Как-то раз под Новый Год 2020 (СИ) - Ясная Яна - Страница 6

Скотина.

Мерзавец.

Если он сейчас же не примет самые решительные меры, я… я…

Моё злобное шипение оборвалось, потому что Кирилл отстранился, треснула разрываемая фольга, и я ощутила, что меня касаются уже не пальцы.

Наконец-то!

Наконец-то свершилось!

Он заполнял меня ме-е-едленно.

Осторожно.

Мучительно.

И замер в первой трети.

Я убью его.

Вот сейчас кончу — и убью.

А если не кончу — то точно убью!

И я впилась пальцами в широкую спину, намекая, что лучше бы кое-кому подумать о своем поведении и не обижать слабых женщин!

Кое-кто не сдержал смешок, но легонько толкнулся бедрами.

Толчок. Толчок. Толчок.

Медленное глубокое движение — и Кирилл замер, погрузившись в меня до упора.

И снова — мелкий, не более чем на половину глубины толчок. Толчок. Толчок.

Ме-е-едленное глубокое движение.

Садистский цикл изводил. Возбуждал. Сводил с ума.

Раз за разом. Раз за разом.

И когда я, отчаявшись получить оргазм, который маячил так близко, но который мужчина подло не желал мне дать, задвигала бедрами в своем собственном ритме, пытаясь взять желаемое сама, меня попросту перевернули на живот, вздернули на четвереньки и шлепнули по заду за самоуправство — пустив спазмы удовольствия пониже. А потом рывком снова заполнили до упора.

Он потянул меня за осторожно накрученную на кулак гриву, заставляя выпрямится на коленях уже с ним внутри, и я застонала от невыносимой яркости ощущений, откидывая голову ему на плечо.

Теперь движения были короткие, резкие, быстрые. Кирилл грудью прижался к моей спине, и одна его рука сжимала мою грудь (да-а-а! Да-да-да!), а другая ласкала клитор, оголяя нервы, лишая меня разума, оставляя лишь базовые рефлексы…

Удар-удар-удар-удар-удар!

Мышцы сжимаются, напряжение растет, в глазах темнеет.

Укус за загривок, резко сжатая грудь, особо удачное прикосновение между ног — и я замираю, чувствуя: вот! Сейчас! Еще капельку! Еще разок!

Еще один толчок — и оргазм обрушивается на меня сладостью спазмов, темнотой в глазах и слабостью в теле. И с тихим удовлетворенным стоном я сползла вниз, распластавшись животом по кровати.

Цепочка коротких поцелуев пробежалась по позвоночнику до попы и обратно. Кирилл боднул меня лбом в висок и жарко прошептал мне на ухо вопрос, о котором мечтает любая девушка после такого страстного бурного и просто охренительно сногсшибательного секса:

- В душ хочешь?

Кирилл

Когда Оля скрылась за дверью ванной, безошибочно из двух выбрав правую (левая вела в гардеробную), я просто отвалился на кровать и закрыл глаза.

Долгое мучительно-сладкое напряжение и ослепительная разрядка превратили тело в кисель, и я позволил ему расслабленно растечься по покрывалу, переварить нежданно-негаданно привалившее счастье. То ли секса у меня все же не было слишком давно, то ли я как-то неправильно его запомнил, но прямо сейчас мне впервые за долгое время сразу после хотелось… повторить.

Даже организм от этой мысли бодро дернулся в нужном направлении.

Я ухмыльнулся, с силой потер лицо ладонями и встал.

За дверью глухо шумела вода.

Натянул первые подвернувшиеся под руку штаны, окинул взглядом смятую постель и разбросанные вещи, поднял с пола блестящую тряпочку платья. Подумал. Полез в шкаф.

Стука в дверь Ольга, теперь к тому же еще мурлыкающая себе под нос что-то неопределенно разнузданное, не услышала. Я сложил футболку и чистое полотенце на тумбу, полюбовался несколько мгновений размытым женским силуэтом сквозь запотевшее стекло душевой кабины, и вышел.

Не зная, чем себя занять в ожидании, прошел в гостиную, нырнул в бар. Вытащил бутылку бренди и даже обнаружил приткнувшееся в дальнем углу мартини, оказавшееся там незнамо каким ветром. Кажется, сестра покупала, когда приезжала на новоселье. Вытащил обе…

…когда Оля показалась в дверях гостиной, я как раз прикончил свой первый за вечер бокал.

Мы встретились взглядами и, кажется, впервые за весь вечер друг друга толком разглядели.

Густая каштановая копна закручена в неряшливый узел, держащийся на честном слове и какой-то женской магии, отдельные намокшие волоски прилипли к шее. Глаза — большие, темно-карие и без макияжа она казалась почти девочкой, тот типаж, который и в пятьдесят на свой возраст не выглядит. Она и краснела, как девочка, в лифте и потом, в коридоре, застеснявшись своего восторга. Удивительно, но в образ самоуверенной нахалки это вписывалось совершенно очаровательно.

Белая футболка почти сползала с одного плеча и едва доходила до середины бедер, и я был рад, что она ее надела — это означало только то, что предложение задержаться было благосклонно принято.

Она медленно приблизилась, сверкая на меня настороженным взглядом, будто ожидала, что я, увидев ее без боевого раскраса, перекрещусь и с “чур меня, чур!” сбегу.

Не удержавшись, я ухватил ее за запястье, как только оно оказалось в доступности, и рывком подтянул к себе в объятия. Она влетела в них — теплая, влажная, забавно пахнущая моим гелем для душа и чем-то все равно неуловимо-женским. Фыркнула от неожиданности, уперлась ладошками в мою грудь, мотнула головой и узел не выдержал, рассыпался по плечам непокорной гривой.

Организм мгновенно оживился, напоминая, что ему было мало и можно бы добраться. Я мысленно на него цыкнул — я, конечно, по определению дикарь и варвар, но душ после первых игрищ принять все же тоже не помешало бы. Однако не отказал себе в удовольствии поцеловать сладкие губы, покорно раскрывшиеся мне навстречу.

— Будешь? — оторвавшись от них, я кивнул на мартини.

Оля смешно наморщила нос в раздумьях, а потом потерла живот и спросила без малейшего стеснения:

— А поесть у тебя ничего нет?

Я неопределенно пожал плечами, а потом махнул в сторону кухни и слез с барного стула.

— Мой холодильник — твой холодильник, — и, посмеиваясь, отправился в душ.

Картина на выходе меня ждала сокрушительная — Ольга снова что-то себе напевала, приплясывая возле журнального столика, на котором очевидно решила организовать полуночный аперитив.

Столик был низкий и для этого ей пришлось наклониться.

А белья под футболку она надеть и не подумала…

Совладать с голосовыми связками удалось не сразу.

— Нашла что поесть? — от моего хриплого голоса девушка подпрыгнула и торопливо одернула белый “подол”.

Я вспомнил, что сам оделся не до конца и покрутил в руках собственную футболку в поисках ворота.

— Э! Ненене! Не смей! — Ольга вдруг подлетела ко мне и выдрала одежду из рук. — Я ещё не насмотрелась!

Она отбросила футболку в сторону и тут же положила ладони мне на грудь, погладила, пробежалась пальцами по прессу, бегло обрисовав очертания мышц, и выражение лица у нее было такое в этот момент, как будто она смотрит не на мужчину, а на произведение искусства, под которым не висит традиционной таблички “экспонат не трогать!”.

Впервые женщина настолько кайфовала от моей физической формы. Вернее даже, наверное, не так — настолько открыто позволяла себе кайфовать. И не стеснялась этого. Это было странно. И удивительно льстило. И хотелось вернуть это восхищение сторицей.

И я поймал нахалку в объятия, прижимая к себе и жарко шепча на ухо, чувствуя, как от этого шепота возбужденно вздрагивает под моими ладонями женское тело:

— Тогда тебе придётся меня греть.

— Напугал ежа голой задницей, — фыркнула Ольга и смешно взвизгнула, получив чувствительной щипок по упомянутому. — Но вообще раз уж ты все перепутал, давай сначала поедим, я правда голодная!

— Что я перепутал? — полюбопытствовал я, послушно увлекаясь на диван.

На журнальном столике стояли оба бокала, обе бутылки, а еще были нарезаны сыр, колбаса, хлеб… сразу видно основательного человека!