Сердце лича (СИ) - Глебов Виктор - Страница 32

Через четверть часа Искушённые нашли первую метку. От удара экрахемм на стене одного из зданий вспыхнул оранжевый круг со стрелкой внутри. Она указывала на северо-восток. В этом направлении мурскулы продолжили поиски.

Следующая метка обнаружилась на длинном здании, некогда окружённом колоннами. Люди и Искушённые отыскали ещё пять стрелок, прежде чем оказались в центре города, перед полуразрушенными пирамидами. Их было четыре, и они располагались, образуя квадрат со сторонами по триста метров. На вершину каждой вели две широкие лестницы, расположенные на противоположных сторонах пирамид. Последние стрелки располагались в основании этих некогда величественных сооружений и указывали внутрь.

Люди сделали факелы из смолистых веток росших поблизости деревьев и вошли в одну из пирамид.

Здесь пахло сыростью, стены, пол и потолок покрывал толстый слой светящегося мха и зловонной плесени, отовсюду свисала густая паутина. Сквозь неё просматривались древние барельефы, но разглядывать их никому не хотелось: здесь, как и снаружи, в глаза бросалось, что инструментами мастеров водила не человеческая рука.

Добравшись до квадратного зала, отряд обнаружил выводок летучих мышей, гроздьями свисавших с каменных балок. Свет факелов разбудил их, и они тучей слетели с потолка, заметавшись по залу. Пространство заполнилось пронзительными криками и хлопаньем кожистых крыльев. Люди и мурскулы прошмыгнули в следующий коридор и пошли дальше. Вскоре они очутились в другом зале, в несколько раз большем предыдущего. Здесь виднелись следы лепнины, украшавшей некогда стены и пол. В центре стоял разрушенный с одной стороны алтарь — прямоугольный камень, покрытый неизвестными Самараказу символами. При взгляде на них охотник содрогнулся: в переплетениях линийугадывались очертания уродливых существ — возможно, строителей пирамид.

А’р-Аман-Размаль ударил экрахеммами по полу, и на алтаре вспыхнул оранжевый круг, но в его центре была не стрелка, а трёхпалая ладонь — такая же, как на Искушённых. Её не коснулись разрушения, и, подойдя, люди ясно увидели вырезанное в камне изображение.

— Что теперь? — спросил Самарказ.

Голос у него невольно дрогнул.

Азарад вопросительно взглянул на Ар-Аман-Размаля. Искушенный неуверенно протянул руку и ощупал выщербленный камень. Вырезанная на нём ладонь была больше человеческой и даже его собственной. Кроме того, у мурскула было четыре пальца, а не три.

— Не знаю, — сказал он. — Я… не помню.

— Мард-Риб не сказал, что делать? — обратился Самарказ к Азараду. — На этот счёт нет инструкций?

Тот отрицательно покачал головой. В глазах сереверянина читалась лёгкая растерянность.

— Может, поискать в других пирамидах? — предложил Ашах.

Люди и мурскулы обследовали ещё три постройки, но везде обнаружилось то же самое, за исключением того, что в одной пирамиде алтарь был полностью разрушен, и никакого отпечатка найти не удалось.

— Что предпримем? — поинтересовался Самарказ, когда отряд собрался на площади. — Похоже, придётся всё-таки добираться на лошадях.

— Но мы почти у цели! — запротестовал Азарад. — Глупо всё бросать!

— А что ты предлагаешь?

— Вероятно, мы что-то не продумали. Или не заметили. Должен быть ещё какой-нибудь знак, ведь Мард-Риб полагал, что мы сумеем отыскать корабли.

Повисла пауза. Никто не знал, что ответить.

— Предлагаю передохнуть и пообедать, — наконец, сказал Ашах. — У меня уже живот скрутило от голода.

Его поддержали, и люди развели костёр, чтобы приготовить еду. Мурскулы подкрепились фруктами, собранными с деревьев. Третий из них, пришедший последним, был слаб — к следующему утру ему предстояло трансформироваться и окончательно стать Искушённым. Его тоже покормили, хотя он почти ничего не съел.

После обеда Самарказ внезапно почувствовал себя плохо: во всём теле ощущалась слабость, лицо горело, дышать было трудно. Он обливался потом, голова кружилась. Решив, что отравился, Самарказ поспешно отошёл в заросли и вызвал у себя рвоту, но это не помогло.

Вернувшись к костру, он выпил немного воды и прилёг на траву. Ему быстро становилось хуже. Походило это на действие яда. Ашах заметил, что с товарищем творится что-то неладное и подошёл.

— Что с тобой?! — спросил он обеспокоенно и, взглянув приятелю в лицо, добавил: — Ты бледнен, как мрамор!

— Не знаю, — отозвался Самарказ, с трудом ворочая распухшим языком.

Во рту всё пересохло, глаза жгло, виски ломило. Мышцы будто постепенно наполнялись горячим твердеющим воском.

Ашах подозвал Азарада, и северянин внимательно осмотрел охотника.

— Это лихорадка, — сказал он, доставая из сумки порошки. — Ты где-то заразился. В джунглях немудрено.

— В реке! — догадался Ашах. — Говорил я тебе не лезть в воду!

— Теперь уже… бессмысленно, — проговорил Самарказ.

— Прими это, — Азарад протянул охотнику жёлто-зелёный порошок с резким запахом. — Должно помочь.

— Что это?

— Лекарство.

— Ладно, — Самарказ нехотя взял порошок и запил водой из протянутой северянином кружки.

Вкус у снадобья оказался не лучше запаха.

Отряд провёл у пирамид ещё день. К утру Самарказу стало совсем плохо. Всё его тело горело изнутри и снаружи, он был в бреду и не осознавал, где находится. Ашах не отходил от него, Азарад — тоже. Северянин готовил и вливал охотнику сквозь стиснутые зубы различные лекарства, но ничего не помогало.

К полудню, когда все уже потеряли надежду, а Ашах почти начал оплакивать товарища, к стоянке вышла молодая женщина в белой одежде, подпоясанная широким кожаным поясом. Она опиралась на посох, увенчанный золотым шаром, абсолютно гладким и отполированным до блеска. Её длинные чёрные волосы были собраны в хвост, а на груди висел медальон в виде широко раскрытого глаза. Вместо зрачка был вправлен оникс, радужкой служила бирюза.

Появления такого существа не ожидал никто, и поэтому женщина вызвала подозрения. Воины выстроились полукругом, держа руки на мечах и готовые ко всему. Они знали: после Великой войны опасность может представлять кто угодно, и не важно, как он выглядит.

— Привет вам, храбрые воины, — сказала женщина спокойно, подходя к стоянке, словно была давно со всеми знакома.

— И тебе не хворать, — кивнул Азарад. — Какими судьбами?

— Вы ищете корабли аннунаков? — женщина проигнорировала вопрос и, похоже, решила перейти сразу к делу.

— Да, ты не ошиблась, — отозвался Азарад, с подозрением поглядывая на её посох: такие обычно имели при себе колудны, а от них хорошего не жди.

— Меня зовут Риалина, я — аватара Мард-Риба, — сказала женщина.

Люди смотрели на неё молча и с подозрением. Возникла пауза.

— Вы не верите мне, — констатировала женщина. — Я докажу.

— Было бы неплохо, — заметил Азарад.

— Этот человек болен, — пришелица указала на Самарказа. — Я могу его излечить.

— Тогда сделай это, — чуть подумав, сказал северянин.

— И вы поверите, что я аватара сына Яфры?

— Возможно.

— Что ж, идёт.

Женщина подошла к больному и, опустившись на колени, осмотрела его. Потом поднялась и, воздев руки, заговорила что-то на непонятном языке. Вероятно, заклинание.

Ашах обеспокоенно тронул за рукав Азарада.

— Уверен, что ей можно доверять? Вдруг она его убьёт?

— Не думаю. Зачем? Да и хуже точно не станет.

С этим поспорить было трудно. Но, несмотря на свои слова, Азарад смотрел на женщину с подозрением: даже если она вылечит охотника, это ещё не доказывает, что она — аватара Несущего Свет. Многим магам под силу исцелять. Женщине придётся подтвердить свои слова как-то ещё.

Тем временем из золотого навершия посоха вырвался голубой свет, на землю с треском посыпались искры. Азарад на всякий случай вытащил меч из ножен до половины, но женщина ни на кого не собиралась нападать. Свет из её посоха коснулся Самарказа, окутав его, словно мерцающий кокон.