутылке спящий призрак какого-нибудь дедушки Иствана.

— Где твой багаж? Я не видела в холле дорожных сундуков.

— Я налегке, а мой саквояж уже стоит в твоей потрясающе пустой гардеробной комнате, — с насмешкой отозвался он.

— Добрый день, — раздался из дверей ледяной голос Калеба, и я невольно отшатнулась от лучшего друга, словно он бился магическими искрами.

В секунду атмосфера в комнате изменилась. Мужчины изучали друг друга хищными, пристальными взглядами. В лицах обоих светился необъяснимый азарт. Показалось, что воздух похолодел на несколько градусов. Даже странно, что оконные витражи не покрылись льдистыми узорами.

— Он кто? — растянул губы в недоброй улыбке Холт, вновь презрев сартарский язык. — Светлый чародей?

— Чему вы удивляетесь, господин Реграм, если приехали в замок пресветлого? — ответил ему Калеб, но на сартарском, давая понять, что прекрасно понимает гостя, однако предки Грэм перевернутся в гробу прежде, чем он заговорит на языке гостя.

— Познакомишь нас, Эннари? — между тем потребовал гость.

— Святые демоны, — пробормотала я, на всякий случай отходя от лучшего друга на пару шагов, во избежание, так сказать.

Уверенной походкой Калеб пересек комнату и протянул руку для ритуала официально знакомства. Надеюсь, эти они не шарахнут друг друга магией, и волосы у них на голове не встанут дыбом. Учитывая, что длину оба предпочитали нескромную, смотреться будет плачевно. С другой стороны, может, хотя бы один подстрижется. Под одним я имею в виду Калеба, естественно.

— Холт Реграм, — ответил на рукопожатие темный маг. — Очень, очень давний друг Эннари.

— Калеб Грэм, — кивнул в ответ противник. — Ее жених и будущий муж.

На этих торжественных словах от платья отпал второй рукав, обнажив до плеча руку, и оно действительно превратилось в задорный сарафан с торчащими нитками.

Ну все. Занавес.

— Энн, а мне ты, выходит, не прислала приглашения на свадьбу, — не разрывая зрительного контакта с Калебом, проговорил Холт с неприятной улыбкой.

Обычно с такой улыбкой он начинал плести темные чары. Учитывая, что перед ним стоял специалист по защите от этих самых чар, гостевая башня находилась в огромной опасности. И ведь снова обвинят меня в том, что ненавижу замок и задалась целью разрушить его до основания.

— Мы ещё не написали приглашений, — ответил ему на сартарском Калеб.

— Потому что ещё два дня назад я не собиралась замуж и сейчас все еще не уверена! — рыкнула я, в одной фразе смешав сразу два языка, выдохнула, вспомнила три проклятия онемения и миролюбиво попросила: — Господа чародеи, не могли бы вы выйти вон из спальни? Мне надо десять минут, чтобы привести себя в порядок.

Мужчины синхронно повернули ко мне головы, в физиономиях отражалось одинаковое недоумение. Вряд ли они осознавали, что по-прежнему трясли сцепленными руками. Наверняка у них уже трещали суставы, и от боли сводило пальцы.

— Я ведь могу рассчитывать, что вы оба за это время останетесь живы? Не хотелось бы одного отправлять домой в ящике, а второму покупать погребальную урну.

— А что должно произойти? — уточнил Калеб на сартарском.

— Мы просто знакомимся, Энн, — все еще игнорируя чужой язык, согласился Холт.

— В таком случае, может быть, расцепитесь? — предложила я. — Иначе прокляну. Обоих.

В гардеробной обнаружилось, что стопки испорченной одежды исчезли, а на вешалках появилось несколько скромных платьев, купленных в столице. Должно быть, заказ пришел накануне, и горничные убрали одежду. Выбор был невелик, и я натянула первое, что попалось под руку. Быстро привела в порядок волосы и вышла в гостиную. Мебель была целая, стены тоже стояли на месте, даже страдалица-дверь по-прежнему находилась там, где и положено — на петлях в дверном проеме, но чародеи исчезли.

Я удивленно обернулась по сторонам, даже зачем-то выглянула в окно, словно они, как два гордых горных орла, вылетели наружу и теперь устраивали бои в небе. Ветер трепал зацепившуюся на острый шпиль учебной башни истрепанную портьеру, гонял по серому небу белесые жидкие облака. И ни одного чародея, реющего под противным мелким дождем.

В покоях Калеба мужчин тоже не оказалось. В полной растерянности я прошлась по комнатам, пахнущим ледяным благовонием, рассеянным жестом огладила висящий на деревянной вешалке пиджак. В голове не было ни одной мысли, куда они могли бы деться.