Выбери любимый жанр

Стойкость (ЛП) - Кейтс Джорджия - Страница 24


Изменить размер шрифта:

24

- Я буду дома в семь. Будь в этой постели голой и жди меня, потому что я буду трахать тебя, пока ты не поймешь, почему возвращение в квартиру - последнее, что ты собираешься сделать.

Ее дыхание прерывается, и она извивается подо мной, кусая нижнюю губу. Она заводится. И я собираюсь использовать это, чтобы напомнить ей, почему она никуда не уйдет. Я ползу вниз по ее обнаженному телу, целуя каждый дюйм.

- Будь.

Поцелуй.

- В.

Поцелуй.

- Этой.

Поцелуй.

- Кровати.

Поцелуй.

- Голая.

Поцелуй.

- И.

Поцелуй.

- Жди.

Поцелуй.

Я приближаюсь к ее лобку и впиваюсь пальцами в ее бедра, чтобы удержать ее на месте, когда оставляю поцелуй.

- Скажи мне, где ты будешь, когда я вернусь домой сегодня вечером.

- В этой кровати.

- И как же ты будешь лежать в этой постели?

- Голая и ждущая.

- Хорошая девочка. Потому что мой язык будет смаковать твою киску, когда я вернусь домой сегодня вечером.

Я оставляю один долгий медленный, жесткий поцелуй на верхней части ее щели.

- Мне нужно идти, детка, или я опоздаю.

Эллисон громко стонет .

- Это. Было. Жестоко.

- Ммм. Может быть, но, по крайней мере, я знаю, что ты будешь здесь ждать, чтобы получить то, что тебе причитается.

Я переворачиваю ее так, что она лежит лицом вниз и шлепаю ее по заднице.

- И когда я закончу с твоей задницей, ты никогда больше не будешь угрожать мне, что бросишь меня.

***

Акушерка, к которой меня сегодня приставили, ведет себя скорее как моя тень, стоя у меня за спиной и оглядываясь через плечо.

- Вы должны надавить на промежность и контролировать выход головки, чтобы предотвратить разрыв ее старого шрама.

Блядь. Я сижу на табуретке между ног этой женщины, собирающейся родить ребенка. Я не ожидал сегодня ничего подобного. Первый день обычно всегда отводится для наблюдения.

- Вот так?

Я ставлю руки так, как велит доктор Маккой, и в тот же миг пациентка кричит, что ей надо тужиться.

- Именно.

Будущая мать оттягивает назад свои ноги и толкает ребенка следующей схваткой.

- Боже. Такое давление.

О боже, она так кричит. Блядь. Блядь.Блядь. Я собираюсь принять роды. Я не имею права этим заниматься. Я - часть преступной организации. Мы лжем. Мы воруем. Мы жульничаем. Мы убиваем наших соперников. У меня грязные руки. Я по грудь в грязи. Я не имею права быть частью чего-то такого особенного, как рождение ребенка в этом мире.

- Если она будет давить слишком сильно, головка быстро пойдет и разорвет шрам. Положите руку на макушку ребенка и контролируйте скорость. Притормозите её.

Я осторожно надавливаю на макушку ребенка.

- Вот так.

Появляется головка ребенка, и акушерка учит меня отсасывать из носа и рта, прежде чем проинструктировать меня о родах плеч. Через мгновение тело ребенка выходит наружу, и он делает свой первый вдох, прежде чем начинается плач. Мои руки дрожат, когда я перерезаю пуповину. Я помогал во всех видах травм, и мои руки никогда не были такими трясущимися.

- Пуповина крепкая.

- Так все говорят, когда режут в первый раз.

Акушерка похлопывает меня по спине.

- Швы не нужны. Хорошая работа, доктор Брекенридж.

Я поздравляю пациентку и ее мужа, а затем иду в раздевалку, чтобы переодеться перед уходом. Я сажусь на скамейку и размышляю о том, что только что сделал. Я принял роды. Это было самое страшное и самое удивительное, что я когда-либо делал в своей жизни. Я сделал хорошую работу. И мне, возможно, даже понравилось это делать. Муж пациентки был так счастлив. Вне себя от восторга. Он не мог перестать целовать свою жену и говорить ей, как сильно он ее любит. Неужели это так у всех? Даже у членов братства? Неужели Син чувствовал то же самое, когда Блю рожала мальчиков? Лицо Эллисон - единственное, что я вижу, когда представляю себя в родильной палате, когда она рожает нашего ребенка в качестве моей жены. Но этого не случится, если Эллисон сбежит. Она подарит сыновей и дочерей одному из моих братьев.

Я думаю об этом всю дорогу домой. Эллисон - моя жена. Мать моих детей. А потом я рассматриваю альтернативу. Эллисон как чужая жена. Мать чужих детей. До заявления прав осталось всего несколько недель, но есть время придумать, как заставить нас работать. Я должен. Потому что не думаю, что переживу альтернативу.

Я въезжаю на подъездную дорожку и впадаю в панику, когда вижу черный седан на подъездной дорожке. Кто здесь, черт возьми? Я выскакиваю из машины и бегу к дому. Блядь. Входная дверь не заперта, что приводит меня в еще более безумное состояние.

- Эллисон!

- В травматологии номер один.

Ее голос спокойный, но это мало помогает моему беспокойству. Я бегу в процедурный кабинет и замираю, когда вижу Логана, сидящего на краю кровати, а Эллисон стоит между его ног и смотрит на рану над глазом.

- Что за чертовщина?

Эллисон бросает на меня косой взгляд.

- Наш первый пациент.

Она отходит и снимает перчатки.

- Думаю, быстрее заживет, если наложить несколько швов.

Я думал, что возвращаюсь домой к голой Эллисон в нашей постели, ожидающей, когда ее трахнут. Только не это дерьмо. Я подхожу к Логану, чтобы оценить рваную рану на его лбу.

- Ложись на кровать, чтобы мне было лучше видно при свете.

Эллисон хватает верхний свет для осмотра и настраивает его так, чтобы он светил прямо на рану.

- Три стежка. Может быть, четыре. Посмотрим.

Я встаю с табурета и жестом приглашаю Эллисон следовать за мной.

- Ты можешь помочь мне найти кетгут хромированный шовный?

- Ты не используешь нейлон для рваных ран на лице?

- Ты действительно думаешь, что брат вернется, чтобы снять швы?

- Раз уж ты спрашиваешь, я думаю, что нет.

Эллисон указывает на полки с припасами.

- Я наполнила эту комнату хромом.

- Не тот размер, который мне нужен.

Я веду Эллисон в травматологию номер два и закрываю дверь.

- Я действительно хочу посадить тебя к себе на колени и хорошенько отшлепать по заднице. Ты не должна была никому открывать дверь, пока меня здесь нет. Мы говорили об этом, и ты согласилась. Это единственная причина, по которой я позволил тебе остаться здесь сегодня вместо того, чтобы отвезти тебя к Сину и Блю.

- Знаю, и я не собиралась открывать дверь, но Син позвонил и сообщил, что приедет Логан. У меня не было выбора.

Этот ублюдок знал, что я, скорее всего, поеду в клинику. Он позвонил Сину, чтобы тот мог зайти в лазарет, пока меня здесь не будет. Мне это ни черта не нравится.

- Как давно он здесь?

- Минут десять, наверное.

Десять минут наедине с Эллисон. Многое могло случиться за такой короткий промежуток времени.

- Он прикасался к тебе?

Эллисон отворачивается. Неопытные лгуны не могут смотреть вам в глаза, когда лгут. Факт. А это значит, что он прикасался к ней.

- Тебе придется научиться лгать лучше, если хочешь, чтобы я тебе поверил.

Она вздыхает.

- Он положил руки мне на бедра и сжал их, пока я промывала его рану. В этом не было ничего особенного.

- Ничего особенного? Ты что, блядь, издеваешься надо мной? Похотливый ублюдок положил на тебя свои лапы.

- Ого, - Эллисон поднимает руку. - Ты ведешь себя так, будто Логан в чем-то тебя обидел.

- Да. Ты моя.

Глаза Эллисон сужаются.

- Правда?

- Черт, да.

- Если бы я действительно была твоей, он бы знал, что я твоя. Тогда бы не делали объявление, что на меня можно предъявлять права.

- Неужели это так?

- Черт, да.

Этот маленький засранец издевается надо мной. Я бросаюсь к Эллисон и заключаю ее в объятия. Наш поцелуй начинается медленно и сладко и переходит непосредственно к горячему. Неотложному. Плотскому.

- Если бы ты не была моей, ты бы позволила мне это сделать?

- Пошел ты, Джейми Брекенридж.

- Еще нет, детка.

Я расстегиваю ее джинсы, просовываю руку в трусики и погружаю пальцы глубоко в ее киску. Я двигаю ими внутрь и наружу, заставляя ее стонать.

24
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело