Наложница огня и льда (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна - Страница 14

— Я… — опять покупки?

— Что бы там ни пела наша общая знакомая, твое платье совершенно очаровательно, лучше местных мод. Да я и сама не в восторге от нынешних фасонов, но на официальных мероприятиях, увы и ах, приходится терпеть. Однако я подозреваю, что ты вряд ли приехала в столицу с полным гардеробом на все случаи жизни. — Лисица бросила многозначительный взгляд на Дрэйка. — Или я ошибаюсь?

Фигуры под красным бархатом все ближе. Герольд громко называл имена и титулы и объявляемые преклоняли головы пред ликами монархов, неподвижными, точно изображенные на холсте.

Мужчина ответил не сразу.

— К сожалению, не ошибаешься. — Дрэйк посмотрел вопросительно на меня. — По-моему, прекрасная идея, как ты считаешь, Сая?

Нордан прав: Дрэйк рехнулся.

— Простите, но… но это слишком, понимаете? — Как мне переубедить его? — Не подумайте, что я неблагодарная, нет, я бесконечно вам признательна, я никогда не смогу расплатиться с вами за то, что вы для меня сделали…

— Сая, эти вопросы лучше обсудить дома, — перебил мужчина. — Однако тебе пригодится совет и помощь женщины, которая разбирается во всех этих дамских тонкостях. Отправляйся завтра с Лиссет.

— Я заеду в полдень, — невозмутимо добавила лисица и отступила назад под срывающееся, трагическое шипение дамы в бриллиантах.

— Дрэйк, это наверняка дорого, — прошептала я, повернув лицо к мужчине.

Сандал, лето, земля, согретая солнцем.

От этого запаха кружилась голова, и мысли становились ненужными. Запах преследовал меня во снах, непривычных, горячих, где уже не было меня, я исчезала, плавилась, охваченная огнем.

— Сая, перестань думать о том, что дорого, а что нет. Если бы я счел, что покупки окажутся слишком дороги или что тебе будет небезопасно находиться с Лиссет, я бы тебя не отпустил.

Я говорила себе, что виновата рубашка Дрэйка, с которой я не могла расстаться.

А сейчас мы лишь стоим вплотную, плечом к плечу.

И не надо пристально всматриваться в мужское лицо рядом, повернутое в профиль, находящееся так близко, что, еще чуть-чуть подавшись к нему, я могла бы коснуться губами щеки с тенью щетины.

Неожиданно Дрэйк перехватил мой взгляд. В темной глубине глаз плясали язычки огня, маня, приглашая последовать за ними, и на мгновение мне показалось, что пламя вспыхнуло сильнее, затапливая зрачок и радужку.

Шаги перед нами резким напоминанием, и мужчина отвернулся. Приблизился к герольду, шепнул что-то на ухо и, вернувшись на место, взял меня за руку.

— Лорд Дрэйк и его спутница леди Сая!

Отрез свободного пространства между нами и тремя ступеньками возвышения, покрытого красными коврами. По обеим сторонам вытянувшаяся по струнке охрана, несколько человек из свиты императора и его семьи, застывшие мрачными изваяниями вокруг. Сам император в черном мундире без единого светлого пятна. Октавиан немолод, худощав и непроницаем. Немного всклоченный, насупленный старый ворон, повидавший в жизни достаточно, чтобы ценить покой, но лишенный возможности побыть в одиночестве по-настоящему.

Ее императорское величество Катаринна из Виатты. Супруги, оба черноволосые, светлоглазые, с резкими, хищно заостренными чертами лица, походили друг на друга, как брат и сестра. Одинаковые маски равнодушия, неподвижные взгляды поверх голов подданных, тщательно скрываемая скука и, возможно, неприязнь к происходящему. Изученный за долгие годы церемониал, льстивые речи и приторная до тошноты патока заверений придворных не вызывали ничего, кроме неохотного кивка и через силу искривленных в милостивой улыбке губ.

Ее императорское высочество Валерия. Единственная дочь. Наследница. Юная, едва вышедшая из возраста подростка девушка в слишком взрослом для нее, слишком открытом алом платье. Блестящие каштановые волосы, убранные в сложную прическу. Красивое, нежное лицо, старательно копирующее родителей. Мятущийся взгляд, скользящий не поверх голов — по лицам. И прячущаяся в зелени глаз тень разочарования.

Подле Ее высочества нет ни гвардейцев, ни фрейлин. У ног девушки лежал большой, черный с рыжевато-коричневыми подпалинами пес, вытянув передние лапы и положив на них одну тяжелую, лобастую голову. Вторая лениво следила за людьми, время от времени зевая. Небрежно, словно невзначай демонстрируя острые клыки толще моих пальцев.

Двухголовый пес, порождение подземного мира.

Дрэйк сжал мою руку, несильно, ободряюще. Несколько шагов к возвышению, остановка по новому легкому сжатию руки. Мой глубокий реверанс, поклон Дрэйка. Мужчина что-то говорил, но я не вслушивалась, не разбирала отдельных слов.

Император, захвативший, разоривший мою страну. Человек, превративший меня в безвестную жалкую рабыню, в вещь. Видит Серебряная, мне хотелось сказать ворону на троне так много, накинуться с обвинениями, что-то сделать… пусть лишь плюнуть в неподвижное лицо, но сделать хоть что-то. Монархи приходят и уходят, повторяли нам в храме и особенно часто — в последние дни перед окончательным захватом Сина. Правители, что бы они ни несли с собой, — неизбежное зло, как буря, как саранча, как извержение вулкана. Смертным не под силу остановить бурю или извержение вулкана, лучше найти укромное безопасное место и переждать. А если не получится, то с достоинством принять свою участь.

Я старалась. Я отчаянно старалась сдержаться, потому что моя глупая детская выходка ничего не изменит ни для Феоссии, ни для моих близких, если они еще живы. Не уверена даже, что после мне самой станет легче, а доброе расположение Дрэйка будет потеряно наверняка.

Глаза, красные, хранящие отблеск подземных огненных рек, следили за мной. Зажглась другая пара — вторая голова открыла глаза. Пес поднялся, спустился с возвышения и приблизился ко мне. Я выпрямилась и сразу вновь почувствовала неожиданно горячие пальцы Дрэйка на своем запястье. В зале тишина, хотя я не могла сказать, в какой момент мужчина умолк.

— Не делай резких движений, — едва слышно произнес Дрэйк, не сводя с собаки взгляда пристального, напряженного.

— Пушок, ко мне, — скомандовала Валерия звонко.

Одна голова оглянулась на девушку, другая ткнулась мокрым черным носом в мою свободную руку. Посмотрела на меня, вывалив из клыкастой пасти алый язык. Я осторожно погладила пса по голове. Шерсть короткая, жесткая на ощупь. Не пушок.

Вильнув коротким хвостом, пес вернулся к хозяйке, лег как ни в чем не бывало на прежнее место. Маски равнодушия на лицах супружеской четы сползли, открывая налет удивления. Дрэйк посмотрел вопросительно на Октавиана и, получив утвердительный кивок, повел меня прочь. За нашими спинами герольд объявил Лиссет.

Мы пересекли почти весь зал, когда Дрэйк остановился. Отпустил меня, вгляделся с беспокойством в мое лицо.

— Сильно испугалась?

— Нет, — я не испугалась. Совсем.

— Обычно он проявляет интерес только к собеседникам и спутникам Ее высочества.

— Все в порядке, Дрэйк. Он не собирался нападать. — И собака, даже двуглавая, всяко не страшнее Нордана. — Его действительно зовут Пушок?

— Да. Октавиан привез его щенком с юга, позабавить семью и двор редким чудом, — в голос прозвучало неодобрение. — Впоследствии щенка собирались убить, пока он не вырос во взрослую особь, но шестилетняя Валерия настолько привязалась к нему, что Октавиан не смог отнять у дочери питомца, несмотря на возражения Катаринны. Валерия назвала щенка Пушком. Они выросли вместе, и ныне даже Ее императорское величество признает, что лучшего охранника для дочери не найти.

И единственного настоящего друга, надо полагать.

— У меня в детстве кот был, — призналась я вдруг. — Беспородный, но ласковый, всегда со мной спал. Я его котенком на улице подобрала и принесла домой. И так плакала, когда пришлось в пансион уезжать. Все думала, как мы будем ночами друг без друга? — я поймала задумчивый взгляд мужчины и смутилась. — Простите, вам это неинтересно, а я говорю…

Рассказываю на балу про кота.